Экспедиция «Велес»
Шрифт:
— Так и есть, — кивнула сказительница. — Многим думать тяжело, а порой и больно. Пусть то, что кажется странным или непонятным, решится как-то само, без моего участия. Или пусть решает кто-то другой. Про это мы с тобой уже говорили.
— Да, было дело, — согласился Ит. — И что у них получилось с этим оживлением? Мне даже интересно стало.
— Слушай…
— Ты молишься уже давно, а толку нет, — правитель говорил раздраженно, гневно. — Когда увижу я итог твоих молитв, скажи? Что ты задумал? Ты хочешь обмануть меня, не так ли? Ты сделал
— Нет, нет, правитель, что ты! — залебезил пророк. — Долго? Надо дольше, я только начал.
— Только начал?!
— Правильно пойми. Чтоб душу в это тело обратно запихнуть, нам надобно прочесть все восемьсот томов и десять тысяч свитков, которые я лично отобрал для действа, а после оросим мы тело святыми жижами из самых разных мест, и он восстанет.
— Десять тысяч… что? Ты сколько их читать намерен, эти свитки? Сто лет ещё пройдет, а ты и половины прочесть не сможешь, ведь они длинны, как нити червяков, и текст замысловат, его читать не сможешь ты так быстро!
— Ну, уж прости, правитель, как могу, — кажется, пророк обиделся. — Ведь дело непростое. С большим трудом нашел я предписанье, как оживлять умерших, и оно в себя включает это всё, что раньше я сказал.
— Так делал кто-то — до? Ну, до того, как мы с тобой решили попробовать?
— Ну… нет… не знаю, — признался пророк. — Наверно, нет, я думаю. Ведь очень много потребно времени.
— Так, хорошо. Тебя сейчас я слышу, — правитель задумался. — Решим иначе. Дальше ты молись, а я, пожалуй, призову науку. И вы одновременно потрудитесь. И возражать не смей.
— Не смею, ладно, — тут же ответил пророк. — Очень хорошо. Наука так наука, я не против. И… буду я молиться у себя, ведь всё равно, где совершать обряд. Вот брызгать точно нужно будет лично, но это не сейчас.
— Вот и решили. Славно, — одобрил правитель. — Теперь ступай, а я займусь делами.
— Собственно, об итогах этого предприятия догадаться было несложно, — кивнул Ит. — Теперь, видимо, будет ученый? Я прав?
— Конечно, — кивнула сказительница. — Послушай, что было дальше.
— Секунду, — попросил Ит. — Я хотел уточнить на счет игрока 906. Можно надеяться на то, что ты больше никому не передашь эту информацию?
— Я никому не передам эту информацию, — равнодушно произнесла сказительница. Как-то даже излишне равнодушно, как показалось Иту. — Это бессмысленное действие.
— А вдруг мы что-то замышляем? — ехидно спросил Ит.
— Вы что-то замышляете? — спросила сказительница.
— Вообще-то нет, но… — Ит замялся. — Ладно. Проехали. В общем, ты никому не скажешь.
— Я никому не скажу.
— А если мне нужно будет передать информацию не одному игроку, а нескольким? — спросил Ит.
— Я могу это сделать, но только тогда, когда они будут находиться в «Хороводе», — ответила сказительница. — Что нужно передать?
— Ничего, — покачал головой Ит. —
— Могу я задать тебе один вопрос? — сказительница нахмурилась. — Ты сказал, что боты были повреждены. Что именно с ними случилось?
— У них разрушены двигатели, — ответил Ит. — Не понимаю, зачем тебе это нужно знать?
— А капитан говорил о себе в женском роде?
— Да. Для чего ты спрашиваешь об этом? Это для тебя что-то значит? — спросил Ит. Вдруг ответит?
— Это плохо. Потому что, видимо, вашего капитана настигло безумие, — сказительница помедлила. — Нормальный человек будет говорить о себе по своей принадлежности.
Что-то в этой фразе показалось Иту странным, но сказительница не оставила ему времени, чтобы задуматься.
— Вернемся к сказке, — произнесла она. — Задавай вопрос, путник.
— Господи… ладно. Что ученый сказал правителю, когда тот попросил его оживить Тень?
— Слушай.
— Задача непроста, мой дорогой правитель, — учёный говорил неторопливо, вдумчиво. — Никто ещё не пробовал такого. Но, в принципе, задача мне ясна. Ты хочешь в мёртвом теле жизнь пробудить, не так ли? Чтоб вернуться могла душа. Но я тебя осмелюсь спросить: скажи мне, для чего тебе такое нужно?
— Мне нужно разговор закончить с ним. Тот, что не состоялся, — глухо ответил правитель. — Сейчас меня терзает сомнение. Был я прав? Иль нет? Ведь ты же знаешь о том, что приказал я сделать с ним. Теперь хочу я отменить приказ, и всё-таки узнать, что он тогда задумал.
— Минуло много лет, — справедливо заметил учёный. — И вдруг столь важным стал тот разговор?
— Да, стал, — ответил правитель. — Причин тебе нет надобности знать. Но стал, ты прав. Так вот, что ты мне можешь сегодня предложить?
— Где тело?
— Тело здесь, — правитель сделал паузу, видимо, ожидая реакции ученого, но тот молча ждал продолжения. — Оно слегка усохло, покрылось патиной, но целое… почти, за исключеньем некоторых частей, которые неважны. Закончив разговор, пойдем смотреть.
— Он здесь хранится?
— Да. Его сохранность проверили уже, я объяснил. Твоя теперь задача — утраченную жизнь в него обратно вдохнуть. Что будешь делать?
Наступила продолжительная пауза, затем учёный осторожно начал говорить:
— Сперва… ммм… сперва, мне думается, мы обеззаразим то, что там осталось, чтоб не тлел. Потом… ммм… потом добавим жидкостей, что надобны для тела, но по чуть-чуть. А дальше — я не знаю. Требуется время, чтоб разработать план. Но, мой правитель… пойми, тут обещать я не могу успеха. Ведь никто доселе этого не делал. Ведь что есть жизнь? Она не только и не столько движенье соков в теле, нет, она есть основанье для того, чтоб разум жил, существовал, и был на связи разум с внешним миром. Но после смерти… смерть не только соки, смерть — разрушенье клеток, тонких связей, и распад всего того, что было жизнью до этого.