Эхо любви. Стихотворения. Поэмы (сборник)

Рождественский Роберт Иванович

Из цикла «Алешкины мысли»

Внуку Алексею

2

Это ж интересно прямо:значит, есть у мамы мама?!И у этой мамы – мама?!И у папы – тоже мама?!Ну, куда ни погляжу,всюду мамы, мамы, мамы!Это ж интересно прямо!..А я опятьодин сижу.

3

Если папа бы раз в день залезал бы под диван,если мама бы раз в день бы залезала под диван,если бабушка раз в день бы залезала под диван,то узнали бы,как это интересно!%%%6Со мною бабушка моя,и, значит, главный в доме – я!..Шкафы мне можно открывать,цветы кефиром поливать,играть подушкою в футболи полотенцем чистить пол.Могу я есть руками торт,нарочнохлопать дверью!..А с мамой это не пройдет.Я уже проверил.

7

Я иду по хрустящему гравиюи тащу два батона торжественно.У меня и у папы правило:помогатьэтим слабым

женщинам.От рождения крест наш таков…Что они без нас –мужиков!

9

Мой папа большой, мне спокойно с ним,мы под небом шагаемвсе дальше и дальше…Я когда-нибудь тоже стану большим.Как небо.А может, как папа даже!

12

Собака меня толкнула,и я собаку толкнул.Собака меня лизнула,и я собаку лизнул.Собака вздохнула громко.А я собаку погладил,щекою прижался к собаке,задумалсяи уснул.

13

В сарай, где нету света, я храбро заходил!Ворону со двора прогнал отважно!..Но вдруг приснилось ночью, что я совсем один.И я заплакал.Так мне стало страшно.

17

Жду уже четыре дня,кто бы мне ответил:где я был, когда меняне былона свете?

18

Есть такое слово – «горячо!»Надо дуть, когда горячо,и не подходить к горячо.Чайник зашумел – горячо!Пироги в духовке – горячо!..Над тарелкой пар – горячо!..…А «тепло» –это мамино плечо.

19

Высоко на небе – туча,чуть пониже тучи – птица,а еще пониже – белка,и совсем пониже – я…Эх бы, прыгнуть выше белки!А потом бы – выше птицы!А потом бы – выше тучи!И оттуда крикнуть:«Э-э-э-эй!»

25

Эта зелень до самых небесназывается тихо: Лес-с-с…Эта ягода слаще всегоназывается громко: О-о-о!А вот это косматое, черное(г ов оря т,что очень ученое),растянувшееся среди трав,называется просто: Ав!

28

Я вспоминал сегодня прошлое.И вот о чем подумал я:конечно,мамы все – хорошие.Но только лучше всех – моя!

Из сборника

«Перекресток»

Фотография поэта

Мгновенье остановлено нечетко.Видны глазаи больше ничего…Круги забвенья и круги почетане слишком-то влияли на него.Он, выступая, тряс седою прядкой,насмешек над собой не замечал.Был одиноким,как прыгун над планкой.И в дружеских компаниях скучал.Лишь перед смертьюпоказал характер.В свои болезни уходить не стали время,то, что он когда-то тратил,в конце концовпочти что наверстал.Спешил он так безудержно и горько,такой живою стала вдруг строка!..Жаль,не хватило малости какой-то.Минут каких-то.Мига.Пустяка.

Бессонница-90

Мы – боящиеся озонной дыры, СПИДа и кооператоров,нашпигованные с детства лекарствами, слухами и нитратами,молящиеся, матерящиеся, работающие и бастующие,следователи и подследственные, стареющие и растущие,спорящие, с чего начинать: с фундамента или с кровли,жаждущие немедленной демократии или крови,мы – типовые, типичные, кажущиеся нетипичными,поумневшие вдруг на «консенсусы», «конверсии» и «импичменты»,ждущие указаний, что делать надо, а что не надо,обожающие: кто – музыку Шнитке, кто – перетягиванье каната,говорящие на трех языках и не знающие своего,готовые примкнуть к пятерым, если пятеро – на одного,мы – на страже, в долгу и в долгах, на взлете и на больничном,хвастающие куском колбасы или теликом заграничным,по привычке докладывающие наверх о досрочном весеннем севе,отъезжающие, кто за свободой на Запад, кто за деньгами на Север,мы – обитающие в общежитиях, хоромах, подвалах, квартирах,требующие вместо «Хлеба и зрелищ!» – «Х леба и презервативов!»объединенные, разъединенные,– фобы, -маны и -филы,обожающие бег трусцой и детективные фильмы,мы –замкнувшиеся на себе, познавшие Эрмитаж и Бутырки,сдающие карты или экзамены, вахты или пустыe бутылки,задыхающиеся от смога, от счастья и от обид,делающие открытия, подлости, важный вид,мы –озирающие со страхом воспаленные веси и грады,мечтающие о светлом грядущем и о том, как дожить до зарплаты,мы – идейные и безыдейные, вперед и назад глядящие,непрерывно ищущие врагов и все время их находящие,пышущие здоровьем, никотинною слизью харкающие,надежные и растерянные, побирающиеся и хапающие,мы –одетые в шубы и ватники, купальники и бронежилеты,любители флоксов и домино, березовых веников и оперетты,шагающие на службу с утра по переулку морозному,ругающие радикулит и Совмин, верящие Кашпировскому,орущие на своих детей, по магазинам рыскающие,стиснутые в вагонах метро, слушающие и не слышащие,мы –равняющиеся

на красное, черное или белое знамя,спрашиваем у самих себя:что же будетсо всеми нами?

