Эксклюзивный мачо

Полякова Татьяна Викторовна

Разговор этот умиротворения в мою душу не внес, и я вновь подумала: может, внять мудрому со­вету и в самом деле сидеть себе дома? Не успела я дойти до входной двери, чтобы погулять с Сашкой хоть полчаса, телефон зазвонил вновь. Чертыхаясь, я сняла трубку, уже не ожидая от жизни ничего хорошего.

– Ольга Сергеевна? – Голос Валерии я узнала сразу, хотя она говорила очень тихо, скорее шепта­ла. – Я узнала о Верочке…

– Вы что шепчете, вам говорить неудобно? – Не то у меня было настроение, чтобы разводить политесы.

– Я… мужу

вряд ли понравится… он считает… Никифоров был у него сегодня. Гена говорит, Павел сам не свой, его можно понять. Он считает, в мили­ции к нему отнеслись безобразно, кажется, его по­дозревают, и он думает, что виноваты в этом вы.

– В убийстве? – уточнила я.

– Что вы… то есть он считает, это вы их настра­иваете.

– Пусть считает, – разозлилась я.

– Я спросила у мужа, не встречался ли он рань­ше с Анной. Он очень рассердился на меня за этот вопрос. Знаете, у меня дурное предчувствие, если честно, я сама не своя. Все как будто жду чего-то. Нас было восемь человек на яхте, и трое уже погибли.

“Только этого не хватало, – с тоской подумала я, разглядывая стену. – Сначала Петр, теперь Вале­рия. Почему бы ей не поделиться своими страхами с близким человеком, с мужем, к примеру?” Навер­ное, я потеряла нить разговора, потому что очень удивилась, когда она заявила:

– Он вас боится.

– Кто? – немного похлопав глазами, решила уточнить я.

– Убийца, – ответила Вера, чем повергла меня в состояние легкого шока.

– Очень интересно, – с трудом справившись с желанием послать даму к черту, заметила я.

– Да, да. Не удивляйтесь. Так и есть. Я много думала об этом. Смотрите, что получается: убили Анну. Вы, желая в этом разобраться, едете к Райзма­ну. Милиция его уже допрашивала, как всех нас. Но как только с ним поговорили вы, он погиб. Потом вы поговорили с Верой, и в ту же ночь она погибла.

– Откуда вам известно, что я с ней говорила? – насторожилась я.

– Никифоров сказал моему мужу, а муж мне.

– Забавно, откуда это известно Никифорову?

– Так ведь она ему звонила. Верочка, я имею в виду. Он был у Петра, когда она позвонила и нажа­ловалась на вас. Он хотел отправиться к ней, но Вера сказала, что это ни к чему, раз вы уже уехали.

– Подождите, она точно звонила после моего ухода?

– Так Никифоров сказал. Но вы меня не дослушали. Смотрите, что получается: после разговора с милицией он никого не трогал, а как только вы… Те­перь понятно? Он вас боится. У вас есть какая-то информация, которая в сочетании с информацией от других людей делает его существование опасным.

– Восхищена вашим умом, – скривилась я, – но поверить в это мне трудно. Что такого могу я, че­го не может милиция?

– И все же я уверена, что все дело в этом. Убий­ства в конечном итоге направлены против вас.

– Тогда отчего бы убийце не ухлопать и меня, чтобы не мучиться? Кстати, с вашим мужем я тоже встречалась, говорила с ним об Анне, и он до сих пор жив.

– Не шутите

так, – обиделась Лера и торопли­во простилась, а меня начала мучить совесть, чего я в самом деле напугала человека?

– Всех к черту, – заявила я громко, пытаясь за­глушить душевные сомнения. – Пусть идут в мили­цию со своими догадками, а не мне названивают.

Я позвонила Петру.

– Никифоров действительно разговаривал с Верой? Чего ж вы сразу не сказали? – возмутилась я.

– Так я… вы же не спрашивали… Если честно, это как-то вылетело у меня из головы. – “С ума сой­дешь с этими олухами или в тюрьму сядешь”.

Мы наконец-то отправились гулять с Сашкой, но вечер на этом не закончился, мобильный ожил. Я решила, что прогулку портить не стоит и оттого отвечать ни к чему, но звонившим на всякий случай поинтересовалась. На экране высветился номер Алек­сея, и я поспешно ответила.

– Он согласен встретиться, – с места в карьер заявил Алексей, имея в виду Тагаева.

Признаться, это несколько меня удивило.

– Моя просьба сложностей не вызвала? – бодро заметила я.

– Все даже слишком просто. Это мне и не нра­вится. – Алексей так вздохнул, что я сочла необхо­димым его утешить:

– Может, он в моем лице нашу власть уважил?

– Ага. Он и нашу, и вашу власть так уважает… Детка, тьфу ты, извини… короче, у меня к тебе боль­шая личная просьба: веди себя смирно. С ним, я хо­чу сказать. Без этих твоих штучек, и вообще… У него к бабам специфическое отношение. Он лет пять назад жениться собрался, а его возлюбленная по какому-то поводу ему замечание сделала, то ли сказал что-то не то, то ли взглянул не так. Дело было в рес­торане, он поднялся, расплатился и ушел, не говоря ни слова. Свадьба накрылась, потому что он с деви­цей больше не встречался.

– Так, может, она не хотела?

– Она хотела, но он ей очень вежливо объяс­нил, что не будь в нее влюблен, выбросил бы ее в окно, а так просто ушел, но ведь нервы-то не железные.

– Как интересно ты рассказываешь, – хихик­нула я.

– А ты на ус мотай. У него своя точка зрения: курица не птица, а баба… дальше сама знаешь.

– Еще бы.

– Вот-вот. Я о твоем пожелании заговорить бо­ялся, не с ним, само собой, с его приятелем. И был уверен, что пошлют в лучшем виде, и вдруг… Наде­юсь, это просто любопытство, о тебе в народе леген­ды ходят, и он решил взглянуть.

– Серьезно? Хоть одну легенду расскажешь?

– Одну ты знаешь: как ты меня из тюряги выта­щила, хотя наша власть была категорически против. Но ты на их пожелания наплевала и сделала все по-своему.

– Эта легенда мне не нравится, на самом деле мне тогда здорово навешали.

– Зато мне она по душе. Обещай, что будешь вести себя прилично. Ты, конечно, сто очков вперед дашь очень многим мужикам, но он в это ни за что не поверит.

– Большое тебе спасибо, – хмыкнула я. – Те­перь даже не знаю, стоит ли встречаться с этим ти­пом.