Его осенило в воскресенье
Шрифт:
— Ради бога, нельзя ли поговорить о чем-нибудь другом, хотя бы за обедом? — прервал ее Ботта. — Упоминание о коллегах отбивает у меня аппетит. Разумеется, к присутствующим это не относится.
Его жена засмеялась.
— Собственно, мы говорили о блондинке, — сказала Фольято. — Ривьера выдвинул свою гипотезу и…
— Блондинка? Какая блондинка? — крикнул Ботта, вынув изо рта соломку и тыча ею в синьорину Фольято. — Немедленно дайте ее адрес!
Синьора Ботта снова засмеялась.
— Напрасно
— О, но это старая история! Надо быть в курсе последних событий, дорогие мои, самых последних.
— При чем тут последние события?! — воскликнул Лелло. — Ведь преступника так и не нашли.
— И не найдут. А потому поставим на этом деле крест.
— Да, но если побудительной причиной была не…
— Нет, я тоже слежу за уголовной хроникой, ибо преступность — знамение нашего времени. Но тех, кто читает уголовную хронику и получает при этом удовольствие, я осуждаю, уж простите.
Ботта снова сунул в рот соломинку и стал торопливо ее жевать.
Фольято взглянула на Лелло и решила, что его защищать невыгодно: лучше поддержать Ботту.
— Меня все эти преступления не слишком интересуют, — сказала она. — Но поскольку Ривьера…
— Прости, — прервал ее Лелло. — Если не ошибаюсь, ты, Ботта, первый заговорил о Гарроне. Головы нам заморочил своими «подумать только, представляете, какое совпадение, ведь я его знал, играл с ним в детстве в прятки!».
— Позволь, Ривьера, уточнить, — холодно сказал Ботта, — я никогда не отказывался от ответственности, какой бы тяжкой она ни была. А посему вношу следующую поправку: вышеназванный Ботта открыл вчера утром газету и увидел на фотографии знакомое лицо…
— И чье же?
— Гарроне! Мне его однажды представил Триберти, я тебе уже говорил.
— Вот именно! Вот именно!
— Я не понимать. Я быть глупый бедный негр, — сказал Ботта.
Его жена опять засмеялась.
— Просто, по мнению Ривьеры, — осторожно пояснила Фольято, — Гарроне занимался…
— Меня интересует одно: когда и как Триберти познакомился с архитектором Гарроне? — сказал Лелло.
— Да Триберти знаком с десятками архитекторов! — воскликнул Ботта. — Они липнут к нему, точно мухи. Сам понимаешь, такой торт привлекает к себе жадные взгляды сотен людей. Ну как бы это попроще объяснить…
— Так я то же самое говорю. И не только архитекторов. Кажется, для выполнения таких работ не обязательно быть архитектором, — сказал Лелло.
— Конечно. Достаточно иметь диплом землемера. И потом, там трутся скульпторы, декораторы и всякие…
— Стоп! — сказал Лелло, подняв палец. — Тебя не затруднит повторить
Ботта закрыл глаза и с трагической миной провел рукой по лбу.
— Послушай, Ривьера, я устал, — еле слышно проговорил он. — У меня голова гудит, и если тебя…
— Но ты сказал одно слово.
— Землемер, — не утерпела Фольято. — Землемер!
— Какой землемер?
— Баукьеро, тот, кто нашел труп, был землемером! — торжествующе воскликнул Лелло.
— Ну и что? — удивился Ботта.
Лелло принялся очищать последний плод мушмулы.
— Значит, ты и не пытаешься понять. Ну хорошо, не будем больше об этом говорить, инцидент исчерпан, — пробурчал он. — Данте, счет, пожалуйста.
Ботта молниеносно обернулся к официанту, который, словно чайка, летал между столиками.
— Данте, старый мучитель! — рявкнул он.
— Иду, сию минуту иду! — с отчаянной улыбкой крикнул Данте. И поспешил к другим клиентам.
— Ну не будь же ребенком, Ривьера, рассказывай, — со вздохом промолвил Ботта.
Лелло, не отрывая глаз от тарелки, выплюнул косточку.
— Изложи нам свою теорию, а мы послушаем.
— Убили архитектора, — начал Лелло, — и кто же первым обнаружил труп? Землемер. По моему скромному мнению, это тоже довольно странное совпадение, не правда ли?
— Возможно.
— Но мало того, Гарроне, насколько нам известно, был одним из архитекторов, которому пришлось искать работу в конторе Триберти! А кто же были его самые жестокие конкуренты! Землемеры! Особенно те, у кого не было своей мастерской, безработные, пенсионеры…
— Как и Баукьеро! — добавила Фольято, снова принявшая сторону Лелло.
Ботта задумчиво посмотрел на обоих.
— Гм. Значит, это и было мотивом преступления?
— Конечно! — воскликнула Фольято. — И Лелло его нашел.
— Осторожнее с выводами, детка. Агент Ривьера нашел один из возможных мотивов преступления. По мне, так это типичное преступление на почве секса. Во всяком случае, секс тут сыграл немаловажную роль…
— Но кто первым заговорил о преступлении на сексуальной почве? — чуть не задохнулся от гнева Лелло. — Сам подумай: полиция разыскивает проститутку.
— А возможно, и не проститутку, — возразил Ботта.
— Ну неважно — блондинку, внешний вид которой свидетель описал с завидной точностью. Но кто этот свидетель? Баукьеро. То есть человек, который мог, во-первых, сам совершить преступление, во-вторых, имел требующий, правда, проверки, но вполне реальный мотив, в-третьих, вполне естественно, попытался навести полицию на ложный след, подбросив ей версию об убийстве по случайным либо сексуальным мотивам. А ты сам знаешь, что такие преступления остаются обычно нераскрытыми и дело сдают в архив.