До крайнего порогавели его, спеша, –алтайская породаи добрая душа…Пожалуйста, ответьте,прервав хвалебный вой:вы что –узнав о смерти, –прочли его впервой?!Пожалуйста, скажите,уняв взыгравший пыл:неужто онпри жизнихоть в чем-то хуже был?!Поминные застолья,заупокойный звон…Талантливее, что ли,стал в черной рамке он?!Убийственно-жестоки,намеренно-горькипосмертныевосторги,надгробныедружки.Столбы словесной пылии фимиамный дым…А где ж вы раньше были –когда он былживым?
День рождения женщины
Л. Я.
«Так
сколько ж ей?..»«И в самом деле, сколько?..»А женщина махнет рукою ипромолвит нараспев –светло и горько:– Зачем считать напрасно?Все – мои. –А после выпьет за друзей пришедших.И будет излучатьвысокий свет…Есть только дни рождения у женщин.Годов р ож денияу женщиннет!
«Надо ж, почудилось…»
Надо ж, почудилось.Эка нелепость!Глупость какая!..Два Дед Мороза садятся в троллейбус.Оба –с мешками…Рядышком в нимбе из снежного парас удалью злоюБаба-яга посреди тротуарамашет метлою.На гору с видом таинственно-мудрымлезут трамваи…Кто-то сказал, что в кондитерской утром«Сказку» давали…Вечер,заполненый чудесами,призрачно длится.Красная Шапочка ждет под часамизвездного принца…И, желваки обозначив на скулах,выкушав водки,ходят в дубленых овечьих шкурахСерые Волки.
Мотив
Утро проползло по крышам,все дома позолотив…Первое, что я услышалпри рожденье,был мотив.То ли древний, то ли новый,он в ушах моих крепчали какой-то долгой нотойсуть моюобозначал.Он меня за сердце тронул,он неповторимым был.Я его услышал. Вздрогнул.Засмеялсяи –забыл!И теперь никак не вспомню.И от этого грущу…С той поры, как ветра в поле,я всю жизньмотив ищу.На зимовье стыну лютом,охаю на вираже.И прислушиваюсь к людям,к птицам,к собственной душе.К голосам зари багряным,к гулу с четырех сторон.Чувствую, что где-то рядом,где-то очень близкоон!..Зябкий, будто небо в звездах,неприступный, как редут.Ускользающий, как воздух.Убегающий, как ртуть.Плеск оркестров.Шорох санный.Звон бокалов.Звон реторт…Вот он! Вроде бы тот самый!Вроде бы.А все ж – не тот!Тот я сразу же узнаю.За собою позову…Вот живу и вспоминаю…Может,этим и живу.
Сладка ягода
Сладка ягода в лес поманит,щедрой спелостью удивит.Сладка ягодаодурманит.Горьк а я год аотрезвит.Ой, крута судьба, словно горка,довела она, извела.Сладкой ягоды –только горстка.Горькой ягоды –два ведра.Я не ведаю, что со мною,почему она так растет –сладка ягодалишь весною,горька ягодакруглый год…Над судьбой моей ты посмейся,погляди мне вслед из окна.Сладку ягоду рвали вместе.Горьк у я год у –я одна.
«Был солдат на небывалой войне…»
Был солдат на небывалой войне,на дорогах обожженной планеты.Он сначала видел только во снеДень Победы…Отступал он и в атаку ходил,превозмог он все раненья и беды.Был готов он жизнь отдать за одинДень Победы!..И ни разу ни слезинки из глаз,он усталости и страхане ведал…А заплакал он единственный раз.В День Победы.
«Та зима была, будто война, – лютой…»
Та зима была, будто война, – лютой.Пробуравлена,прокалена ветром.Снег лежал, навалясь на январь грудой.И кряхтели дома под его весом.По щербатому полу мороз крался.Кашлял новый учитель Сергей Саныч.Застывали чернила у нас в классе.И контрольный диктантотменял завуч…Я считал, что не зря голосит ветер,не случайноболит по утрам горло,потому что остались на всем светелишь зима и война –из времен года!И хлестала пурга по земле крупно,и дрожала река
в ледяном гуле.И продышины в окнах цвели кругло,будто в каждуюкто-то всадилпулю!..И надела соседка платок вдовий.И стонала она допоздна-поздно…Та зима была, будто война, – долгой.Вспоминаюи даже сейчас мерзну.
