Экспедиционный корпус
Шрифт:
Эпатировать публику он не собирался, обещал ведь командиру бригады вести себя сдержанно. Вот и сам генерал-майор Лохвицкий тихонько общаясь с мужем Юсуповой за ним с усмешкой приглядывает. Хотя конечно на фоне романсов, что пели прочие, «его» песни выделялись манерой исполнения и тематикой. Михаил все же не удержался от исполнения любимого в детстве Высоцкого коим он заслушивался, спев пару веселых его песен: «Почему аборигены съели Кука» и «Про психов», а так же про жирафа, который большой и ему видней.
Получив свою долю аплодисментов,
И снова кто-то отвлек его от мыслей, на этот раз женщина. Молодая, невысокая, но стройная. Красивой ее было н назвать, в лучшем случае миловидной, чем-то дочку Боярского напоминала. Стоявшая перед ним вообще не отвечала вкусам Климова, он предпочитал женщин повыше, светловолосых и голубоглазых, с третьим размером груди, лучше даже четвертым, а тут волосы под цвет вороного крыла и кареглазая, а про размер, хорошо если двоечка.
— Мадам?
— Вообще-то мадемуазель…
«Ну и чего надо, мадемуазель?» — чуть было не ляпнул Михаил, не расположенный к общению, но сдержался и натянув на лицо приветливую улыбку, встав, спросил:
— Мы представлены?
Собственнно он конечно ее узнал — дочь посла, Елена Александровна, не настолько он оторвался от жизни. Но этикет есть этикет, его никто не отменял и подойти вот так, да еще женщине к мужчине — моветон.
— Ах, оставьте эти условности…
— И что вас заставило так демонстративно нарушить правила приличия?
— Их замшелость. Двадцатый век на дворе. Почему я не могу сама без посредников с кем-то познакомиться?
— Хм-м, сочувствуете идеям суфражисток?
— А если и так? — с вызовом спросила она.
— Да мне наплевать, если честно.
С этими словами Михаил, стерев с лица маску благожелательности сел обратно в кресло. От девицы несло табаком, а он просто терпеть не мог курящих женщин, ну и бухающих само-собой.
Елена слегка огорошенная поведением Климова, через пару секунд опомнилось и присела на соседнее через столик.
— Итак, чем обязан вашему вниманию к моей скромной персоне?
— Не такая ваша персона и скромная, — усмехнулась она.
— Неужели? — без интереса спросил он.
— Более того, вы прослыли в свете изрядным скандалистом.
— Я — скандалист?! Когда это я успел? — теперь уже всерьез удивился штабс-капитан.
— Ваши слова, что русский корпус выступает в роли сипаев… Потом история с ошейником для собачки одной дамы полусвета, ну и песня конечно из-за который вы в среде офицров практически стали парией.
— Вы меня пугаете, милая Елена. Зачем вам было собирать обо мне все эти слухи?
— Да их не захочешь собирать, все равно узнаешь, — засмеялась она. — А я еще увлекаюсь журналистикой, вот и получилось собрать о вас данные.
— И, в связи с этим, я снова возвращаюсь
— А вы действительно бука… — деланно поморщилась дочь посла.
— Такой уж я человек.
— Собственно Мишель…
Климов демонстративно обернулся сначала через левое плечо, потом через правое, под удивленный взгляд Елены, а потом, чуть наклонившись к ней, спросил:
— С кем вы говорите?
— Как с кем? С вами…
— Если я ничего не путаю, то меня зовут Михаил. Мама с папой так назвали.
— Хм-м… вы действительно редкостный зануда… Михаил, — сказала она с уже прорывающимся в голосе раздражением, но не уходила.
Елену во время разговора несколько раз пытались пригласить на танец испепеляя Климова гневными взглядами, но она каждый раз отмахивалась от приставучих ухажоров.
— Итак милая Елена, что вам нужно от скандального парии?
— Песня. А еще лучше — несколько.
— Хм-м…
Климов так устал от этой мешающей ему девицы и желая от нее избавиться, вынув блокнотик из внутреннего кармана и карандаш, впал в ступор не зная чтобы написать, в голове вообще образовалась натуральная каша из текстов.
— Что это вы застыли?
— Думаю, какая песня вам лучше подойдет, учитывая ваши феминистские пристрастия.
— А у вас их несколько?
— Да…
— Тогда напишите первое пришедшее на ум!
— Уверены?
— Конечно!
— Ну, вы сами так захотели…
Климов определившись во время разговора, стал быстро писать слова песни исплоненной Ладой Дэнс «Назови это».
Буквально выхватив вырванный Михаилом и протянутый ей листок Елена Извольская стала читать и где-то на середине прочитанного густо запунцовела, после чего бросив на Климова взгляд гневоно-растерянно-смущенный, вскочила и практически не разбирая дороги, убежала, так что ее провожали недоуменными взглядами.
В свое время Климов сам несколькко прихренел от этой песни. Да, в то время уже активно исполняли всякую пошлятину панки и групы типа «Мальчишник», но Лада Дэнс это Лада Дэнс, по крайней мере для него, одна из любимейших певиц его юности. Может потому сейчас вспомнилась хоть и не без напряга, но вполне уверенно, хотя слышал он ее всего пару-тройку раз, потом просто перематывая кассету с песней до следующей композици, как-то такие женские переживания его не вставляли.
Не прошло и минуты, как снова кто-то встал перед ним гневно дыша.
— Что вам угодно, поручик?
— Вы хам, господин штабс-капитан! Вы оскорбили госпожу Елену Александровну, и…
— Это она тебе сказала, что оскорблена мной?
— Нет, но…
— Вот когда узнаешь все точно, тогда и приходи с тем, для чего ты сейчас ко мне приперся. А теперь пошел вон.
— Да как вы?!
— Поручик, — встал Климов и приблизился вплотную с одним из тех юнцов, что хвостиком увивался за дочкой посла. — Если ты меня на дуэль решил вызвать, то ее не будет.