Эгоист
Шрифт:
Подыскивая нужные слова, он пытался успокоить ее голосом и прикосновением руки.
— Позвольте же мне стереть эти пятнышки, величиною с булавочную головку, которые вам угодно было столь чудовищно преувеличить. Моя дорогая Клара! Клянусь вам честью, а я, надо сказать, не бросаюсь этим словом, ибо привык к тому, что моего простого слова достаточно, что люди верят моим заявлениям, заверениям и поручительствам… Итак, милое мое дитя, клянусь честью, что для ваших подозрений не только нет никаких оснований, но заверяю вас самым решительным образом — вы пребываете в совершеннейшем заблуждении. Заметьте, я не говорю о чувствах, какие питает она — в них, насколько мне известно, я неповинен и поэтому за них не в ответе. Мне, так сказать, официально ничего о них не известно.
И мановением руки сэр Уилоби отбросил мисс Дейл куда-то далеко, туда, где царили мрак и безлюдие.
Клара опустила глаза, чтобы скрыть сверкнувшую в них молнию ярости, свое немое возмущение эгоистом.
Впрочем, разговор этот она завела не для того, чтобы вступиться за права мисс Дейл или страждущего человечества.
— Ах! — произнесла она, чтобы заполнить паузу и не дать разговору заглохнуть.
— Ах, ах! — нежно поддразнил он ее. — И тем не менее это так! Моя Клара прекрасно знает, что мне требуется молодость, здоровье, красота и кое-какие другие, не поддающиеся определению качества, соответствующие положению той, что предстоит возглавить мой дом и носить мое имя! Но что говорит мое второе, мое лучшее «я»? Конечно же, вы мое лучшее «я». Не спорьте, любовь моя, так оно и есть! Только поймите правильно мою натуру, и тогда…
— Но ведь я ее давно поняла! — перебила Клара. — Я была бы просто слабоумной, если бы за этот срок не поняла, что вы собой представляете. Позвольте мне заверить вас, что я прекрасно вас понимаю. Выслушайте меня! Всего лишь одну минуту! В глазах мисс Дейл я самая счастливая женщина на свете. Ах, Уилоби, если бы я обладала ее сердцем и умом, я бы, верно, и на самом деле ощущала себя счастливейшей из счастливых. Я хочу… Только выслушайте меня, выслушайте до конца! Я хочу, я жажду, я молюсь о том, чтобы уступить ей свое место. Она ценит вас по достоинству, а я нет. Да, к стыду своему, я не ценю вас, как должно. Она преклоняется перед вами, а я — нет, я не могу преклоняться. Вы для нее — солнце, вот уже много лет озаряющее ее жизнь. В любви загадочно все — и почему мы любим, и почему мы не можем полюбить тех, кто… словом, тех, кого нам следовало бы полюбить. Я же вообще не понимаю любви. Видно, мне не дано испытать это чувство. А что мисс Дейл вас любит, это бесспорно. Она высохла от тоски. Любовь к вам, должно быть, и подточила ее здоровье — то самое качество, на котором вы так настаиваете. Но ведь вы же, Уилоби, и могли бы ее исцелить! Путешествие и… и… ваше общество, ах, она бы с вами расцвела! Вы и мисс Дейл — такая прекрасная пара! Она преданна вам безгранично, а я… я не умею преклоняться. Я не могу не замечать ваших недостатков, я вижу их на каждом шагу. Они каждый раз заново удивляют меня и ранят. Вы слишком горды, чтобы слышать о них, тем более от жены. Вы ведь сами меня предостерегали от… то есть… словом, вы говорили что-то в этом духе…
Она
— А если я вам докажу, — начал сэр Уилоби, — что все ваши построения зиждутся на ложной основе и что все ваши доводы — не более как результат ошибочного толкования фактов? Вы не правы, поверьте! Я хочу вывести вас из заблуждения. Что с вами? Вы дрожите — вам холодно?
