Ёксель-моксель
Шрифт:
В шестом классе на охоту вышел Петя. И не было дня, чтобы не докурил раз несколько за Колей-Ваней. У Пети в стартовый момент что-то взрывалось в пятках, ураганная сила швыряла к финишному бычку, и бесполезно было угнаться.
— Петьке легче ноги выдернуть, чем обогнать, — ворчали нерасторопные конкуренты.
— Ноги выдернуть, а спички вставить!
— Курить — здоровью вредить, — выпускал победный дым Петя.
Однако через два года взрывы вдруг бесследно исчезли. Напрочь. Петя вынужден был от Коли-Ваниных деликатесов перейти на обычный бычково-подножный корм.
«С такими
С тех пор осталась в Пете дурная привычка насмерть выкуривать сигарету, чтоб ни одна табачинка не пропала. Уже фильтр огнем занимается, он все дымососит. И еще была неистребимая особенность — курить в ожидании автобуса. Не успеет подойти к остановке — рука прыг в карман за сигаретой. Пока голова спохватится — дым уже из ноздрей валит. Сколько сигарет перепортил! Только затянется — автобус. А забычковать на потом, так низко Петя не мог опуститься.
В тот памятный день произошел аналогичный случай — не успел раскурить сигарету, автобус припыхтел. Ё-мое и ваше! Петя начал затягиваться с частотой пулемета. Последний раз курнул, уже запрыгнув на нижнюю ступеньку отходящего транспорта. Затянулся, бросил за борт бычок, лязг закрывающейся двери совпал с матерным криком.
Было от чего матюгнуться. К уходящему с Петей автобусу подбежал парень в меховой кепке. Пытаясь ухватиться за поручень, он нетерпеливо раззявил рот, поторопить Петю: «Ну, ты! давай быстрее!» Не успело понукание вылететь из широко разинутого рта, в него, как в урну, упал бычок. Горящий.
— Ё-е-е! — зарычал парень вослед уходящему автобусу.
«Вот елки!» — не очень расстроился Петя и плюхнулся на заднее сиденье.
А парень, отплевываясь, побежал за автобусом.
Петя дремал, когда на следующей остановке влетел обожженный окурком.
— Ты! — схватил он Петю за грудки. — Козел старый!
И вышвырнул Петю из автобуса.
Петя упал на пышную даму.
— Наквасился с утра! На сладкое потянуло! — сбросила с себя инородное тело женщина.
— Сам он козел! — обиженно крикнул Петя.
Вдруг в его пятках произошел давно забытый взрыв, и Петя вихрем полетел за автобусом с мстительной мыслью: «Ну, держись, гад!»
Секунды не хватило до «держись». Двери захлопнулись перед Петиным носом.
«Надо бросать курить!» — подумал в хвост автобусу.
В пятках опять взорвалось. На этом перегоне дорога делала здоровенную петлю, метров в четыреста. Направленным взрывом Петю бросило напрямки. Промчавшись по линии птичьего полета, он ураганом ворвался в автобус на остановке. Обидчик в меховой кепке сидел на его месте. Петя схватил наглеца в охапку и выкинул за борт.
— Это тебе за козла! — крикнул вослед летящему.
— Господи, что творится на белом свете?! — запричитала бабуля в клетчатом платке. — Людей из-за местов выбрасывают под колеса!
«Нечего было ему хлеборезку разевать и козлом обзываться», — подумал в ответ Петя.
Задняя площадка начала пустеть, все запротискивались от Пети вперед. Вдруг ему еще места понадобятся?
— Эт че, скоро пассажиров из-за местов резать начнут? — громко поинтересовалась бабуля.
— Билет-то будете брать? — спросила
— Сколько раз брать?! — гневно ответил Петя.
— Ты че, милая, — обратилась к кондукторше бабуля, — захотела под колесом побывать?
Петя отвернулся к окну и возмутился увиденным:
— Че это на Карла Маркса повернули?
— Во! — обрадовано сказала бабулька. — Человека выбросил! Теперь автобус погонит в свою малину!
— Всю жизнь «семерка» на вокзал ходит! — с вызовом ответила кондукторша.
— Как «семерка»?! — подскочил Петя. — Я ведь на шестьдесят третьем… А кого тогда?..
— Сейчас остальных будет в окна разбрасывать! — объявила бабуля. — Надевай парашюты!
«Завязывать надо с куревом! — выскочил Петя на следующей остановке. — Бабским узлом завязывать, а то ведь оторвут голову ни за понюх табаку…
…А и за понюх оторвать могут…»
ПЕРЕПОЛЮСОВКА
ТОЧКА СБОРКИ
Из Елены Ефимовны Шендерей энергия с сосункового детства хлестала — близко не подходи. В молодости, порядком затянувшейся, всю дорогу атаманила в комсомоле на разных должностях. С упразднением руководящей роли КПСС и ее подрастающей смены — прибилась к демократам, да не прорвалась в верхушку пламенного проекта. На подступах тормознули. Желающих рулить набежало до фига и больше. Не вписавшись в поворот истории, на обочину носом в кювет не вылетела. Далеко не нищую должностишку в службе занятости устроила. Но неугомонная душа требовала духовного накала.
Мучаясь в безыдеологическом пространстве, Елена Ефимовна повстречала Тоньку Початкову, коллегу по комсомольской юности, та уже полгода окормлялась от духовных сокровищ Учителя.
— У него третий глаз не передать какой! — гордилась своим эзотерическим наставником Тонька, — на фотографию моего брата шесть секунд посмотрел и сразу определил: «У него что-то в голове!» Кроме дурости, говорю, ничего там сроду не наблюдается. «Нет, — стоит на своем, — что-то есть постороннее. Аура из двух частей сшита». Какая, объясняю, аура? Лет пять пьет, как собака, недавно закодировался. «Все правильно, — говорит, — от кодировки шов и образовался». Представляешь, с фотографии неисправность зафиксировал!
Елена Ефимовна смерть как захотела также насквозь прошивать внутренности окружающих третьим глазом: какие органы подгнивают, а какие без лечения сойдут.
— Что там людей! Он язык животных понимает, — восторженно тараторила Початкова. — «Твоя кошка, — говорит, — на тебя жалуется, к котам на улицу не пускаешь». Ага, пусти ее — котят замучаешься топить.
Елене Ефимовне тоже загорелась на уровне мыслей понимать своего пуделя Бонда. И вообще, надоело до чертиков сбоку припеку небо коптить, когда всю дорогу ждешь: будет — не будет милость от природы. Прилетит манна небесная или опять мимо кассы. По всем учебникам ты — царь природы, вершина творения. А какие-то безмозглые микробы запросто у этой вершины понос могут вызвать или другую головную боль. А ты, кроме как ноги попарить или аспирин зажевать, ничего не в силах в ответ. И врачи не больше соображают.