Его волчица. Я тебя приручу
Шрифт:
Михал мгновенно приходит в себя и начинает быстро наносить короткие удары кулаками, пытаясь попасть в бока и живот. Верчусь, гибкий и юркий, уходя от ударов, но зарабатываю мощный хук в бок, от которого что-то внутри хрустит. Ощетинившись шерстью, набрасываюсь на Михала, тот не остается внакладе. Кружимся по кухне, сшибая стулья и рыча.
– Я поговорю с волчицей сам, – заявляет Михал между ударами.
– Не приближайся к ней! – реву в ответ, а в голове стучит: «Моя! Никто не будет ее трогать, кроме меня!»
– Ты не в себе и не можешь принимать адекватные решения.
–
Ухожу от захвата, наклонился и, схватив здоровяка за талию, валю на пол, придавливаю сверху, впечатываю кулак в потное лицо и врезаюсь им в деревянный пол. Вдруг в голове проясняется, руки болят, чувствую на них кровь и осознаю, что ввязался в драку с единственным другом. Совершенно свихнулся…
Сползаю вниз и переворачиваюсь на спину, обхватив голову руками. Что со мной происходит? Я уже не хозяин сам себе и не отвечаю за свои действия. Полностью потерял контроль. Но драка хотя бы немного прочистила мозги.
И я понял, что нужно самому заняться Верой, потому что ни на что другое я больше не способен и к людям меня лучше не подпускать, временно сделав главным Михала.
– Ну ты беспределишь, мужик, – бормочет, вставая, чтобы умыться.
Я не стал ничего говорить, подтверждать очевидное, тяжело поднимаюсь, тоже хочу смыть кровь, чтобы пойти и самому приковать Веру, но тут во дворе раздаются крики…
Глава 26. Демьян. Неожиданные вести
Перепуганные, мы с Михалом выскочили во двор. Несмотря на то, что там могли поджидать оборотни и необходимо было встретить их во всеоружии, я обернулся.
Нужно убедиться, что никто не тронул Веру. Парни, которым поручил сковать ее, побросали цепи и тоже ринулись вслед за остальными посмотреть, что случилось.
Организация ни к черту! Полный хаос. Все творят что хотят. Действуют по первой потребности, наплевав на принятые правила и на приказ вожака.
Я же сказал им не высовываться без надобности!
– Все в дом! – рявкаю на них, потом гляжу на Михала. – Пойдем вдвоем. Пленницу не трогать! Я сам ею займусь, – приказываю вмиг присмиревшим парням.
Не хочется задумываться, почему оказываю такое устрашающее воздействие на членов стаи, но почему-то именно об этом и думаю. Не зная, радоваться или сокрушаться, оставляю эти мысли на потом.
Место перед домом быстро очистилось от народа, все попрятались.
Спускаюсь с крыльца, не наблюдая никакой атаки. Чего же все так кричали?
Вскидываю голову, любуясь огромной луной с кровавыми прожилками. Она похожа на гигантский багровый магнит, притягивающий к себе все взоры.
Но я, на удивление, контролирую себя и не откликаюсь на зов ночного светила. Зато Вере явно тяжело, полнолуние совсем близко, луна висит чуть ли не над самой крышей дома.
В потустороннем темно-красном сиянии вижу бледную фигуру среди деревьев. Девушка в рваной одежде и со спутанными белыми волосами кажется привидением.
– Наташа? – зову тихо и с опаской, почувствовав ее, а не узнав. Это Наташа. Она пахнет лесом, кровью, волками
Она потихоньку подходит к дому, подволакивая ногу, и падает прямо в мои объятия.
– Что с тобой? Как ты добралась сюда? Ты одна? – начинаю сыпать вопросами, подхватывая ее на руки и относя не в дом, где пристальное внимание расстроило бы бедняжку, а в баню.
Уложив в предбаннике на длинную лавку, накрываю найденным пледом, под голову засовываю свернутое полотенце. Михал сосредоточенно молчит, наверное, пытаясь оценить ситуацию. Потом догадывается подать Наташе воды. Она жадно пьет из железного ковша, а потом вытирает грязное лицо рукой с ободранными ногтями.
– Рассказывай, – приказываю я ей, а потом, осекшись, смягчаю тон: – Извини, что тороплю, но у нас сейчас военная обстановка. Полнолуние в разгаре, мы ждем нападения оборотней.
– Его не будет, – хрипит Наташа. – Дайте я сяду и всё расскажу.
Закутавшись в плед, Наташа садится, тяжело вздыхает и говорит тихим осипшим голосом:
– Здесь было страшно, когда оборотень вырвался на свободу. Я слышала, как он рычит и рвет на части тела, будто они мягкие плюшевые игрушки, с которыми играется собака. Страшно. Мы должны были его лучше охранять. Но почему-то он не убил меня, хотя пытался. Потащил в лес, потом привел в свою стаю. Знаете, почему нам удалось его поймать? Потому что он изгнанник. Отбился от стаи, стал уязвимым. Я оставляла вам знаки, и, наверное, вы их обнаружили, потому что кто-то из наших подобрался к стае, но волки уже знали, что будут такие попытки. Много наших погибло? Я слышала про двоих.
– Да, двое, – мрачно подтверждаю я. – Дети принесли обрывки твоей одежды, и мы пытались найти тебя…
– Я знаю, Демьян, – шепчет Наташа. – Я чувствовала, что меня ищут. Но стая просто огромная, у вас не было ни малейшего шанса.
– Было? Почему было?
– Сейчас дойду до этого. Сейчас… дай собраться с мыслями. – Наташа опять вздыхает и трет щеки, перемазанные грязью и дорожками слез. – Меня посадили в большую клетку на свежем воздухе. Как собаку. Но, по крайней мере, не издевались, не делали ничего плохого. В соседнюю клетку поместили оборотня, но оказалось, что это только что обращенный человек. То есть он обратился впервые, и как-то неправильно.
– Мы знаем, кто это.
– Откуда?
– От стаи пришла посланница. Она рассказала, что он обратился. Я знал этого парня, его зовут Костя. Раньше хорошо общались.
– А как он оказался здесь? И что за посланница?
– Не суть, Наташа, – обрываю несущественные вопросы. – Нет времени обсуждать, что происходит здесь. Ты лучше расскажи насчет стаи.
– Прости, – с обидой бросает Наташа, но продолжает: – Так как клетки располагались на открытом месте, то я невольно присутствовала на совете стаи. Обсуждали несколько вопросов. Януш, оборотень, который похитил меня, почему-то больше всех там выпендривался, подзуживал других, а их альфа от этого бесился. Чуть не началась свара, но в итоге провели голосование. Так вот часть стаи ушла, представляете! Больше полсотни человек. Собрали свои пожитки и уехали.