Эклетика. Часть первая. Полуденные тени

Kitty Lui

— Я с захваченного леди Ситри корабля.

Вот так. Зачем долгие прелюдии?

— А ты сама часом не с Синааны? — недоверчиво спросил гвардеец, подходя ближе. Подобное просторечие девушке пришлось не по душе. Она знала, в чём была причина возникновения такого предположения: кожа Вилариас, как и всех её родственников, не загорала и оставалась белой, как стены Каалем-сум, как свет луны. По ту сторону Сирмэна солнце тоже было не в почёте. Это сравнение разозлило девушку: своим происхождением она гордилась, и сама мысль о родстве с Синааной раздражала её. У нее нет ничего общего с Тьмой!

Кэтрин Вилариас происходила из семьи, под чьей властью находилась Мосант

на протяжении тринадцати миллиардов лет. Драгоценная серебристая кровь бурлила в венах Китти, леча раны и отсрочивая смерть. С каждым поколением императорской семьи сила серебра гасла. Сеанс исцеления крови приходилось проводить раз в пятьдесят лет, когда вновь начинали проявляться признаки старения. Обычных людей, с самой обычной красной жидкостью внутри, ни на что не годной, хватало лишь на месяц. Чистокровных эльфов в Мосант осталось очень мало, впрочем, и они не являлись бессмертными. Йонсу Ливэйг, которую она, к несчастью, знала, являлась полуэльфийкой и могла спокойно выдерживать сотни лет без лечения. Единственный плюс столь грязного происхождения.

— Я с Верберга, — сообщила Китти с достаточной долей высокомерия, что придавало ей значимости, — вместе с капитаном Ондой на «Восходе» плыла к Палаис-иссе, везла провизию в Цитадель. На нас напали существа Тьмы возле Селирьеры.

— Наши корабли не ходят у Селирьеры…

— Пришлось сменить маршрут из-за течения и тумана.

—… И на них не нападают существа Синааны, — упрямо продолжил гнуть своё гвардеец. — Мир же. Ты что, десять лет купалась в водах Сирмэна?

— Нет, — Китти начала открыто злиться, не мигая, уставившись на гвардейца, — это произошло сегодня ночью.

— Я скорее поверю, что ты гуляла по палубе и свалилась за борт, — с апломбом заявил тот, всё же с опаской глянув на северо-восток. — Стукнулась головой, вот и привиделась всякая чушь. Не было никакого корабля, и леди Ситри тоже.

— Но я видела их! — ожесточённо сказала девушка. — Они напали на корабль, когда я всё ещё находилась на борту. Если не веришь, то пошли фею к маяку Инити, мы заходили в их порт.

Гвардеец, поправив серебристо-белую треуголку, сбившуюся от ветра, с некоторым раздражением посмотрел на неё. Как и все в личной роте Михаэля, он был высок, широкоплеч, светлоглаз и раболепно исполнителен, если трезв.

— Лорд Михаэль контролирует почтовые связи. Без его соглашения мы…

— Ваш лорд Михаэль сейчас во вшивом Анлосе! — выпалила она, теряя остатки терпения. — Кто наместник?

— Лорд Танойтиш, — с гордостью подбоченился гвардеец. Китти знала Танойтиша. Кичливый самодовольный глупец. Подобного ему дурака было не сыскать во всём восточном побережье.

— Вот что, дозорный, — с угрозой в голосе заявила она, — если ты сейчас же не проведёшь меня к нему, то я напишу своей сестре письмецо, и орден тебе больше точно носить не придётся.

Гвардеец растерялся. Слова незнакомки прозвучали на редкость убедительно. До них она казалась ему обычной чокнутой оборванкой с южных островов. Ещё раз внимательно осмотрев незнакомку и только сейчас заметив её тёмно-фиолетовые глаза, припухшие и покрасневшие от соли, он, кажется, поняв, кто перед ним находится, и оробев, поинтересовался:

— А… а кто ваша сестра, леди?

Китти вздернула подбородок:

— Кэтрин Аустенос.

