Его Медвежество и прочие неприятности
Шрифт:
Королева говорила будто бы расслаблено, но Валерия все больше чувствовала себя неуютно. Словно на допросе. Король - плохой полицейский, королева – хороший.
– Мой муж не поднимет руку на женщину.
Едва заметная улыбка мелькнула на полных губах, и королева покачала головой.
– Вашей семейной жизни без малого несколько месяцев, дорогая Аллелия. Я наблюдала за лэрдом на балу. Он Вами сильно увлечен…
Творец… Ну разве можно вот так – по живому? Одна мысль о муже и о том, что произошло в камере, поднимали в груди волну горькой нежности, наполненную такой тоской …
– … Но
Элоиза замолкла, все так же безмятежно разглядывая цветущий сад за окном. Легко улыбалась и выглядела так, как будто и не говорила всю эту жуть. Валерия проглотила комок в горле.
– Бьёрн не станет. Он… Он хороший! Вы просто его не знаете!
Королева все-таки повернулась к ней.
– Простите, дорогая. Безусловно, есть и достойные мужчины. Однако положение женщины в нашем обществе не слишком… приятно.
Вот и Валерии очень неприятен весь этот разговор. Хотя она не могла не согласиться с озвученной мыслью.
– Должно быть, Ваша Милость, - ответила осторожно, - надеюсь, Ваш супруг сможет изменить текущее состояние дел.
– Мой супруг занят внешней политикой. Весьма плотно, - вздохнула Элоиза.
– Не выпить ли нам по чашечке цветочного чая? Вам необходимо сделать перерыв.
Валерия очень хотела вернуться к работе. Суд должен состояться послезавтра, и время поджимало. Но отказать королеве? К тому же ей не повредит ещё один союзник. Может, власть в руках Георга, но все-таки она – его супруга. Мурашки разбежались по телу от одного воспоминания о железной хватке короля. И на подбородке до сих пор чуть заметные следы…
– Да, конечно. Я буду рада.
Королева хлопнула в ладоши и, словно ожидая приказа, в комнату впорхнула служанка. Проявив чудеса акробатики, присела в книксене и поставила блестящий поднос на столик. Две чашки, изогнутый, как принято тут, заварник и блюдце с печеньем.
Профессионально разлив бледно розовый напиток, девушка вновь присела в книксене и удалилась, плотно захлопнув дверь.
Королева первая пригубила напиток. Следом за ней Валерия. Очень вкусно! С лёгкой кислинкой, и запах такой насыщенный… Не цветочный, правда, а будто чуть переспевших яблок…
– Знаете, дорогая, - голос королевы растянулся густой патокой, - мне очень жаль, что не вышло договориться…
– Договориться? О чем?! – переспросила Валерия. Хотела переспросить. Язык вдруг сделался неповоротливым, как будто в него вкололи полный шприц ледокаина. Из горла вырвался сип ужаса - онемение ширилось, растекаясь по телу лёгким покалыванием.
Валерия хотела поднять руку, но едва пошевелила пальцами, попыталась вскочить – ноги отнялись…
– … Не волнуйся, - королева обворожительно улыбнулась, - у меня ещё есть планы на вашу чудесную пару. Но, право, жаль, что ты выбрала сторону мужчин… Мне бы не помешало «чудо» Творца – поумневшая де Моублэйн. Ты могла бы стать символом… жизни… моей… ру-кой…
Предложения разделились на отдельные слова. Они вылетали из алого рта, зависая в воздухе блестящими каплями. Белесая муть наполнила комнату, и Валерию подкинуло вверх, прямо в мягкие, блестящие облака.
***
Знобило. Опять Бьёрн раскрылся, сталкивая на пол покрывало? Всегда ему жарко, этому большому и горячему Мишке. Валерия поерзала, пытаясь подоткнуться под теплый бочок. Так странно… не чувствуется ни его руки, перекинутой через талию, ни тяжёлой ноги, заброшенной на бедро. Он всегда обнимался. Даже во сне подминал под себя, или она забиралась на широкую грудь, устраиваясь, как на кровати… Спину обдало холодом.
Застонав, Валерия приоткрыла глаза. И как в ледяную прорубь нырнула. Королева, чай… Бьёрн! Дернувшись вперёд, она скатилась с лежанки. Тело было словно из ваты - не слушалось совсем. Язык ворочался распухшей тряпкой, а голова - как гудящий колокол. Еле поднявшись на ноги, она поковыляла к двери.
– Эй… эй…. – вместо крика получился жалкий лепет. Валерия попыталась заглянуть в небольшое окошко, но, пошатнувшись, едва не упала. В последний момент схватилась за толстые железные прутья и привалилась всем телом к темным доскам.
Слезы брызнули из глаз ручьем. Попалась! Была почти у цели и вот – сама в тесной камере, и больная от той дряни, что подсыпала ей королева. Коронованная сука! Она подставила Бьерна, теперь Валерия не сомневалась. Но зачем? Ради чего все это?
Обрывки фраз воскресали в растрепанном сознании. Планы… У рыжей ведьмы на нее какие-то планы. И на Бьерна тоже!
Валерия сползла на каменный пол, размазывая слезы по щекам. Нет выхода! Единственная надежда вытащить любимого из клетки рухнула карточным домиком. Теперь и она пленница! Мелкий озноб сыпал по коже колючей крошкой. Тошнота и слабость били по обнаженным нервам, а от понимания, что ей не помочь Бьерну, выворачивало наизнанку. Происходящее казалось затянувшимся кошмаром, чьей-то больной выдумкой или издёвкой. Как будто им нарочно дали попробовать счастья, чтобы потом размазать об острые скалы реальности. Чуда не будет. И одинокая женщина среди тех, кто сильнее и злее, никогда не победит лишь потому, что упорно к этому стремится.
Когда-то давно, в первый день своего существования в этом странном и жестоком мире, до кровати ей помогла добраться Дорис. Но теперь ее не было рядом. Никого не было. О, Творец, хоть бы жива… И Слав… Бедный мальчик! Во что она их всех втянула?
Добравшись до лежанки, Валерия рухнула на жёсткие доски и, наконец, дала волю слезам.
***
Он почти не чувствовал холода. Привык. Много дней походов и ночёвок на земле, а тут хоть соломы бросили. Бьёрн пошевелил ногой, подгребая разметавшиеся сухие стебли. Поднялся и прошел от стены и до стены полтора шага. Больше его никто не сковывал. Да и в камеру не сажал… Жаль! Но Георг слишком хорошо знал силу своего некогда друга, и поэтому приготовил самые «роскошные» апартаменты – каменный колодец с гладкими стенами. Похож на бутылку – горлышко его сужалось, не давая использовать стену в качестве опоры. Из такого не выбраться самому. Даже если три рослых мужчины встанут друг другу на плечи – последний не достанет до края.