Его маленький чертёнок
Шрифт:
Торопливо натянув на себя бежевый костюм с кроссовками, подаренными Людмилой, я выскочила из номера. Пулей пронеслась по длинным коридорам, мимо удивленно косящихся в мою сторону людей. Вылетела в зал аэропорта, бросаясь в сторону дверей, через которые вот-вот должны были появиться “мои”…
Я бежала так быстро, как будто от этого зависит не только моя жизнь, но и жизнь всего человечества. Забыв про усталость и ломоту во всем теле от долгого, ужасно долгого дня! Сердце замирало в томительном ожидании, а с губ не сходила улыбка предвкушения. Предвкушения встречи и финала всех наших страданий, эмоциональных качелей и неожиданных неприятных сюрпризов.
Я хотела домой. И неважно, где он будет и какой, главное,
Все эмоции накалились до предела, и когда я услышала звонкое:
– Фиса! – голоском Ники, разлетевшимся на весь огромный зал, и увидела, как мелочь бросилась ко мне со всех ног, в забавной розовой курточке и с шапкой на голове, я… знаете что сделала? Разревелась!
Подхватила на руки свою любимую девочку, прижимая, вдыхая полной грудью сладкий запах шампуня для волос малышки. Шмыгала носом, не в силах остановить бурный поток слез, стекающих по щекам. Рыдала, как будто плотину прорвало. Впервые в жизни от души! Обнимая и зацеловывая раскрасневшиеся щечки девочки, которая ерзала у меня на руках и смущенно хохотала, прижимаясь в ответных объятиях.
– Ну, фсе, фсе ты меня сейцяс съешь! – смеясь, возмущалась принцесса, ужиком извиваясь. – Фиса-а-а-а...
– Солнышко ты мое!
– Не пла-а-ачь! – шмыгнула носом Ника. – Посему ты плачешь, Фиса?
– Просто я очень-очень-очень сильно по вам с папой соскучилась! – прошептала, скрашивая водопад из слез улыбкой. Сердце просто заходилось в груди в приступе безумия. Плясало, как ненормальное, от счастья. А когда я почувствовала, как на мою талию ложится крепкая мужская рука, то вообще была на грани падения в обморок!
Я замерла в наслаждении, ощущая, как меня вместе с Никой на руках до боли, до невозможности дышать и мурашек от макушки до пят, прижимают к себе руки Демьяна. Крепко-крепко! Как его губы утыкаются мне в висок. Целуя мучительно долго и горячо. Прошептав:
– Я тебя поймал.
Нельзя так сильно, до умопомрачения любить. Нельзя так быстро потерять себя в ком-то. Нельзя… много этих “нельзя”. Но тут уже ничего поделать невозможно. Случай совершенно счастливо-безнадежный.
– Я думала, сойду без вас с ума! – обернулась через плечо, встречаясь взглядом с любимыми глазами. Мысленно охнув от того, какой Демьян был ужасно уставший. На лице залегли морщинки, а под глазами тени. Видно, что его не меньше моего вымотал этот адски длинный день. Но, тем не менее, любимые кофейного цвета глаза улыбались. Даже чуть заметно сияли, за пеленой усталости пробивался свет радости от встречи.
Ждал.
Нервничал.
Переживал.
Я пробежала пальчиками по его щекам, коснулась приоткрытых на выдохе губ. Улыбнувшись, шмыгнула носом, с гордостью подумав, что вот он – мой невероятный мужчина!
Муж.
Любимый до безумия муж.
И маленькая принцесса дочка. Она за нами наблюдает с хитрой улыбкой в озорных голубых глазах, в которых, как всегда, пляшут канкан маленькие бесенята.
– Ты просто не представляешь, что творилось со мной, когда ты снова пропала, Фис! – нарушил тишину первый Демьян. – Я скоро чокнусь с вами, девочки, – тронула улыбка чувственные губы Нагорного, – досталось же… счастье на мою голову, – тяжело вздохнул и уткнулся лбом в мой лоб, подушечкой пальца стирая со щеки очередную непрошеную слезинку.
– Я тебя люблю, – прошептала я. – Очень-очень сильно люблю. Вас обоих, слышите!