Мужчина побледнел настолько, что проступили вены у глаз.

Конечно же, он знал леди Кэтрин Аустенос. Репутация Белой Леди Анлоса заставляла дрожать даже тех, кто никогда её не видел. Старшая сестра Китти, являясь особо приближённой к леди Астрее, была способна испортить

жизнь каждому. Очень серьёзно испортить. Он не смог узнать Кэтрин Вилариас сразу — он никогда прежде её не видел в живую, видел только на картинах во дворце, но едва ли это стало бы оправданием. Гвардеец, путаясь в пуговицах, стал стаскивать с себя камзол, чтобы протянуть продрогшей даме. Китти отказалась. Помощи она ни от кого не принимала и, ещё раз в упор посмотрев на беднягу, повторила своё требование. Несмотря на то, что с её волос капала вода, что одежда изорвалась и что сама она стояла босиком на остывшем песке, Китти не собиралась показывать слабость и была преисполнена решимости попасть на аудиенцию к Танойтишу.

Хорошо, когда есть сестра, которой можно стращать всех в стране. Пусть и двоюродная.

Гвардеец, пристыженный и испуганный (только Танойтиш мог взять таких людей в охрану; людей на такие вакансии вообще брать не стоит, как считала Китти), повёл её наикратчайшей дорогой к жемчужине прибрежных городов востока — Каалем-сум. Каалем-сум был гигантской цитаделью, раскинувшейся на десятках островов в устье Нойры. На другой стороне от него, северной, стоял Реймир-сум, город людей и лесных созданий. Если его специализацией было сельское хозяйство, то Каалем-сум был главнейшим портом Империи Света и его военной базой на Сирмэне. Правил городом лорд Михаэль, но после предательства лорда Валентайна десять лет назад, правнук леди Астреи так и не вернулся на свою вотчину. Как дикие псы, он и леди Сирса уничтожали каждого предателя, которого им удавалось вычислить, и Кэтрин Аустенос принимала в этом не последнее участие. Сейчас городом правил Танойтиш, недостойный потомок блистательных королей Диких островов далеко на юге. Став единственным наследником архипелага, он продал его Империи. Правительнице эти острова не были нужны уже около десяти миллиардов лет, но жест примирения она оценила и приняла их в состав империи.

Всё это пронеслось в голове Китти. Она уже знала, как убедить Танойтиша. Лорд Танойтиш был отменным трусом. Острова он продал по двум причинам: от страха и от желания большей власти.

Мощёная дорога, прямая, как душа несчастного гвардейца, пытавшегося реабилитироваться всеми возможными способами перед леди, вела по побережью к мосту, соединяющему южный остров устья с замком Каалем-сум. Коричневая, словно жжёная карамель, плитка блестела в свете фонарей, стоявших по краю набережной. Китти заметила, что за пригородом очень следят: всё вокруг сверкало чистотой и аккуратностью. Это оставило внутри неприятное чувство. Несмотря на свой непрезентабельный внешний вид, она, гордо приподняв голову, шла за гвардейцем, игнорируя глазевших на неё моряков, жителей и охрану. Дорога плавно влилась в мост; мост стал крепостной стеной, с которой вела вниз, к дворцу наместника, широкая лестница, скрытая за тяжёлыми воротами. Взгляд Китти устремился на другую сторону реки, где высилась башня Реймир-сум. Тот город всегда нравился ей больше. Она родилась в его стенах.

Погода улучшилась, но солнце не спешило выглянуть из-за туч. Гвардеец по пути остановился переговорить с горожанином, и девушка воспользовалась этим, чтобы осмотреться. В городе было жарко и душно, как перед штормом. Крепостные стены скрывали дома Каалем-сум, и внутри снова возникло неприятное ощущение, на этот раз ощущение абсолютной беззащитности. Достаточно было одного сигнала, чтобы расстрелять её из многочисленных бойниц. «Танойтиш не настолько глуп», — подумала Китти, разглядывая ворота. Лорд Михаэль любил демонстрировать своё богатство, потому велел их сделать золотыми.