Екатерина II и ее мир: Статьи разных лет
Шрифт:
В свете подобных слухов депутаты Конгресса беспокоятся по поводу прибытия 20-тысячного российского войска в Бостон еще до того, как Георг III произнес свою речь в парламенте {934} . В ноябре 1775 года один из них оплакивает опасное положение колоний в следующих выражениях: «Нам угрожают корабли, полные войск: русских, ганноверских и гессенских. Одному Богу известно, чем это все кончится» {935} . Три месяца спустя он включил в этот список «римско-католических, ганноверских, гессенских и русских солдат». Двадцать тысяч русских, признает он, — это «наводящие ужас дикари» {936} . Другой депутат еще расширил число врагов революции, включив в него «индейцев, негров, русских, ганноверцев и гессенцев» [340] . Не отстает от других и Джон Адамс, пополнивший список «ирландскими католиками и шотландскими ренегатами» — эти термины впервые прозвучали 2 ноября того же года в ходе дебатов в Палате общин из уст британской оппозиции, интеллектуальный багаж которой был близок и Адамсу [341] . Парламентская оппозиция предрекала, что услугами перечисленных враждебных категорий воспользуются те, кто стремится навязать британским островам королевскую тиранию, Адамс же подозревает, что на самом деле их цель — не Британия, а Соединенные Штаты. Компания недоброжелателей, в которую патриоты поместили русских, свидетельствует о том, какую роль они приписывали Екатерине II: союзницы Великобритании,
340
Согласно прогнозу, который он прочитал в газете, наступающее лето будет «кровавым»: William Hooper to Samuel Johnston. 2 December 1775 // Ibid. Vol 2. P. 425. Генри Лоренс упоминает войска из «Британии, России и Ганновера»: Henry Laurens to William Manning. 27 Ferbmary 1776 // Papers of Henry Laurens. 1988. Vol. 11. P. 126.
341
В письме жене от 14 апреля 1776 г. Адамс поносит британский кабинет за то, что тот расшевелил «тори, земельных спекулянтов, центристов, фанатиков, канадцев, индейцев, негров, ганноверцев, гессенцев, русских, ирландских римских — католиков, шотландских ренегатов…» (Adams Family Correspondence / Eds. L.H. Butterfield et al. Cambridge, Mass, 1963. Vol. 1. P. 382–383). 1 января 1776 г. «Pennsylvania Packet» (P. 2) публикует список «Знаменательных событий 1775 г.», в числе которых и извещение о том, что «Великобритания обратилась к ганноверцам, гессенцам, русским, ирландским католикам, канадцам, дикарям и неграм за помощью в порабощении американцев». Эти категории врагов почти дословно повторяют перечисленные Джоном Даннингом в Палате общин 2 ноября 1775 г.
Несмотря на все мрачные предсказания, 1775 год проходит, а русские так и не дают о себе знать. Тем не менее слухи о русской интервенции в ходе предстоящей военной кампании распространяются по Конгрессу с завидной регулярностью {937} . Утверждение о 20-тысячной армии стало теперь привычным [342] . Дурные предчувствия особенно явственно ощущаются в прениях 30 декабря, когда Конгресс поручает своим вновь назначенным специальным уполномоченным в Европе добиться от благорасположенных европейских правителей, чтобы те по возможности предотвратили «отправку в Америку немецких, русских или каких-либо других иностранных войск с враждебными намерениями» {938} . Шестью месяцами позже Конгресс приказывает своим посланникам воспрепятствовать попыткам Британии приобрести войска у Германии и России {939} . Именно таким путем к 1777 году депутаты Конгресса приходят к двум вполне закономерным, хоть и неоправданным, умозаключениям. Во-первых, из всех европейских наций, помимо мелких немецких государств, всего две следует считать враждебными молодой республике: Россию и Португалию {940} . Во-вторых, из этих двух одна лишь Россия склонна оказать сколь-нибудь значимую поддержку англичанам {941} .
342
Ричард Генри Ли гадает, что ожидает республику, «когда к британцам, с их уже и сейчас значительным английско-ирландским войском, прибудет подкрепление в двадцать или тридцать тысяч русских»: Richard Henry Lee to Thomas Jefferson. 27 September 1776 // Letters of Delegates to Congress. 1979. Vol. 5. P. 257.
(Ли Ричард Генри (Richard Henry Lee (1732–1794) — американский государственный деятель эпохи борьбы за независимость, один из представителей клана Ли, уроженец Вирджинии, депутат Континентального конгресса, где призывал к отложению колоний от Великобритании; его подпись стоит под Декларацией независимости США 1776 г. — Примеч. науч. ред.)
