Его осенило в воскресенье

Фруттеро Карло

— Но кто же забирается на ваш луг? Влюбленные? Молодожены? — имела неосторожность спросить Анна Карла.

Синьора Табуссо захохотала.

— Влюбленные! Что ж, назовем их влюбленными! — с едким сарказмом воскликнула она. — Так знайте же, ко мне стекаются все проститутки южного Турина. Мой луг — клуб отборных шлюх.

Анна Карла готова была откусить себе язык: угораздило же ее поддержать разговор, когда до машины оставалось каких-нибудь двадцать шагов.

— А вы знаете, дорогая синьора, чем я занимаюсь по утрам? — не унималась синьора Табуссо. —

Собираю на лугу обильный урожай презервативов! Приходите и сами убедитесь. Знаете, что я однажды сделаю? Соберу все презервативы в мешок и отправлю в Полицию нравов! Надеюсь, хоть тогда эти бездельники проснутся. Разве не прямая их обязанность бороться с подобными гнусностями. Они должны приехать, устроить облаву на этих шлюх и потом судить их за безнравственное поведение в общественном месте!

— Но луг ведь не общественное место, а частная собственность, не так ли? — со злорадством заметила Анна Карла.

На миг синьора Табуссо растерялась, однако сразу нашлась.

— Прелюбодеяние всегда было частным делом, — с тонкой улыбкой сказала она. — А теперь и в кино, и в газетах такое показывают и печатают! Но я остаюсь при своем мнении. Это бесстыдство и наглый разврат разрушают общество, а полиция…

Внезапно она умолкла и застыла на месте, широко раскрыв рот. У Анны Карлы засосало под ложечкой. Сейчас синьора Табуссо без чувств рухнет в мои объятия, с ужасом подумала она.

— Синьора, где ваша машина? — прохрипела вдова Табуссо.

— Там, вон там. «Мини-моррис», — пролепетала Анна Карла.

Она лихорадочно принялась искать в сумочке ключи от машины. Собака, куда я потом дену собаку, замирая от страха, подумала она и с надеждой обратила свои взоры на аптеку на углу улицы.

Но тут из горла синьоры Табуссо вырвался хриплый вопль. Она бросилась к голубому «мини-моррису», сорвала со смотрового стекла лист бумаги и стала им потрясать.

— Что я вам говорила! — торжествовала она. — Что я говорила!

К стеклам всех машин, стоявших в ряд, были приклеены белые листки — извещение о штрафе.

Анна Карла, вздохнувшая было с облегчением, и сама ощутила вдруг досаду и даже гнев.

Нет, не из-за жалкой тысячи лир! Она живо представила себе, как подленький человек старательно приклеивает квитанции, не дожидаясь владельцев машин, которые могли бы как-то оправдаться, привести свои доводы.

На плечо ей опустилась рука синьоры Табуссо.

— Вашу квитанцию я возьму с собой, — сказала она, кладя листок в сумочку. — Отдам ее моему приятелю из дорожной полиции, и он все уладит. Так что не волнуйтесь.

Анна Карла вдруг ощутила к ней огромную признательность.

— Что вы, что вы, — запротестовала она, нерешительно протягивая руку к сумочке синьоры Табуссо. — Такое с каждым случается.

— Поймите, мы должны помогать друг другу, бороться вместе, дорогая синьора. Мы с вами в одной лодке.

— Нет-нет, это несправедливо, чтобы вы, синьора Табуссо, тратили силы на…

— Ошибаетесь, синьора. Ну а справедливо, по-вашему, что я должна наслаждаться ночными концертами, предоставлять свой

луг во власть преступников, а полиция тем временем думает лишь о штрафах?

— Разумеется, несправедливо, но вы… Мне не хотелось бы, чтобы вы тратили время на…

— Мне это доставит удовольствие. Утешение, понятно, небольшое, но все же утешение. И если вас снова оштрафуют, немедленно звоните мне. К счастью, и среди дорожных полицейских есть порядочные люди… Во всяком случае, чтобы вы напрасно не беспокоились, я вам сегодня вечером позвоню.

Синьора Табуссо крепко сжала руку Анны Карлы. Только теперь Анна Карла поняла, что по собственной вине попала в ловушку. И все потому, что она слишком эмоциональна. Сначала возмутилась поведением бедняги Джанни, а потом расчувствовалась из-за пустяковой услуги этой синьоры. Перспектива частого общения с этой женщиной не на шутку испугала Анну Карлу.

— Спасибо, не знаю даже, как вас благодарить, — пробормотала она.

Надо как можно скорее оказать ей какую-нибудь услугу, любой ценой, лишь бы не остаться перед ней в долгу, подумала Анна Карла. Она в панике посмотрела на часы.

— Я знаю одного полицейского комиссара, — со смущенной улыбкой сказала она. — Если хотите, могу поговорить с ним о вашем луге.

Синьора Табуссо отнеслась к ее предложению скептически.

— Он из Полиции нравов?

— Честно говоря, не знаю, — сказала Анна Карла.

— Ведь если он не оттуда… Как его фамилия?

— Сантамария.

— Южанин, кукурузник?

— Собственно, я и этого не знаю, — невольно покраснев и запинаясь, сказала Анна Карла. — Я с ним вообще-то ни разу не встречалась, но сегодня увижусь на ужине у друзей и тогда… Вероятно, толку от этого будет мало. Но если хотите, я могла бы обрисовать ему ваше бедственное положение.

— Спасибо. Расскажите ему откровенно, без умолчаний, как обстоят дела. Ведь я могу в любой момент предоставить какие угодно доказательства… А если он любезно согласится заглянуть ко мне в «часы пик»…

Она захохотала во все горло и лукаво подмигнула Анне Карле.

— Хорошо, — сказала Анна Карла, открывая дверцу машины. — Попытаюсь вам помочь.

— Буду надеяться. Но я, знаете ли, взяла себе за правило не строить иллюзий. Мы живем с вами в гнусном мире, дорогая синьора, в очень гнусном мире! — На секунду синьора Табуссо умолкла. Но сразу нашла, на кого еще излить желчь. — Все эти забастовки, грабежи, девицы, которые убегают из дому! А убийства? Помните, как расправились с несчастным посыльным из банка, когда…

Анна Карла, не дослушав, юркнула в машину, включила мотор. Чтобы как-то сгладить свою невежливость, она одарила синьору Табуссо ослепительной улыбкой.

— Благодарю вас, синьора Табуссо.

— Нет, это вам спасибо. Так я вам позвоню вечером или завтра утром, хорошо?

Она стояла и вместе с собакой смотрела, как машина дала задний ход и развернулась.

Не женщина, а наказание господне. Но не злая, подумала Анна Карла.

3