Его волчица. Я тебя приручу
Шрифт:
И когда в комнату осторожно входит Демьян, я отворачиваю лицо к стене, потому что дошла до такого предела, что мне хочется только умереть и чтобы меня никто не трогал. Но у него, конечно же, на уме свои планы и он не спрашивает меня, чего я хочу.
Молча начинает развязывать веревки, от его прикосновений я испытываю легкую боль, кожа как будто ободрана наждаком, никогда раньше не испытывала ничего подобного. Новая сверхчувствительность причиняет немыслимые страдания.
– Уйди…
Слабый тихий стон – вот и всё, на что я способна.
– Вера,
– Оборотни не болеют, – шепчу я с едким смешком, и мой сарказм меня саму коробит. – Можешь не беспокоиться и изображать из себя доброго доктора.
– Тогда что с тобой?
– Назовем это нервным перенапряжением.
– Вера, – вздыхает Демьян, – ты же понимаешь, что это временно? Я не буду постоянно связывать тебя. Просто сейчас нет никакой гарантии, что ты не обратишься и не нанесешь бред сама себе.
– Временно, – горько усмехаюсь я, но не хочу развивать эту тему – бесполезно обсуждать с Демьяном то, что он со мной сотворил. Он явно не испытывает никаких угрызений совести, и извинения я не дождусь.
– Если ты ещё раз меня свяжешь, – глухо предупреждаю я, – я сбегу любым способом. Сбегу, и плевать на всё. Придумай что угодно, но чтобы больше этого не было.
– Хорошо, я обещаю подумать, – на удивление быстро соглашается Демьян. – Но сейчас, раз ты не болеешь, предлагаю поесть и сходить в баню. Наверняка ты мечтаешь помыться.
Несмотря на то, что мне жутко хочется отказаться из вредности и вообще противоречить Демьяну по любому поводу, я чувствую в себе небывалый восторг и подъем из-за того, что наконец-то смогу выбраться из этой душной комнаты и пройтись по свежему воздуху. И самое главное, смыть с себя следы обращения в волка. Я, конечно же, этого не чувствую, но, скорее всего, от меня просто разит зверем.
– Ладно, – с деланой неохотой соглашаюсь. – Но ты оставишь меня в бане одну, – требовательно настаиваю я, на что Демьян реагирует подергиванием уголка рта – ему явно не нравится мое строптивое поведение, язвительность и различные требования, но я плевать хотела, что ему там нравится или не нравится.
– Да уж, были времена, – бормочет он себе под нос, – когда я знал тебя доброй миленькой сиделкой с невинным взглядом.
Но тут же осекается, наверное, понимая, что любое упоминание прошлого сталкивается с настоящим – с тем моментом, когда он круто изменил мою жизнь. Я имею право на любые упреки.
– Давай заключим временное перемирие, – предлагает он мягким голосом, который, я уверена, дается ему нелегко. – Нам нет смысла постоянно возвращаться к одному и тому же. Всё равно уже ничего не изменить, надо смотреть в будущее. Твое заключение здесь временно, повторяю. Думай о свободе и о том, как избавишься от меня и вернешься к своей стае. И к своему любовнику. Возьми в шкафу полотенца и другие принадлежности и спускайся вниз. Жду тебя там.
Хлопнув на прощание дверью,
Но он не имеет никакого права на ревность! Но по какой-то неведомой причине его собственнические чувства по отношению ко мне согревают душу. Нравится думать, что он представляет себе какого-то соперника и изводится от ревности.
И даже не собираюсь его разубеждать, пусть считает, что у меня уже есть пара, мужчина, который любит и ждет. Вернее, зверь, оборотень.
Хотя Демьян, конечно, совсем не знает оборотней, свойства их натуры. Думаю, что если бы у меня был избранник, то он бы землю перевернул, чтобы меня спасти. Меж тем я не наблюдаю оборотней вблизи дома, они не напали несмотря на полнолуние.
Это странно и непонятно.
Но об этом я подумаю позже. А пока размышляю о словах Демьяна, собирая в пакет большое полотенце и другие необходимые для мытья вещи.
Вернуться к стае? Откуда меня изгнали? Не знаю, хочу ли я этого или лучше поехать домой, туда, где ждет только бабушка, которая меня почти не узнает? В одном я уверена точно: свой дальнейший путь я буду выбирать сама! Никто больше не заставит меня жить по указке. Хватит! Я сыта чужими приказами и манипуляциями.
Спускаюсь вниз. Стоит мне появиться в каком-нибудь помещении дома, как людей оттуда как ветром сдувает, я кожей ощущаю, как они боятся меня, и от этого охватывает чувство одиночества и неприкаянности.
С другой стороны, я не выдержала бы сейчас никакой банальной болтовни, тем более не хотела бы отвечать на неудобные вопросы или выслушивать оскорбления.
Так что текущее положение вещей меня вполне устраивает. Но приходится довольствоваться обществом Демьяна, который носится по кухне, изображая из себя заботливую домохозяйку. Прячу невольную улыбку, усаживаясь за большой деревянный стол.
Люблю деревенский уют А этот дом именно такой – большой и уютный, пропитанный запахами природы. Интересно, что за человек построил его в таком уединенном уголке леса? Скорее всего, какой-то отшельник. Интересно, что с ним случилось? Наверняка Демьян знает, но я не хочу расспрашивать его ни о чем, не желаю говорить с ним на отвлеченные темы, чтобы он подумал, будто я оттаяла и готова вести себя как ни в чем ни бывало.
Поэтому молча ем свежую яичницу с беконом, закусывая свежевыпеченным хлебом из хлебопечки. Гложет любопытство, откуда здесь столько продуктов, чтобы накормить всех людей в этом доме.
Почти уверена, что Демьян обеспечивает их за счет средств своих родителей. Беловы говорили, что они высылают ему огромные суммы. Всё еще чувствую себя обязанной своим нанимателям, поэтому спрашиваю у Демьяна, связывался ли он с семьей.
Он складывает руки на груди и с интересом рассматривает меня, словно пытается отгадать, почему я коснулась этой темы.
– Не могу пока, свяжусь с ними, когда буду точно знать, что им сказать. Сейчас всё так неопределенно.
– Но они волнуются!