Ника в моих руках хихикнула и, положив свои ладошки на наши с Демьяном щечки, величаво заявила:
– Целуйтесь узе!
Мы с Нагорным переглянулись, разулыбавшись.
Ну, кто мы такие, чтобы спорить с ребенком?
Потянулись друг к другу, запечатляя на губах легкий, невесомый, но такой жадный и многообещающий поцелуй. А потом, не сговариваясь, чмокнули в обе щечки
Ника, довольная, захлопала в ладоши, а Демьян, устало вздохнув, сказал:
– Поехали-ка домой, девочки.
Глава 25
Демьян
Улетая из дома в командировку еще пару недель назад, я и не предполагал, что вернусь уже женатым и крепко влюбленным мужчиной. Даже в теории я такое не рассматривал. И подумать о подобном не мог.
Однако жизнь любит преподносить нам сюрпризы.
Моя перевернулась в одночасье. Меняя курс на сто восемьдесят градусов. Превращая меня из заядлого трудоголика в примерного семьянина. Любящего мужа и отца, который с работы в семь вечера – минуту в минуту – летел домой на ужин, а утром завтракал не на бегу и перекусами в кафе, а вкуснейшими домашними оладьями, вафлями и еще бог знает чем. Оказалось, что моя горячо любимая жена обожала готовить, а пламенно любимая дочурка просто обожала Анфису и ее общество. Ужом вилась вокруг нее день и ночь со своими: “а что?”, “а как?”, “а почему?”. Засыпала исключительно под сказки, которые читала Анфис, а утром, перед уходом в сад, обязательно требовала напутственный чмок в лоб.
Фиса вообще удивительным образом вписалась в наш с Никой быт так, будто иначе и быть не могло. Будто и жить без нее мы никогда не жили. Все эти этапы “притирания” для нас с ней прошли не то что незаметно… их вообще, по сути, и не было. Быт в нас не то что не убивал все теплые чувства друг к другу, а наоборот – скреплял. Делая ближе, важнее и значимее друг для друга.
После того злосчастного дня, когда мы втроем – благодаря Графу – экстренно вернулись в столицу, прошла всего неделя, а мы уже настолько привыкли существовать бок о бок в одном доме, что время от времени, вспоминая, с чего все началось, мы невольно удивлялись: как это мы в браке не пару лет, а пару недель? Как это Фиса не родная мать Доминике? Как это ее переезд состоялся неделю назад? И еще много таких “как это”...
Но самое крутое было наблюдать, как с подачи легкой руки жены в доме каким-то немыслимым образом становится уютней. Словами это не объяснить. Просто не описать. Но дом будто ожил, почуяв в нем новую хозяйку. И вроде ничего не поменялось. Так, по мелочи: тут тапочки, там крема, тут халат, пара горшков с цветами и новый ковер в гостиной – а для меня это оказались не просто детали. Что-то гораздо сильнее.
Ну, а всю эту волшебную идиллию, омрачали разве что три пункта.
Первое – матери с отцом и Ромычем пришлось задержаться в Штатах. И пока родители с адвокатами решали вопрос с наказанием Камиллы, Бурменцев наводил порядки у меня в отелях, которые мне пришлось бросать не то что поспешно, а экстренно. Я не любил незавершенные дела, но благодаря другу был практически в эпицентре всех событий, в самой что ни на есть точке кипения.
Второе, что все еще меня грызло, заставляя размышлять над этим и день, и ночь – предложение и кольцо. Ни того, ни другого, как положено, у нас с Фисой не было, и хоть она не раз говорила, что для нее это глупые формальности и вообще вещи третьестепенные – мне как мужчине, желающему дать своей женщине все самое лучшее, было неспокойно. И я думал. Много над этим думал…
Ну, а третье, думаю, вообще загадкой не является. Из колеи вышибали разборки с папашей Графом, который оказался бараном упертым и воевать собирался до последнего. Даже будучи в заведомо проигрышном положении, пытался сорить деньгами и откупаться где можно и где нельзя. Однако ему хвост прижали быстро, а дело об отмывании денег на его же собственной фирме раскрутили в считанные дни, благодаря помощи его бывших коллег. Приплюсуем сюда похищение и незаконный вывоз из страны собственной дочери и вдогонку еще хренову тучу махинаций и получаем – приличный срок.