Эхо Древних
Шрифт:
Три минуты Александриксу хватило не только на то, чтобы рассказать об уничтожении скафандра и возможной гибели оперативника, но и лично оскорбить каждого из слушавших.
Какое все-таки наслаждение наблюдать за этими кривыми постными лицами. Пусть завидуют, что не могут себе позволить вести себя свободно, как мы. Думают, что выше нас? Ха, разве что относительно уровня моря. Император может выражать эмоции как ему угодно, а чиновники вынуждены соблюдать инструкции и вести себя максимально корректно. При этом отказывать на запрос им становится ещё труднее, так как боятся обвинений в предвзятости –
– Мы рассмотрим вашу просьбу в течение установленного инструкциями времени, - наконец выдавил из себя один из сотрудников.
– Так вы отправите разведдрона к месту происшествия или нет? – продолжать нажимать Александрикс. – Мне нужен твёрдый ответ.
– Мы не готовы пока что ответить. Данное решение санкционируется наблюдательной группой после прохождения ряда установленных правилами процедур.
– К черту вашу бюрократию! Гибнут оперативные сотрудники ведомства! Вы понимаете, что новые смерти будут на вашей совести?!
– Ограничение арсенала технических средств, используемых искателями на Персефоне, произошло по вашей вине, - все-таки не удержался, чтобы не съязвить, один из чиновников.
Остальные поддержали его понимающими взглядами и еле заметными ухмылками.
– Если бы устав соблюдался беспрекословно и кому-то не захотелось власти… - уже не мог остановиться чиновник, но Иган перебил его:
– Переворот оказался полезен для нашей общей миссии! Даже судебная система на рассмотрении дела подтвердила этот факт.
– Ваше время вышло. Что-нибудь еще? —не без злорадства поинтересовался второй чиновник.
– Да пошёл ты! – в сердцах ответил Александрикс, - тупая канцелярская крыса…
Резко развернулся и, чеканя шаг, вышел вон из помещения, не дожидаясь пока Иган закончит сеанс и выключит аппаратуру.
Глава 20
В голодном брюхе снова заурчало. Горсть кислых ягод – вот и весь завтрак – такими темпами вскоре можно и ноги протянуть. Шмелек с тоской глянул вверх, прицеливаясь к кружившейся в небе птичьей паре вяхирей – лесных голубей. Нет, не достать, слишком высоко. Сглотнул слюну, представляя ощипанных любовничков на вертеле, с румяной корочкой, источающей манящий аромат. Аж в голове закружилось от аппетитной фантазии.
Встряхнулся, прогоняя наваждение, сплюнул со злостью и обидой. Вот и нахрена было идти тогда в барскую усадьбу? Послушался, дурак, Пархима – зареченского мельника. Дескать, колонна беженцев такая медленная – телеги, бабы, дети, скотина – пока они до Орсии доползут, мы успеем туда-обратно сгонять. До усадьбы бывшего судьи Фишоля тут всего ничего – пол дня пути в одну сторону. Старик оттуда наверняка уже сбежал, имущество бросил. Охраны у него и раньше много не было, а теперь и подавно. А там явно будет чем поживиться – за время карьеры судья наворовал немало, это каждый знает. Нам, беженцам, средства к существованию теперь ой как понадобятся. Может придется взятку орсийской страже давать, а может и вовсе двинем на север, сумеем добраться до морского порта и попроситься
В общем, Пархим со Шмелеком уболтали еще с десяток мужиков и, вооружившись вилами да топорами, всей бандой отправились к усадьбе Фишоля. Пока шли, свернули не туда, заблудились – потратили драгоценное время впустую. А как добрались, наконец, до места, то и вовсе в штаны наложили – в усадьбе уже хозяйничали враги.
Дикого вида лопоухие карлики с веселыми визгами громили дом, растаскивали ценное, ломали остальное. Тюки с награбленным добром они привязывали к бокам стоявших во дворе огромных ездовых ящериц. От одного взгляда на таких тварей бросало в дрожь. А если раззявит пасть, сверкнет сотней острых зубов – можешь сразу в обморок падать.
Спасло мужиков, что не сходу сунулись в усадьбу, а подходили осторожно, с опаской. Вдобавок глупые дикари не выставили дозорных и подняли шум на всю округу. Повезло, в общем, что враг ничего не заметил. Не дай бог что – от погони не ушли бы. Порвали бы ящерицы бедных мужиков на куски, закусили бы несчастными мародёрами-неудачниками. Чавк-чавк, хрум-хрум.
От мыслей о еде в животе у Шмелека снова заурчало. И что с того, что в мыслях этих уже не он ел, а его? Главное ведь процесс… Если дальше так пойдёт, и в самом деле начнём жрать друг друга.
В очередной раз сплюнув с досадой, Шмелек продолжил вспоминать.
Ладно, кабы на этом всё закончилось – вернулись на дорогу, догнали колонну беженцев и вместе дошли до Орсии – так нет же! Пока, поддавшись жадности, делали этот идиотский рейд на усадьбу, другие вражеские отряды уже появились на орсийском тракте. Представить сложно, что почувствовали плетущиеся в хвосте беженцы, когда увидели, кто их догоняет. Может у некоторых ноги отнялись от страха, но большинство, вероятно, бежало без оглядки. Даже самые ленивые и усталые наверняка взбодрились.
Так что путь на столицу провинции был отрезан. Кто ж мог подумать, что захватчики окажутся настолько шустрыми. Всего один упущенный день – и все планы коту под хвост.
Пришлось прятаться по кустам да оврагам, уходить в глубь леса. Хотя какой тут на юге лес, курам на смех. Голубая тайга, где жили родители Шмелека до переселения на плодородные орсийские земли, – вот это настоящий лес! А тут – одно лишь название.
Ну ладно, лучше такой, чем открытая степь. Как бы там ни было, забились поглубже и сидели так, считай, неделю с небольшим. Пока с голоду пухнуть не начали. На грибах да ягодах долго не протянешь, тем более, сезон заканчивается – их уже много не соберёшь, последнее доедали.
Слава звезде и старым богам, что хоть дикарей снова не встречали – ни верховых, ни пеших. Да и что им делать в зарослях, тут поживиться нечем.
Так устали, износились-изголодались, что позавчера даже меж своими драка случилась. Пархим постановил, что отныне любую еду будем бросать в общий котёл. Чтоб, значит, всё делилось поровну, по-братски. Вроде бы справедливо, но постановил он это в момент, когда парень по кличке Гнездо (имя у него какое-то дурацкое, а прическа и вправду, как птичье гнездо – вот и приклеилось), сумел сбить из рогатки жирную белку. Какое-никакое, а мясо! Это вам не травки-муравки, ягодки-грибочки.