Его запретная пара
Шрифт:
Тигрица возмущенно взревела и повернулась, ощерила пасть на меня. Даже бешеная красивая!
— Еще бы за усы потянул, елы-палы! — восхитилась Аленка и обернулась в медоедку, чтобы броситься на морду Ди и зажать ей пасть.
Макс расстегнул манжеты рубашки и закатал рукава, как советовала милая женушка. Однако смотрел он только на Аленку, словно страховал.
Ха! Страховал медоедку! Круче предлога, чтобы качественно отлынивать, мир еще не видел.
Ди, которой Аленка закрыла обзор и пасть, окончательно
— Милая, не бесись! — крикнул я, стараясь переорать рычание, и еще сильнее оттягивал ее за хвост от мелкой тигрицы. — Ты можешь взять зверя под контроль. Вспомни о счастливых моментах. Воскреси самое ценное в своей памяти. Представь тех, кого ты любишь. Не откажусь, если первым буду я!
В этот момент я отпустил хвост и схватился за задние лапы, изо всех сил сжимая их руками. Оскаленная пасть тут же впилась мне в плечо — не помогли ни медоедонамордник, ни разговоры.
Я зашипел от боли, и она дернулась. Решил сыграть на этом:
— Ди, больно же! Я тебе не твоя любимая курочка-гриль. Помнишь ее?
Для животного еда — одна из важнейших потребностей. Это то, что построит мостик от зверя к человеку.
Тигрица на секунду замерла, зажим челюстей на моем плече чуть ослаб, и я воспользовался этим, чтобы высвободиться из хватки.
Посмотрел на Макса и показал глазами, чтобы он вывел отсюда подружку-тигрицу. Неожиданно в открытом дверном проеме показался запыхавшийся и краснощекий Артур.
— Проходной двор! — проворчал я.
— Яр! — Артур едва говорил, не мог отдышаться. — Давай я! Ты нужен клану. Если сейчас в клане не появится глава и всех не угомонит, будет настоящий переворот. У нас там убийство. Все требуют главу, чтобы разобраться.
Я думал всего секунду, и то она ушла скорее на то, чтобы осознать, что случилось, и придумать, как действовать. Я сорвал с шеи кулон главы кошачьих и кинул в Артура:
— Лови. Сделай, как надо.
Я знал, что сделал сейчас.
— Ты отдаешь мне место лидера? — спросил Артур. Его взгляд перебегал с кулона на Ди.
— Не похоже? — рыкнул я, потому что Ди пыталась крутиться в моих руках, чтобы получить свободу.
Не в этой жизни, детка. Я разве что форточку свободы открою, но тебя не отпущу. Только не в бездну сумасшествия. Я тут же полностью сосредоточился на тигрице.
— Ди, так что насчет курочки с Северного вокзала? Помнишь ее вкус?
Тигрица повела ушами.
Есть контакт.
Боковым зрением заметил, как Артур ушел.
Я не жалел ни секунды. Не колебался.
— А меня помнишь? Как я постучал в стекло и сидел на подоконнике?
Тигрица зарычала, и я тут же поспешил добавить веса словам:
— А братьев помнишь? Это они мне подсказали о курочке. А отца? Вспомни те времена, когда ты была маленькая и проводила время со своей семьей.
Мелкую тигрицу Макс и Аленка вытащили из комнаты:
Отлично, теперь здесь только мы.
— Милая…
Тигрица вдруг резко повернулась и вонзила зубы мне в бедро.
Я не отпустил. Не пискнул. Лишь крепче стиснул ее, скрепляя руки в замок:
— Ди, черт, не могу найти для тебя правильных слов сейчас. Похоже, у меня не выходит тебе помочь.
Я отчаянно уткнулся носом в полосатую шкуру, втянул ее запах, закрыл глаза и прошептал:
— Просто знай: если ты одичаешь, я буду с тобой всегда. Лапа к лапе, хвост к хвосту. И не мечтай завести роман с тигром — я не подпущу к тебе ни одного самца.
С закрытыми глазами я дышал Ди, и каждый вздох успокаивал меня, гася внутреннее смятение и вселяя уверенность. Не знаю, сколько времени прошло, но в один момент мягкая шерсть сменилась на теплую кожу, пахнущую топленым молоком.
Я открыл глаза и несколько раз моргнул, боясь, что у меня начались проблемы со зрением. Я держал в своих руках обнаженную Ди.
Ди в человеческом обличье.
Словно человек, который прошел по опасной горной тропе под проливным дождем и не сорвался, а потом вышел на ровное плато и стал целовать землю, я осыпал поцелуями кожу Ди. Каждый сантиметр, словно полоумный.
Я не мог остановиться. Во мне разгорался пожар.
Она здесь, со мной, она взяла верх над зверем. Как же я счастлив!
Ее пальцы были холодными, как стекло в лютый мороз, а мои руки — горячими, словно песок в полдень в пустыне.
— Я согрею тебя. — Я дыхнул любовью на ее руки.
И вспыхнувший внутри меня пожар, который раньше пожирал легкие, стал контролируемым, словно пламя в камине.
Вопреки холоду рук на лбу Ди выступила испарина. Капли соленого пота стекали по ее лицу, и я поймал одну из них губами. Коснулся виска Ди и сгреб девушку к себе, усадив на бедро. В ответ она так резво прижалась боком, будто безумно нуждалась в опоре и тепле. И того и другого я мог дать ей с лихвой. Стоило Ди оказаться на мне — я запылал. А она словно не чувствовала моего обжигающего огня — попыталась обнять в ответ, но руки ее плохо слушались.
Ощущение ее щеки, прижатой к груди, было таким новым, что я подавился вздохом.
— Я… я… я… — Голос Ди дрожал. — Кажется, я прогнала зверя навсегда. Я это чувствую.
Страх в ее голосе заставил зверя встать в охотничью стойку. Но в этом деле не было видимого врага — Ди просто не хотела расставаться со своей тигрицей. Но мой зверь не понимал, он рвался наказать обидчика, чтобы Ди снова была счастлива.
Я с силой затолкал его обратно, морально дав по носу и обдав внутренним огнем. Спустя мгновение до меня дошло, что я сделал. Я смог не только контролировать жар, но и использовать в свою пользу!