Экспансия - 3
Шрифт:
– Понимаю.
– Я пришел к тебе с торговым предложением. В твоих интересах провести переговоры в обстановке взаимного понимания, нет?
– Можно сесть?
– Пожалуйста.
Штирлиц, не спуская с него глаз, подошел сначала к двери, что вела в ванную комнату, потом к другой тяжелой, массивной, соединявшей спальню с кабинетом, осторожно закрыл их и быстро вернулся к Риктеру, который сидел, словно приговоренный к смерти средневековый ученый, - в белой длинной ночной рубашке, опустив безвольные руки между острыми коленями.
– Ты
– Не совсем...
– Ты успел унести с собою идею м о е г о Рунге... Человек, которого я чудом спас от гибели... У меня есть твои рапорты Мюллеру о работе, которую ты с ним проводил, анализ его исследований, описание м е т о д о в, применявшихся во время допросов с устрашением, словом, все то, что позволит союзникам посадить тебя на скамью подсудимых, потребовав выдачи трибуналу... Позиция ясна?
– Да.
– Оспаривать не будешь?
– В общем-то, позиция поддается раскачке, штандартенфюрер... Меня здесь поддерживают...
– Тебя поддерживают до тех пор, пока мы, братство, не сказали своего слова. Ты подошел к Перону, минуя нас, ты обошел нас, Риктер, нет?
– Я действовал самостоятельно, это верно.
– Ты отдаешь себе отчет в том, как мы нуждаемся, особенно в это трагическое время, в рычагах влияния на здешних руководителей? Ты - рычаг такого рода... Мы заинтересованы в тебе... А особенно я. Понятно?
– Да.
– Ну и хорошо. Сейчас ты напишешь согласие работать на меня: во-первых, кратко сообщишь, на каком этапе находятся твои разработки, какие фирмы и откуда поставляют тебе т о в а р: во-вторых и в-третьих, перечислишь тех физиков из НСДАП, которые прибыли сюда и в Кордову по твоим рекомендациям.
– Зачем вам все это?– прошептал Риктер с отчаянием.– Если нуждаетесь в деньгах, скажите, я готов помогать постоянно... Хотите работать - пожалуйста, здесь нуждаются в людях вашего типа... Зачем нужны эти забытые упражнения по конспирации?
– Очень плохо, что ты забываешь упражнения по конспирации, Риктер. Ты не получал такого приказа...
– Неправда... Сеньор Рикардо Блюм дал мне полную санкцию на действия...
– Ты имеешь в виду...
– Да... Очень похож на группенфюрера Мюллера, но вы же знаете: раз не говорят - не спрашивай...
– Он тебя принял дома?!
– Нет, нет, конспиративная встреча...
Штирлиц играл сейчас, балансируя на проволоке, только она была натянута не над ареной цирка, а над пропастью, и страховки нет, и нет в руках спасительного шеста, который позволяет соотносить себя с линией горизонта, никакого отклонения...
– Посмотри на меня, Риктер. Можешь потрогать бороду, она настоящая... И очки с диоптрией... Приказ получить от тебя три документа я получил именно от него... Ты же знаешь с и с т е м у: начальник корректен и добр, а подчиненный делает черновую работу, отбирает подписку, оформляет отношения, ничего не попишешь... Но дело в том, что интересы группенфюрера не во всем совпадают с моими... И подачкой тут дело
– О тридцати процентах не может быть и речи. Десять.
– Двадцать. Номер счета я скажу, когда встретимся в более удобном месте... Писать в темноте можешь?
– Я включу настольную лампу...
– Как раз этого делать не надо, Риктер... Темнота - друг жуликов и возлюбленных...
– Противно это все, - вздохнул Риктер.– И самое ужасное, что я дважды видел сон именно обо всем том, что сейчас происходит...
– А тебе не показывали сон о том, что пришло время идти к Перону и предлагать ему переводить исследования по бомбе в русло атомной энергетики?
– Зачем?
– Затем, что это выгоднее Аргентине. С бомбой ее задушат, а с энергетикой она станет первой страной этого континента. Подумай над моими словами... Станции - это навсегда, Риктер, бомба - ненадолго... Но к этому разговору мы еще вернемся, у меня есть все твои телефоны, я позвоню или от меня позвонят - встретимся... Обязательно скоро встретимся...
...В пять часов утра Штирлиц разбудил своих американцев, усадил их, сонных, толком еще не протрезвевших (отчего все начинающие горнолыжники так пьют после первого спуска?!), в раздрызганный автобус и попросил шофера Педро не гнать, начнут блевать, будет вонища, противно...
Когда выехали из города, Штирлиц устроился рядом с шофером и, приложив ко рту металлический рупор, громко спросил:
– Джентльмены, что вам больше по душе: всласть похрапеть или же послушать мои разъяснения про здешний край?
– Если бы можно было пропустить глоток виски, - сказал аптекарь из Далласа, - мы бы взбодрились...
– У каждого под сиденьем сумка, - ответил Штирлиц, - там найдете три сандвича, фляжку виски и фрукты.
Аптекарь застонал от наслаждения, достал холщовую сумку, припал к фляжке, блаженно зажмурился, .откусил кусок груши, хрустко разгрыз ее (Штирлицу показалось, что у него зубы как у коня; все-таки что-то от животного в человеке - даже такого замечательного, как конь, - вызывает отвращение), закурил и, оглядев спутников, сказал:
– Джентльмены, по-моему, теперь самое время послушать маэстро...
– Просим, просим, - дружно поддержали остальные; лица помятые, мешки под глазами набухли, глаза покрыты красной паутиной, были б артистами или писателями, те проживают за один час несколько жизней, изнуряющее внутреннее напряжение, да и несправедливость ощущают не так, как остальные, а кончиками нервов, тем нужен стакан, чтобы хоть как-то успокоиться, а эти-то что?!
– Ладно, - ответил Штирлиц, - слушайте... Вообще-то, сначала я хочу задать вам один вопрос...