Экспансия - 2
Шрифт:
– Я! Я! Я!– закричал Ригельт.– Я же дал вам адрес Лангера!
– И предупредил его, сука, - сказал Спарк.– Если бы ты не предупредил его, он бы не поволок за собой банду.
– Нет! Нет! Пожалуйста! Я не предупреждал его, он сам догадался!
– Правда, Лангер?
– Делайте вашу работу, - сказал тот.– Я сказал свои условия. Стыдно, Ригельт, надо уметь уходить из жизни достойно.
– Господин Лангер, - тихо сказала Кристина, - вам Гаузнер никогда не рассказывал мою историю?
Что-то дернулось в Лангере, когда Кристина произнесла имя <Гаузнер>; это заметил
– Скорее всего, ему рассказывал Кемп, - добил Спарк.
– Я! Я напишу!– снова закричал Ригельт.
Лангер по-прежнему молчал.
Спарк достал из своего пистолета обойму, вытащил ее, ловко в ы щ е л к а л пять патронов, методически ведя счет каждому, потом подошел к Лангеру, перевернул его на спину, оттащил к стене и, упершись дулом второго пистолета в его разбитое ухо, спросил:
– Вы поняли, что в патроннике только один заряд, Лангер?
– Да.
– Хотите пристрелить Ригельта? Вы ведь тогда со спокойной совестью напишете, что телохранителя убил Ригельт. А? Иди сюда, - обратился он к Кристе.– Сунь ему свой <смит-вессон> в ухо. Нет, еще глубже. Вот так, молодец. Если решите баловаться, Лангер, если решитесь поднять руку, чтобы стрелять в меня, она, - он кивнул на Кристу, - нажмет курок, и ваши желтые мозги разнесет по стене. Да, впрочем, и я вам не позволю шелохнуться... Как только замечу движение - выстрелю. Тогда искомую записку - но уже про вас - напишет Ригельт... Правда, Ригельт?
– Да! Да! Да! Конечно, я готов! Я только очень волнуюсь, поверьте, я прошел денацификацию, не давайте ему пистолет, он убьет меня!
Лангер как-то хлюпающе, судорожно вздохнул и тихо сказал:
– Давайте бумагу. Писать буду я.
РОУМЭН (Асунсьон, ноябрь сорок шестого) __________________________________________________________________________
В заранее точно обозначенное время Роумэн позвонил - с центральной почты - в лиссабонский пансионат <Пингвин> и попросил к аппарату <сеньора Сарака>; фамилию Спарка специально произнес с ошибкой, невнятно. <Если Грегори не ответит, значит, что-то случилось, надо здесь все бросать и гнать в Европу, там Криста. Я не мог ей запретить сделать то, что она решила. Странно, Штирлиц словно бы знал о нашем разговоре, когда она сказала, что обязана сделать то, без чего невозможно жить: Гаузнер был один их тех, кто сделал ее сиротой и лишил юности. Я не вправе запрещать ей что бы то ни было. В конечном счете все несчастья в семьях проистекают из-за того, что обручальное кольцо становится первым звеном в той цепи, которая рано или поздно закует мужа или жену (все зависит от того, кто с первого же часа стал доминировать в союзе; равенства в браке не бывает химера; обязательно - как и в любом человеческом сообществе - кто-то становится лидером). Она хочет быть со мной в д е л е, и она имеет на это право. Сиди она под замком в Нью-Йорке или в Голливуде, я все равно не могу быть спокоен за нее, пока есть Кемпы и Пепе. Мы живем под топором, нечего закрывать на это глаза; борьба за нашу с ней жизнь конкретно увязана с выходом на сеть наци, которые затаились в ожидании своего часа, вот она, нерасторжимость личного и общественного; голый лозунг университетских леваков оказался практикой моего существования, вот жизнь, а?!>
– Сеньора Спарка нет в номере двенадцать, соединяю
<С какой еще "сеньорой", ведь Элизабет осталась с мальчиками!>
– Да.
Говорила Криста; голос до того ровный и спокойный, что Роумэн сразу же почувствовал в нем страшную усталость. Представил ее лежащей на тахте возле телефона с серым, отсутствующим лицом. Он помнил ее такой в Мадриде; потом только понял - такое бывало с ней после встреч с Кемпом.
– Сеньора Сарак?– переспросил Роумэн.
– О, милый!
Голос ожил сразу же, зазвенел; она, наверное, поднялась, потянулась к аппарату, конопушка, но почему <миссис Спарк>, не может ведь она жить с Грегори в одном номере?! <А почему?>– спросил его какой-то чужой, подхихикивающий голос. Роумэн даже зажмурился от ненависти к себе; как можно держать внутри такую гадость?!
– Это ты?! Почему ты молчишь?! Милый!
– Я молчу оттого, что дьявольски счастлив тебя слышать. Я так соскучился без тебя! Просто сил нет... Сеньора Сарак...
– Я караулю тебя в его комнате, милый, он у наших друзей, они больны, он ухаживает за ними, какое счастье, что ты жив и здоров, боже! Хорошо, если бы ты мог сюда прилететь! Но сначала ты должен попасть в... Ты должен полюбоваться сказочным местечком в джунглях, там, где до этого был твой друг, тебе хочет рассказать массу интересного мистер Райфель, у него там торговля электротоварами, очаровательный человек, ему раньше помогал мистер Гауз, понимаешь?
– Да, - ответил он, подумав, что об этом друге Гаузнера в Игуасу Штирлиц ничего и не слыхал.– У тебя очень усталый голос...
– Ты позвонил, и все прошло... Мне сейчас стало так хорошо, милый, так спокойно, что просто даже замечательно! Ты слышишь меня? Я ужасно д о р о г о болтаю, да? И непременно посмотри памятники архитектуры в Кордове, это Аргентина, там так много интересного, родной! Тебе много чего расскажет мистер Лопес, он инженер, живет на калле Санта Анна, все знает об истории города. Ты запомнил? Сеньор Хуан-Альфрид Лопес. Это близкие друзья того человека, которого мы отыскали, он и его босс мистер Ланхер тебе уже выслали рекомендательные письма на адрес твоего отеля.
(Так было уговорено: окно до востребования называть <отелем>; как легко и точно она произносит слова-символы, слова пароля, молодец. <А Гаузнеру она говорила так же?>– он ничего не мог поделать с этим страшным голосом, только еще крепче сжал трубку.)
Она, словно бы почувствовав нечто, спросила:
– Почему ты молчишь, милый?
– Я тебя слушаю, конопуша, я живу твоим голосом. Мы встретимся в вашем отеле, когда я вылечу из здешней дыры? Или ты хочешь податься на север, чтобы отдохнуть от жары?
– Мы будем ждать твоего звонка здесь. Только обязательно позвони. Я не спрашиваю, сколько времени займет знакомство с теми местами, которые тебе будет так интересно увидеть, но я очень, просто ужасно жду тебя! Нам бы надо было слетать в Австрию, говорят, под Линцем уже выпал снег... И в Гамбург... Но без тебя мы не решаемся, особенно пока я не отладила все формальности дома...
– Но у вас все в порядке?
– Да, да!– слишком уж торопливо ответила Криста.– Не волнуйся о нас, теперь все в порядке, хотя мы здорово намучились в дороге...