Екклесиаст (рус. и англ.) Илл.Эрнста Неизвестного
Шрифт:
Средневековые комментаторы толкуют эту притчу своеобразно-метафорически. Старый глупый царь — это злое начало в человеке, а бедный юноша — добрый помысел. Пренебрегаемый всеми юноша — духовная сила и чистота — должен одолеть старого неразумного царя,то есть плотскую прихоть и чувственность.
Следует сказать, что, готовя отдельное издание «Екклесиаста», мы как бы вырываем его из контекста Библии, из того необъятного мира, где поэма существует, занимает свое место и с которым тысячами нитей связана. Для комментаторов метафорическое истолкование - один из способов сквозного чтения Библии - логически необходимо
Поучение внимать слову в доме молений — тоже афоризм. В целом фрагмент можно трактовать как темное пророчество: некий юноша, бедный, но умный, собрал молодцев и двинул на царя, преклонного годами и, вероятно, строптивого характером и к старости потерявшего способность трезво оценивать политическую обстановку (не внимал советам). Когда свергнут был царь, чаемого счастья победители не обрели. И потомки не порадуются им.
Напомню, что в Библии немало «темных» стихов. Они производят необъяснимо сильное впечатление, несмотря на неясность, а порой и невнятицу, в них заключенную (или же благодаря ей). Поэты всех веков умели ценить их, чувствовали красоту и жар этих путаных виршей, обладающих все же внутренней цельностью и пусть не логической, но художественной связностью. Пушкин писал о «восточной бессмыслице, имеющей свое поэтическое достоинство». Бессмыслицами пользовался Шекспир. Абстрактные «проговоры» — те же бессмыслицы — встречаются в драматургии Чехова. Известна роль «зауми» в поэтической школе Хлебникова.
В девятой главе находим такую «притчу о неблагодарности»:
Вот еще какую мудрость видел я под солнцем, и она показалась мне важною: Еккл 9:13
город небольшой, и людей в нем немного; к нему подступил великий царь и обложил его и произвел против него большие осадные работы; Еккл 9:14
но в нем нашелся мудрый бедняк, и он спас своею мудростью этот город; и однако же никто не вспоминал об этом бедном человеке. Еккл 9:15
И сказал я: мудрость лучше силы, и однако же мудрость бедняка пренебрегается, и слов его не слушают. Еккл 9:16
Кроется ли за этими словами доподлинный эпизод истории? Направлен ли скрытый здесь намек к каким-то конкретным людям? Ничего сказать нельзя. Обратим внимание на то, что город спасли не оборонительные сооружения, не «сила», а — мудрость. Мудрость лучше силы.Весьма непохоже на мораль некоторых современных государственных деятелей, полагающихся только на силу! Города не вельможи уберегают, а бедняки, не сила спасает, а мудрость.
Главнейшие пороки
Из всех пороков человеческих Екклесиаст выделяет два, считая их, как можно понять, наихудшими. В гражданской жизни это неправосудие, в личной — стяжательство. На них-то и обрушивается с гневом, к которому, как это часто у него, примешиваются горечь и чувство безнадежности.
Место суда, а там беззаконие; место правды, а там — неправда, искажение истины там, где истина должна твориться! Суд назван местом правды. В самом деле, это единственное учреждение из всех созданных человеком, где истина постигается дознанием и совестью, где правда и ложь схватываются в открытом бою, где на глазах людей, жадно следящих за их схваткой, правда рождается в творении, всегда трудном. Суд — творится.
Неправый суд — показатель болезни
..Притеснение бедному и нарушение суда и правды. Еккл 5:7
Тут в один ряд Когелетом как равно-тяжкие преступления поставлены нарушение правосудия и эксплуатация неимущих. И что же более корежит гражданский мир в стране, как не лукавство и продажность судей или их подневольное по отношению к властям предержащим положение, делающее невозможным честное исполнение ими своего долга? Суд и суждения по правде происходят всюду и каждодневно: в семье, на работе, в очереди, на детской площадке, и ложь в большом суде насаждает таковую же и в малых.
А жадность, корыстолюбие? Сколько бед порождено ими... Когелет со всем пылом обрушивается на этот порок, быстрыми штрихами набрасывает язвительно-горькие портреты: вот богатей, всю жизнь из скаредности ел впроголодь, спал чутко, стерег добро, а сам от смерти не уберегся! Пустая жизнь. Другому даны и слава и богатство, а не дано пользоваться.Чужой человек от его имени правит. Екклесиаст усмехается: ...это — суета и тяжкий недуг! Еккл 6:2
Богатство само по себе ни зло, ни добро, а только применение его может стать благим или худым. Если же кому дано владеть им с умом,
... наслаждаться от трудов своих, брать свою долю(не более!) Еккл 5:18,
то это — повторим вместе с Когелетом — дар Божий. ...
И вот слезы угнетенных, а утешителя у них нет.. Еккл 4:1
Притеснитель ликует, а страдальцам нельзя помочь... И вырывается из груди Когелета заклинание — оно тоже облетело мир:
И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе; Еккл 4:2
а блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, какие делаются под солнцем. Еккл 4:3
Зло коренится в сердце человека
В «Иове», который датируется VI—IV веками до н. э., воплощением мирового зла предстает Дьявол — отсюда, кажется, и начинает он победоносное шествие по страницам бессчетного числа произведений мировой литературы. В «Екклесиасте» его еще нет — и я хочу привлечь это обстоятельство в качестве дополнительного аргумента в пользу гипотезы раннего происхождения поэмы. Учение о Зле — интереснейшее и одно из самых важных в Проповеди; оно тесно переплетается с Учением о Смерти и открывает врата в Учение о Мудрости. Рассмотрим программную строфу:
...человеку великое зло оттого, что он не знает, что будет; и как это будет — кто скажет ему? Еккл 8:6-7
Человек не властен над духом, чтобы удержать дух, и нет власти у него над днем смерти, и нет избавления в этой борьбе, и не спасет нечестие нечестивого. Еккл 8:8
Смерть — всё уравнивающая и безостановочно действующая сила; перед ней что вельможа, что облезлый пес, издыхающий под забором, — все равны.
Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю? Еккл 3:21