— Нет, мне не холодно, — ответила Клара. — Говорят, так бывает, когда кто-то пройдется по твоей могиле.
На горизонте возник страшный призрак: призрак ласки. Он шел на Клару огромной волной, и гребень ее уже начинал заворачиваться над округлой впадиной могучего вала.
Она быстро склонилась к цветку лютика, и чудовище исчезло.
— По вашей могиле?! — раздалось у нее над головой. — Родная моя, что с вами?
— Я не знала, Уилоби, что орхидные водятся так далеко от меловых грунтов!
— Я не чувствую себя достаточно компетентным в столь важном вопросе. Покойная матушка страстно любила цветы. Насколько мне помнится, это она сама рассадила по всему парку растение, о котором вы говорите.
— Ах, если бы она была жива!
— Да, моя Клара, мы получили бы благословение самой достойной женщины на свете.
— Она бы выслушала меня. Она бы поняла, что я хочу сказать.
— Бедная, бедная Клара! — пробормотал он как бы про себя. — Право же, вы заблуждаетесь. Если вам показалось… но повторяю, вы ошибаетесь. Ваши мысли о том, что кто-то другой «подходит» мне, — просто-напросто бред. Предположим, что вы… мне больно это выговорить даже в шутку, — предположим, что вас нет, совсем нет… что вы…
— Что я умерла? — тихо подсказала Клара.
Но сэр Уилоби нашел более приемлемую формулировку.
— Даже если бы предположить, что вы перестали существовать для меня, — сказал он. — Представим себе на минуту! Я бы все равно, несмотря на все восхищение, которое испытываю перед мисс Дейл и которое не считаю нужным скрывать, все равно бы не мог, — уверяю вас самым торжественным образом, — я все равно не мог бы предложить ей свою руку! Быть может, это оттого, что я с юных лет привык смотреть на нее как на друга, и только друга. Говорят, когда мы вместе, мы как бы выявляем один другого — двойное отражение, что ли…
Она взглянула ему в лицо с тонкой усмешкой: лукавая стрела, пущенная ею, попала в цель!
— Это верно, все это замечают, — подтвердила она. — Да и невозможно не заметить, как вы всякий раз преображаетесь в присутствии мисс Дейл.
— Ай-яй-яй, душа моя, — сказал он, распахивая перед нею чугунную калитку, ведущую в палисадник, — вот мы и опять отдались этому гадкому подозрению.
— Что вы, Уилоби! Я всегда любуюсь вами обоими. Я люблю видеть вас вместе, мне это доставляет такое же удовольствие, как гармоническое сочетание красок.
— Вот и отлично! Следовательно, все хорошо. Вы часто будете иметь возможность видеть нас вместе. Я, разумеется, привязан к подруге своей юности, но как только вы… стоит лишь вам высказать малейшее неудовольствие, и…
— И — ее нет?
— И ее нет. Как видите, я — ваше эхо. Так будет не только на словах, но и на деле: я буду эхом ваших желаний, чтобы у вас не оставалось и тени сомнения. Она должна будет исчезнуть с нашего горизонта.
— Иначе говоря, вы готовы подписать смертный приговор человеку, который ни в чем не повинен?
— Как это не повинен? Всякий, кто причиняет боль моей невесте, моей жене, моей владычице, причиняет боль и мне, очень, очень сильную боль.
— Следовательно, капризы вашей жены… — Клара даже тихонько притопнула, произнося эти слова, но сердитая ножка увязла в мягкой траве. — Уилоби, клясться честью могут не одни мужчины, — продолжала она, отказавшись от взятого было ею тона легкой иронии. — Женщины тоже дорожат своей честью, девушки клянутся ею у алтаря. Позвольте мне произнести свою клятву сейчас, ибо то, что я хочу вам сказать, — святая правда: ничто на свете не могло бы меня так обрадовать, как ваш союз с мисс Дейл! Мне нечего к этому прибавить. Скажите же, что освобождаете меня от моего слова!