Эхо далекой битвы
Шрифт:
Ответа не последовало, и, постучав еще раз, Тристан вошел, предварительно нажав кнопку «открыто».
— Сэр?
Койка адмирала пустовала.
Он нашел отца в единственном на корабле просторном помещении — общем зале — где тот стоял в уже знакомой юноше позиции «лошадиная спина» со свисающим на грудь микроридером.
Увидев в дверях Тристана, Середж выпрямился и подошел к нему.
— У тебя все в порядке?
Юноша вздохнул.
— Не знаю, сэр. — Он помолчал, еще раз вздохнул и отвернулся. — Когда вы прилетели за мной на Калео и спросили, готов ли я, мне показалось… Я
Середж положил ладонь на плечо сына. Рука его была тяжелой.
— Никто и никогда не чувствует себя уверенно перед первым заданием. То же было и со мной. Пройдет еще немало времени, прежде чем ты научишься применять то, чему научил тебя твой ишку. Уверенность придет позже. — Он помолчал.
— Я выбрал для тебя Фати Тоназо, потому, что знал: он обучит моего сына тому, что обязательно понадобится в жизни. Я знаю это, так как сам когда-то учил его, и уверен, что Тоназо пользовался моими методами, занимаясь с тобой.
Тристан изумленно посмотрел на отца.
— Вашими методами, сэр? — Он попробовал представить, как адмирал бросает камешки в Тоназо, или нападает на него в темной уборной, или тащит за собой в горы на голодный желудок и с пустой фляжкой…
Середж, наверное, понял, о чем думает Тристан, и улыбнулся.
— Также тренировал меня и мой ишку. Он считал, что кандидат в сферзахи должен понимать всю серьезность своего дела, а значит, немного боли не повредит. Ты узнал, что такое бдительность и послушание, а это те качества, которые помогут тебе выполнить свое задание и остаться в живых.
Это было правдой. Тристан понимал, но…
— Дело не в этом, сэр. — Он не знал, как объяснить свое состояние. — Тут другое… Я не знаю. Смогу ли… еще раз пройти через пещеры.
Адмирал ничего не ответил, а Тристан не смел поднять глаза. Он облизал пересохшие губы.
— У меня уже давно не было тех кошмаров… ну, как я убиваю б'Анар Ид Паана… Но совсем недавно они вернулись. Только теперь это пещеры, и люди губернатора Реньера преследуют нас. Не знаю, смогу ли я справиться, сэр.
Молчание затянулось. Наконец Тристан почувствовал, что не может больше стоять с опущенной головой. Лицо отца поразило его серьезным и даже каким-то торжественным выражением.
— Иди сюда, сын, — сказал адмирал, направляясь к скамье. Они уселись, и Середж открыл микроридер. — Не так давно я натолкнулся на один отрывок, который, может быть, поможет тебе. — Он включил «поиск» и через несколько секунд по дисплею поползли строчки. — Слушай.
«Когда ты пойдешь на битву во имя меня и за мое дело, я пойду с тобой. Я буду пред тобой и позади тебя. И рядом буду я в темных долинах, на высоких горах и за большой водой. Я буду тебе, как меч и щит, потому что защищу и спасу тебя. Слабых и робких я сделаю сильными и отважными, чтобы они совершили великие дела, потому что я могущественнее, чем те, кто выступает против тебя, и ты восторжествуешь во мне».
— Что это? — спросил Тристан, когда отец закончил читать и осторожно закрыл микроридер.
— Это называется «Закон пророков». — Середж осторожно закрыл микроридер. Его
Юноша задержал взгляд на лице отца, вспомнив, как один из его товарищей по Академии в Айри-Сити сказал, что все уроженцы Топавы религиозные фанатики. Тогда это прозвучало так, словно в этом есть нечто плохое, чего следует бояться. Теперь Тристан удивлялся, что мог так думать.
— Я уже слышал это, — сказал он наконец. — У мамы на Ганволде одно время был ридер, вроде этого, но потом случилось наводнение и все наши вещи унесло. Она часто читала мне, когда я был еще маленьким… Можно посмотреть?
— Мне бы хотелось, чтобы ты оставил его себе. — Сняв микроридер с шеи, Середж взял его за ремешок и протянул сыну. Читай каждый день. Укреплять душу правдой так же полезно, как и укреплять тело упражнениями.
Тристан еще раз неторопливо перечитал текст, останавливаясь и перечитывая особо привлекшие его строчки.
— Я хочу дать тебе кое-что еще, — негромко сказал генерал.
Юноша повернулся к нему:
— Что, сэр?
— Мое благословение.
Тристан знал, что это такое, хотя раньше никто и никогда не благословлял его.
— Хорошо.
— Тогда слушай внимательно, — сказал адмирал, — и запоминай. — Он поднялся, положил правую руку на голову сына и склонил свою.
— Тристан Луханик Середж, от имени Бога нашего и властью, переданной мне теми, кто пришел до меня, уверяю, что ты готов принять на себя миссию, ради которой призван.
Голос его звучал спокойно и негромко, как тогда, когда он читал молитву перед приемом пищи, но в то же время в нем чувствовалась властность и уверенность, которые Тристан хотел бы услышать на корабельном мостике в разгар сражения. От звука этого голоса юноша испытал трепет, как будто электрический заряд пронзил его с головы до ног.
— У тебя были хорошие учителя, — сказал отец, — и не только твой инструктор на Калео, но также мать и товарищи детства на Ганволде. Помни их уроки, пользуйся ими, и я обещаю, что ты сможешь выполнить все, что будет возложено на тебя, твое тело, разум и душу.
Я обещаю тебе мудрость, которая укажет, когда и какие действия предпринять, обещаю дать то, что тебе потребуется в нелегкий час испытаний. Обещаю, что ничто не помешает тебе выполнить свой долг. Обещаю, что ты не будешь одинок. Я, твой отец, буду с тобой в твоем разуме и твоей душе, помогая использовать твои знания и умения во благо тех, кого ты послан спасти. Обещаю тебе, что Тот, кто сотворил эту Вселенную, и чьим сыном ты являешься, будет с тобой и защитит от опасности, убережет от страха. Ему превыше всего ты можешь доверять, и я обещаю тебе это от Его имени.
Адмирал Середж умолк и убрал руку с головы Тристана. Юноша посмотрел на отца.
Лухан улыбнулся, обнял его и похлопал по спине.
— Все будет в порядке, сын, — прошептал он.
Внутреннее спокойствие, сошедшее на него с благословением отца, помогло Тристану перенести полет без душевных колебаний. Корабль пристыковался к военно-космической станции Карат, откуда шаттл взял курс на Состис. Прильнув к иллюминатору, юноша пытался рассмотреть за серыми зимними облаками приближающийся Рамискаль-Сити.