Его Кукла
Шрифт:
Ток, что недавно покалывал мои пальцы, неумолимо поднимается всё выше. Тепло медленно растекается по всему телу и собирается где-то в самом низу живота. Оно накапливается и причиняет дискомфорт.
— Прости, — опускаю я глаза. — Не знаю, что на меня нашло.
— Не бери в голову, — моргает Рисай. — Если тебе полегчало, летим домой.
Я киваю.
Пожалуй, двуликий прав. Чем быстрее мы с ним окажемся дома, тем быстрее я смогу уйти к себе в спальню. Смогу освободиться от общества Рисая, от навязчивых мыслей
Поднимаю глаза на двуликого. И мой взгляд снова задерживается на его губах.
Чёрт! Наверное, я об этом ещё пожалею.
Но сил сопротивляться притяжению у меня больше не остаётся.
Рывком наклоняюсь и касаюсь губ Рисая своими губами. Первым неловким поцелуем.
Мне кажется, двуликий от неожиданности на миг теряется. Мычит что-то нечленораздельное, пытаясь говорить и одновременно оттолкнуть меня.
Я ни разу ещё не влюблялась, и у меня никогда не было романов. Всего дважды за мою жизнь парень пытался поцеловать меня. На следующий день после выпускного вечера и потом ещё один раз, через несколько дней.
Тогда я просто влепила парню пощёчину и пообещала себе, что это никогда больше не повторится. С тех пор и до сегодняшнего дня я ни разу не целовалась с мужчиной по-настоящему.
Рисаю, наконец, удаётся увернуться и разорвать наш целомудренный поцелуй. Но я не сдаюсь и в очередной раз тянусь к двуликому.
— Дарья, что ты делаешь?
А я понятия не имею, что такое со мной сегодня творится. И не хочу даже знать.
— Пожалуйста, — на глаза наворачиваются слёзы. — Пожалуйста, просто поцелуй меня. Всего один раз.
Я сама вновь прижимаюсь губами к губам Рисая. Слышу, как его сердце, что бьётся рядом с моим, ускоряет бег.
Двуликий тяжело выдыхает и закрывает глаза. Его веки едва заметно подрагивают. Наверное, в этот момент он мысленно перечисляет причины, по которым ему не стоит уступать моим просьбам.
Зажмуриваюсь и осторожно опускаю руку на грудь Рисая. Сердцебиение под моей ладонью учащается.
Мало что понимая в тонком искусстве соблазнительных поцелуев, высовываю кончик языка и легонько провожу по губам двуликого. Как будто пробую их на вкус.
Рисай резко хватает меня за волосы. Зарывается в них пальцами, путаясь и причиняя боль. Сильно тянет вниз, вынуждая запрокинуть голову и открыть глаза.
Он разворачивается всем корпусом и нависает надо мной, как зверь над пойманной в ловушку добычей.
— Хочешь мой поцелуй, да, куколка?
Голос двуликого звучит тихо и сипло. От него в животе появляется какая-то странная пульсация. И она нарастает с каждым ударом сердца Рисая.
Киваю, насколько позволяет удерживающая голову мужская рука. И вмиг оказываюсь вжата в сидение.
— Я дам тебе то, чего ты так хочешь. — Рисай наклоняется прямо к моему уху. — Но потом ты сделаешь
Мне хватает сил лишь на то, чтобы кивнуть во второй раз.
Двуликий нарочно задевает моё ухо губами и скользит наискосок по щеке.
— Хорошая… Послушная куколка.
Он без предупреждения впивается в мои губы голодным поцелуем. Жадно сминает их и, раздвигая, проникает в рот языком.
Рисай накрывает мою грудь горячей ладонью, и начинает медленно поглаживать её, лаская кончиками пальцев.
Меня тотчас бросает в жар, а по телу разливается слабость. Я и подумать никогда не могла бы, что целоваться по-взрослому настолько волнительно и приятно.
И когда мы с Рисаем уже окончательно растворяемся в поцелуях, друг в друге и готовы шагнуть на следующую ступень отношений, нас прерывает звонок.
Глава 8. Свидание не по плану
Дарья
Отвратительный звук звонка, вынудившего нас прекратить поцелуй, звучит всё громче и настойчивее. Только двуликий по какой-то необъяснимой причине не спешит отвечать.
Вместо этого Рисай пристально меня разглядывает. Изучает глаза в глаза.
Такое ощущение, будто он всматривается в моё лицо, исследуя и запоминая каждую чёрточку на нём.
Взгляд Рисая проникает глубоко под кожу. От нашего недавнего поцелуя всё ещё жжёт губы.
— Тебе звонят, Рисай, — опускаю я глаза, делая вид, что смотрю на браслет на запястье двуликого. На самом же деле просто прячу смущение.
Не знаю, не понимаю, что со мной случилось. Почему я вдруг полезла к двуликому с поцелуями. Понимала ведь, что провоцирую его. И что за этот поступок придётся заплатить.
— Пр-роклятье! — словно выйдя из ступора, рычит Рисай. Он убирает прочь от меня руки и рывком отстраняется. — Ну, почему в этой жизни всё так не вовремя?
Рисай дышит часто и возбуждённо. И косится на свой браслет и поджимает губы, искривляя идеальную линию подбородка.
— Твою ж… — ругается он, едва ли не скрипя зубами.
Двуликий тянется к запястью, и в его взгляде, устремлённом на маленький экран, отчётливо читается нежелание отвечать. Он уже почти касается браслета, но звонок неожиданно замолкает.
Рисай выдыхает, не скрывая облегчения. И несколько следующих мгновений мы вдвоём сидим в салоне аэромобиля в тишине. Абсолютной и раздражающей.
И я лишь сейчас осознаю, что не только двуликого взбудоражил наш поцелуй. Моё собственное сердце тоже пустилось в какие-то безумные пляски. Того и гляди, выскочит из груди наружу.
А ещё я ловлю себя на мысли, что мне неприятен этот звонок. Как и тот факт, что из-за него пришлось разорвать такое сладкое слияние губ с губами двуликого.