«То, где мы жили, называлось югом…»
То, где мы жили, называлось югом…И каждый раз,как только мы вставали,казался мир вокруг настолько юным,что в нем – наверняка! – существовалипока еще не названные вещи.Беспомощный,под безымянным небомрождался мир.Он вовсе не был вечным.Усталым не был.И всесильным не был.Он появлялся.Он пьянил, как брага.Он был доверчивым и откровенным…О, это удивительное право:назвать землею – землю,ветер – ветром!Увидев ослепительное нечто,на миг сомкнутьторжественные векии радостно провозгласить:«Ты –небо!Да будет такотныне и вовеки!..Да будет мир ежесекундно юным.Да будет он такимсейчас и позже…»То, где мы жили, называлось югом.И было нам по двадцать лет.Не больше…И нисходила ночь – от звезд рябая.И мы,заполненные гулкой ширью,намаявшись,почти что засыпая,любовьбесстрашно называлижизнью.
«Все хочу я увидеть…»
Все хочу я увидеть.Хочу испытать, все, кроме смертиИ услышать все шепоты мираи все его грохоты.Но даже и то, что небесный Госплан отпустил мне по смете,я честно приму.И вместе с друзьями потрачу до крохотки…Все желания могут исполниться, кроме самого яркого –колеса машины времени ржавеют – несмазаны…А мне боткуситьот того матросского яблочка!А мне быпочуятьрукопожатье товарища «маузера»!..Это вовсе не кровь, это время в жилах играет.Пусть потом разберутся, кто гений, кто трус, кто воин.Ведь не тогда человек умирает, когда умирает,а тогда, когда говорит:«Я собой доволен…»Я собой доволен… И можно готовить деньги,заказывать место на кладбищеи траурный выезд…А в соседнем сквере кудахчут хорошо одетые дети.И не знают еще,что им досталась эпоха – на вырост!Мы об этом тоже не знали.Мы не верили, что состаримся.И что однажды на сердце у каждого истина выжжется:никогда не бывает Счастьеконечной станцией!..…Потому-то и кружится этот мир.Потому он и движется.
Баллада о зенитчицах
Как разглядеть за днями след нечеткий?Хочу приблизить к сердцу этот след…На батарее были сплошь девчонки.А старшей быловосемнадцать лет.Лихая челка над прищуром хитрым,бравурное презрение к войне…В то утро танки вышли прямо к Химкам.Те самые.С крестами на броне…И старшая, действительно старея,как от кошмара заслонясь рукой,скомандовала тонко:– Батарея-а-а!(Ой, мамочка!..Ой, родная!..)Огонь! –И –залп!..И тут они заголосили,девчоночки,запричитали всласть.Как будто бы вся бабья боль Россиив девчонках этих вдруг отозвалась!Кружилось небо – снежное, рябое.Был ветер обжигающе горяч.Былинный плач висел над полем боя,он был слышней разрывов – этот плач!Ему – протяжному – земля внимала,остановясь на смертном рубеже.– Ой, мамочка!..– Ой, страшно мне!..– Ой, мама!.. –И снова:– Батарея-а-а!..…И ужепред ними,посреди земного шара,левее безымянного буграгорели неправдоподобно жаркочетыре черных танковых костра!Раскатывалось эхо над полями,боймедленною кровью истекал…Зенитчицы кричали и стреляли,размазывая слезы по щекам.и падали.И поднимались снова.Впервые защищая наявуи честь свою(в буквальном смысле слова!).И Родину.И маму.И Москву.Весенние пружинящие ветки.Торжественность венчального стола.Неслышанное:«Ты моя – навеки!..»Несказанное:«Я тебя ждала..»И губы мужа. И его ладони.Смешное бормотание во сне.И то, чтоб закричать в родильном доме:– Ой, мамочка!Ой, мама, страшно мне! –И ласточку.И дождик над Арбатом.И ощущенье полной тишины…Пришло к ним это после.В сорок пятом.Конечно, к тем, кто сам пришел с войны.