В то время как многие конгрессмены и обыватели опасаются русского вторжения, некоторые патриоты в конце концов начинают выказывать скепсис: не по поводу отношения Екатерины II к американцам, а по поводу ее готовности снабдить Британию войсками. Джордж Вашингтон, например, к 1777 году проникся подозрениями, что ни русские, ни «какие-либо иные варвары» не осквернят американских берегов {942} . Он, разумеется, был прав: никакие русские на берег высаживаться не торопились. С каждой последующей кампанией слухи казались все менее похожими на правду, хотя и не переставали циркулировать {943} . Когда в 1778 году разговоры о вторжении возобновились, патриотов, склонных воспринимать их серьезно, уже сильно поубавилось {944} . [343] Так, расположенный к сомнениям губернатор Нью-Джерси заметил по поводу столь часто упоминаемых газетой «Morning Post» русских, что слухи о «несметных воинствах из России и Германии» наводняют молодую американскую нацию каждую осень, сразу после провала очередной летней британской военной кампании. «Новая небылица (то есть реинкарнация старой) на следующее лето заключается в том, что тридцать шесть тысяч русских не оставят от нас ни клочка», — сказал он {945} . [344] По тону его высказывания становится понятно, что хоть он и обеспокоен, но уж точно не одержим тревогой.
343
Весной, когда американский капер перехватил британский пакетбот с письмами, адресованными русским чиновникам, Артур Ли, уверенный, что они относятся к найму русских войск, потребовал их перлюстрации. Франклин и Дин своей властью оспорили его решение и вернули письма нераспечатанными: Despatches and Instructions of Conrad Alexandre G'erard, 1778–1789 / Ed. J.J. Meng. Baltimore, 1939. P. 402, а также: Papers of Benjamin Franklin. 1984. Vol. 24. P. 48.
344
Очевидно, это Франклин в ответ на британские угрозы стереть Соединенные Штаты с лица земли опубликовал в 1778 г. во французской прессе пародию, в которой армия шотландцев, немцев и русских разоряет Америку: Papers of Benjamin Franklin. 1990. Vol. 28. P. 257.
Четыре года несбывшихся предсказаний сделали свое дело. В ответ на два сообщения Ривингтона о договорах, обеспечивающих Британию сорока- и пятидесятитысячными войсками, «NewJersey Gazette» указывает на закономерность: «В соответствии с традиционным обычаем врага, с начала нынешней войны [британцы] публикуют в своей печати отчеты об огромных русских подразделениях, недавно взятых на службу британскому королю для подавления восстания в Америке. Эти ужасные создания, без сомнения, разнесут нас в следующей кампании в пух и прах». Автор, однако, не до конца в этом убежден: «Поскольку эта история повторяется каждую зиму… остается предполагать, что к началу весны эти самые удивительные русские исчезнут, как метеор». В словах редактора можно тем не менее различить остатки сомнения: «Истинная мудрость, однако же, кроется в том, чтобы быть готовыми ко всему»{946}.
Хотя 1779 год, так же как и год предшествовавший, не принес русских орд на американские берега, слухи циркулировать продолжали {947} . [345] Несколько патриотических газет воспроизвели отчет Ривингтона о договоре, обещающем англичанам 20 линейных кораблей и 6 фрегатов, а также 20 тысяч солдат в обмен на Менорку {948} . Издатель «Pennsylvania Packet» по-прежнему настроен скептически и к концу года считает необходимым отметить, что «и речи быть не может о доверии ходящим вот уже несколько лет слухам о предполагаемой российской помощи Британии кораблями и людьми» {949} . [346]
345
Сообщалось,
Джон Адамс пишет в начале 1780 г. из Парижа о распускаемых британцами слухах о том, что императрица даст им то ли дюжину линейных кораблей и двадцать тысяч человек, то ли двадцать кораблей и двенадцать тысяч солдат. Адамс сомневается и в том, и в другом: Adams to Edm'e Genet. 18 February 1780; Adams to President of Congress. 19 February // Papers of John Adams. 1983. Vol. 8. P. 332, 335.
346
В начале 1780 г. Джон Адамс отметил, что, стремясь запугать американцев, британцы вот уже шесть лет распускают слухи о российской интервенции. См.: John Adams to Edmund Jennings. 27 February 1789 // Papers of John Adams. Vol. 8. P. 369.
Когда становится понятно, что Россия вторгаться в Америку не собирается, американцы находят этой ситуации самые, на их взгляд, правдоподобные объяснения [347] . В качестве возможной причины они, например, называют внутренние проблемы огромной страны. Хотя к началу 1775 года Пугачевское восстание было подавлено, некоторые полагают, что императрица вынуждена попридержать войска на родине, чтобы не дать волнениям повториться {950} . Другие утверждают, что ее отговорил от участия в американской войне Фридрих II {951} . Третьи строят предположения, что ее отпугнули угрозы возмездия со стороны французов {952} . Именно это мнение индейцы племени онейда выслушивают из уст генерал-майора Филипа Шуйлера, уполномоченного по делам индейцев. Пытаясь противодействовать усилиям британских агентов, направленных к индейцам, и побудить Союз шести племен к вооруженному восстанию против бывших колонистов, Шуйлер так заявляет им о том, что Георг III не получит помощи от России:
347
Любопытно объяснение, согласно которому Россия не спешит вмешиваться, потому что американцы славятся жестокостью обращения с военнопленными: см. письмо из Вирджинии, передающее беседу с вернувшимся из России путешественником: Pennsylvania Packet. 19 February 1776. P. 4.
