Экспансия - 1

Семенов Юлиан

– Во-первых, - сказал, наконец, Штирлиц (они сейчас говорили медленно, паузы были тяжелыми, с л ы ш и м ы м и), - я был бы рад предстать перед трибуналом, потому что лишь там я бы доказал свою невиновность. Тем не менее, во-вторых, я готов принять ваше предложение. Только давайте уговоримся: вы расскажете мне, отчего решили заняться поиском столпов наци, изучением возможностей инфильтрации гитлеризма в демократические общества, а я, в свою очередь, объясню, почему согласился войти в ваше дело.

– Принято... Это по правилам... Едем куда-нибудь...

Поедим и выпьем, а заодно до конца откроем друг другу наши препозиции.

– Лучше мы это сделаем позже. Испанцы хорошо слушают в машинах, да и за соседний столик в ресторане они могут посадить своих людей, лучше все это сделать на открытом воздухе...

– Мы поедем в <Клуб Йерро>, - усмехнулся Роумэн.
– Вы же там были с генералом Гонсалесом... и с Веласкесом были... Я выяснил, что здешняя секретная служба лишена возможности входа в аристократические клубы, у них нет на это денег, да и потом рожи квадратные, за милю видно.

– Вас дезинформируют, Пол, - ответил Штирлиц.
– В этих клубах тоже работает агентура, только об этом не знает ваш друг Эронимо. Там задействованы официанты и метрдотели, там тоже все контролируемо.

– Откуда знаете?

– Я обменивался опытом с секретной службой Франко еще в тридцать седьмом году, когда жил в Бургосе... Гейдрих... Слыхали про его салон <Китти>? Он сделал в Берлине аристократический клуб для с в о и х... Говори, что хочешь... И читал запись самых откровенных бесед через два часа после того, как они заканчивались.

Роумэн сломался, захохотал; он хорошо тренирован, подумал Штирлиц, такое упражнение могут делать только очень хорошие гимнасты; стоя, куда ни шло, но выполнить это сидя, не просто.

Отсмеявшись, Роумэн сказал:

– Доктор, Германия есть Германия. Вы вообще особая страна, но здесь официантов нанимают аристократы, они им платят большие деньги, в два раза больше, чем профессорам в университете. Какой смысл им предавать тех, кто платит?

– Прямой, - ответил Штирлиц.
– В особом отделе тайной полиции, который в е д е т аристократов, им сказали, что посадят их, - на это здесь не надо решения суда, - если они не будут выполнять всего того, что им припишут... Кто ж решится потерять два профессорских жалованья?

Роумэн снова закурил, сокрушенно покачал головой.

– Ну, режим, а?! Ну, проклятые коричнево-голубые бардаки! Ну, блевотные помойки... У вас и логика-то какая-то особая, нормальный человек не сразу ее поймет, такая она извилистая... Как могут жить государства с такой змеевидной логикой, отчего не развалятся?!

– Это мы пройдем в другой раз, - усмехнулся Штирлиц.
– А теперь скажите мне, только без ненужных эмоций: женщина, которая живет у вас, огорчила вас фактом своей встречи с Кемпом?

Роумэн сделал две короткие, но очень глубокие затяжки и ответил:

– Даже не знаю, как поступить, доктор... То ли снова врезать вам в лоб, то ли признаться, что она работает против меня...

–

Вот вы и начните отсчет с того момента, как ее к вам подвели, Пол... Вам будет легче понять, в чем вы могли провиниться перед теми, кто за вами смотрит...

– Как вы думаете, если Кемпу хорошо уплатить, он выполнит то, о чем его попросят?

– Ничего он не выполнит... И не надо ему платить, он не продажная шлюха... Вы правы, он был резидентом в Лиссабоне, он из касты... Он не перепродается... Таких людей нельзя п р о с и т ь. Они не очень-то и понимают значение этого слова, оно окрашено пастельными тонами детства. Он умеет выполнять приказ. Он, если прикажут, сделает все, что угодно.

– Чьим должен быть приказ? Корпорации ИТТ? Она служит мне и без моего ведома там ничего не происходит...

– Вы действительно так думаете?! Или хитрите?

– У вас есть основания?

– Есть. Не вам служит ИТТ, а вы служите ей.

– Про это я достаточно читал у марксистских пропагандистов, доктор, не надо...

– Я вычислил это в тех документах, которые мне поручили рассортировать в архиве. Могу доказать.

– Докажите.

– Хорошо. Приезжайте завтра в ИТТ, я вам покажу кое-что. Но вы не ответили на мой вопрос...

– Отвечу... У нас есть время... На всякий случай запомните адрес... Это Грегори Спарк, из ОСС, он сейчас живет в Голливуде, <Твенти сэнчури фокс>, четыреста двадцать восемь, Бивэрлиплэйс. Это если вы не сможете найти меня, но вам будет очень нужно передать мне что-то горящее. Запомнили?

– Да.

– А что касается побудительных причин, толкнувших меня на авантюру с укрывшимися наци... Какие-то вещи, связанные с практикой моей работы, я не имею права открывать вам. То , во что я вас зову - мое л и ч н о е предприятие. Я занимаюсь им в свободное от службы время. Вы же радио слушаете?

– Милый мой человек, да ведь вам часы отпущены. Вы уже задействованы как обвиняемый, связанный с красными. И не просто обвиняемый, но тот, который работает в разведке государственного департамента и, следовательно, имеет доступ к совершенно секретным материалам. А кто в них заинтересован? Красные! Все эти Брехты и Эйслеры. Вы понимаете, что живете под гильотиной?

– Америка - не рейх, доктор.

Штирлиц жестко усмехнулся:

– Тогда зачем же интересоваться возможностью инфильтрации тоталитаризма нацистского типа в поры демократического общества?

– Я опубликую те материалы, которые хочу получить с вашей помощью, доктор... А это, видимо, достаточно страшные материалы... Кое-что я уже знаю... О тех наци, которых был вынужден привлечь на нашу службу... Я не имею права об этом говорить, но мне придется сказать об этом, если дело зайдет слишком далеко и они занесут топор над шеями Эйслера и Брехта... Два этих немца учили меня борьбе против Гитлера, они не просто великие художники, они солдаты одного со мною батальона...

– Кому вы скажете об этом?