Толпа

Толпа на людей непохожа.Колышется, хрипло сопя.Зевак и случайных прохожихнеслышно вбирая в себя.Затягивает, как трясина, –подробностей не разглядеть…И вот пробуждается сила,которую некуда деть.Тол п а, как больная природа,дрожит от неясных забот…По виду –частица народа.По сути –его антипод.И туча плывет, вырастая.И нет ни друзей, ни врагов…Тол п апревращается в стаю!И капает пена с клыков.

Март 1963 года

Не волнуйтесь, мы умрем.Не в петле и не на плахе.Ваши должностные страхимыс собою заберем.Славным следуйте путем:в душах и в бумагах шарьте,запрещайте,разрешайте.Радуйтесь.А мы уйдем.Точка… Но уже сейчаствердо знайте, дорогие:все равно придут другие.Злее нас.Слышнее нас.Баллада о краскахБыл он рыжим,как из рыжиков рагу.Рыжим, словно апельсины на снегу.Мать шутила,мать веселою была:«Я от солнышкасыночка родила…»А другой был черным-черным у нее.Черным, будто обгоревшее смолье.Хохотала над расспросами она,говорила:«Слишком ночь была черна!..»В сорок первом,в сорок памятном годупрокричали репродукторы беду.Оба сына,оба-двое,соль Земли –поклонились маме в пояси ушли…Довелось в бою почуять молодымрыжий бешеный огоньи черный дым,злую зелень застоявшихся полей,серый цвет прифронтовых госпиталей.Оба сына,оба-двое,два крыла,воевали до Победы.Мать ждала.Не гневила,не кляла она судьбу.Похоронка обошла ее избу.Повезло ей,привалило счастье вдруг.Повезло одной на три села вокруг.Повезло ей,повезло ей,повезло! –Оба сына воротилися в село.Оба сына,оба-двое,плоть и стать.Золотистых орденов не сосчитать.Сыновья сидят рядком – к плечу плечо.Ноги целы, руки целы – что еще?Пьют зеленое вино, как повелось…У обоих изменился цвет волос.Стали волосы –смертельной белизны!..…Видно, многобелой краски у войны.

Из сборника

«Последние стихи»

(1994)

«За окном заря красно-желтая…»

Иосифу Кобзону

За окном заря красно-желтая.Не для крика пишу,а для вышептыванья.Самому себе.Себе самому. Самому себе.Больше – никому…Вновь душа стонет, душа не лжет.Положу бинты,где сильнее жжет.Поперек душиположу бинты.Хлеба попрошу, попрошу воды.Вздрогну.Посмеюсь над самим собой:може т, боль у й дет,может, стихнет боль!А душа дрожит – обожженная…Ах, какая жизнь протяженная!

Юноша на площади

Он стоит перед Кремлем.А потом, вздохнув глубоко,шепчет он Отцу и Богу:«Прикажи…И мы умрем!..»Бдительный, полуголодный,молодой,знакомый мне, –он живет в стране свободной,самой радостной стране!Любит детство вспоминать.Каждый день ему – награда.Знает то, что надо знать.Ровно столько,сколько надо.С ходу он вступает в спор,как-то сразу сатанея.Даже собственным сомненьямон готов давать отпор.Жить он хочет не напрасно,он поклялся жить в борьбе.Все ему предельно ясно.в этом миреи в себе.Проклял он врагов народа.Верит, что вокруг друзья.Счастлив!..…А ведь это я –пятьдесят второго года.

«Я верующим был…»

Я верующим был.Почти с рожденьяя верил с удивленным наслажденьемв счастливый свет домов многооконных…Весь город был в портретах, как в иконах.И крестные ходы – порайонно –неслисвои хоругви и знамена…А я писал, от радости шалея,о том, как мудро смотрят с Мавзолеяна нас вожди «особого закала».(Я ма ло зна л.И это помогало.)Я усомниться в вере не пытался.Стихи прошли.А стыд за них остался.

«Гул веков – страна…»

Гул веков – страна,боль времен – страна.На земле людей ты и впрямь одна.Не возьмешь – страна,не проймешь – страна.Через день сыта, через год голодна.Пей-пляши – страна!Бей-круши – страна!Коль снаружи мир, так внутри война.Перекур – страна,перегиб – страна.Больше, чем другим, ты себе должна.

«Колыхался меж дверей…»

Колыхался меж дверейстрах от крика воющего: «Няня!..Нянечка, скорей!..Дайте обезболивающего!..Дайте!.»И больной замолк…Вечером сердешногопровезли тихонько в морг –странного,нездешнего…Делают ученый виддепутаты спорящие…А вокруг страна вопит:«Дайте обезболивающего!..»«Дайте обезболивающего!..»«Дайте…»