Братья! Злонамеренные советники короля, осознав, что во всей Англии недостаточно собственных бойцов, чтобы сразиться с нами, обратились к русским с просьбой прислать им на подмогу двадцать тысяч человек. Услышав об этом, французский король отправил послов в Англию сказать злым королевским советникам, что, если те привезут хоть сколько-нибудь русских на Великий Остров Америку, он пошлет своих воинов, дабы противостоять им и помочь нам{953}.
О реакции аудитории Шуйлера на подобный анализ ситуации можно только догадываться.
До 1779 года ни один патриот не осмеливался предполагать, что императрица может испытывать симпатию по отношению к происходящему в Америке. Представление патриотов о русской государыне внезапно и драматически изменилось с невольной подачи куда более осведомленного источника, чем большинство предыдущих. Обсуждая международное положение во время встречи с депутатами Конгресса в начале февраля 1779 года, французский посланник в Соединенных Штатах Жерар [348] походя упомянул, что Екатерина II решительно отклонила все британские просьбы о помощи: Конгрессу нечего более опасаться на этот счет {954} . Эта новость была столь приятной, что, как бы осторожно он ни выбирал выражения, слова Жерара были бальзамом на душу тех, кто был «и сам обманываться рад»: психологические нужды патриотов предрасполагали их к самообольщению. Истощенные борьбой, пока что не принесшей никаких определенных результатов, испытывающие отчаянную нужду в союзниках, американцы тут же кардинально перестроили свое представление о России, императрице и ее намерениях.
348
Жерар Конрад Александр (Conrad Alexandre Gerard de Rayneral) (1729–1790) — первый французский посол в США, в 1778–1779 гг. — Прим. науч. ред.
В пересказе одного из участников переговоров с французским посланником императрица отвечает на просьбы Британии о подмоге уверением, что она не «пошлет свои войска против людей, алчущих лишь справедливости и свободы» {955} . Другие почти дословно повторяют эти же слова [349] . После всех «повторяющихся угроз и лжи, сфабрикованной на этот счет британскими эмиссарами, — заключает одна из делегаций, — нам больше нечего бояться со стороны России» {956} . Новость быстро распространяется за пределы зала Конгресса. Бостонская «Evening Post and the General Advertiser» излагает суть дела коротко и ясно: «Русские, несущие Америке смерть и разрушение», заняты другим. «Так, — добавляет ликующий постскриптум двумя неделями позднее, — перестал существовать русский жупел» {957} . Так оно и было на самом деле. Хотя британцы и газеты тори продолжают возвещать прибытие русского флота, патриотов эти истории уже почти не трогают {958} . Редакторы, перепечатывающие подобные сообщения, теперь нередко сопровождают их комментариями вроде: «экстравагантный и абсурдный», лишенный «даже крупицы правды» {959} .
349
Согласно губернатору Моррису, императрица сформулировала свой отказ так: «Моя слава никогда не будет запятнана бесчестным подавлением тех, кто ищет лишь свободы и справедливости»: Pennsylvania Packet. 27 February. P. 2. Элиас Будино передает ответ императрицы так: она никогда «не запятнает свое имя отправкой войск для завоевания людей, виноватых лишь тем, что они борются за свою свободу»: Elias Boudinot to his wife. 5 March 1779 // Life, Public Services, Addresses, and Letters of Elias Boudinot / Ed. J.J. Boudinot. New York, reprint 1971. Vol. 1. P. 177–178. Также: William Whipple to Joseph Whipple. 16 February 1779; Maryland Delegates to Maryland Assembly. 2 March 1779; Francis Lightfoot Lee memoir of late March; John Armstrong, Sr. to Horatio Gates. 3 April 1779 // Letters of Delegates to Congress. Vol. 12. P. 85, 136, 272, 279.
Обретя психологическую свободу, к 1779 году патриоты оставили всякий страх перед российским «жупелом». Что еще более поразительно, после оглашения Россией в 1780 году Декларации о вооруженном нейтралитете они пришли к выводу, что императрица на самом деле настроена проамерикански, и, с трудом сдерживая нетерпение, начали ожидать русской интервенции, только уже на своей стороне. Их восприятие императрицы претерпело такое резкое изменение, что в Санкт-Петербург даже был отряжен американский посланник [350] . Следует, впрочем, отметить, что ни первое впечатление патриотов о Екатерине, ни второе в действительности не имели под собой ни малейших оснований, будучи обусловлены исключительно ограниченностью доступной революционерам информации: либо ложной, либо неправильно истолкованной. Таковы были первые попытки американцев понять Россию и отреагировать на ее политику. Просто поразителен контраст между невежественным представлением о России на заре существования американской республики и нынешним четким пониманием этой страны и обдуманной политикой Соединенных Штатов, хорошо нам известными и вызывающими восхищение.
350
См. подробно о миссии Фрэнсиса Дейны в настоящем издании в статье «Американская дипломатия и переговоры о торговле с Россией, 1780–1783 годы». — Примеч. науч. ред.