Экспедиция «Велес»

Белецкая Екатерина

— Ты много слов сказал, — правитель посуровел. — Но не по делу. Просто его мне оживи. Сумеешь?

— Не знаю, — ученый снова смолк. — Нужно думать. Есть мысль одна. Наверно, применить нам следует те соки, что давал ты мне и, вроде бы, пророку. Может быть, бессмертье твоё сумеет хлад смертельный растопить?

— Так делай, — жестко произнес правитель. — Что хочешь, делай. Только оживи. Желательно, скорее.

— Я не совсем пойму причину спешки, — сказал учёный. — Ты так торопишься? Нельзя ли мне узнать, чем вызвано сейчас твоё желанье?

Снова наступила

пауза.

— Наверное, пришла пора сказать, — тяжело вздохнул правитель. — Он… здесь. Он виден только мне. Незримой тенью парит со мною рядом много лет. Я от его присутствия устал, и я… хочу закончить, наконец, своё соседство с ним. Нет больше сил ежесекундно видеть его с собою рядом.

— Не может быть, — в секунду севшим голосом произнес ученый. — Так вот в чём было дело. Мой дорогой правитель, я постараюсь все усилья приложить, чтоб от него тебя тотчас избавить. Это… страшно. Кто знает про него?

— Пророк, — с неприязнью произнес правитель. — Пытался мне помочь неоднократно. Не преуспел.

— Теперь мне всё понятно, — голос ученого окреп. — Ты говорил, что тело прячешь здесь? Веди меня к нему, мне нужно видеть.

— Идём, — решительно сказал правитель. — Идти совсем недолго.

Пауза, на этот раз ещё более продолжительная. Какой-то странный шорох, затем скрип.

— Ага, — тихо сказал учёный. — Угу. Боюсь, он сильно высох. Так… если мне не изменяет память, ты яд ему послал, что дал тебе я, но ты тогда сказал, что нужно для другого… неважно.

Пауза.

— Яд — это плохо? — спросил правитель.

— Плохо. Этот яд связал все жидкости, что были в нём, в одну. Он действует не сразу, а это значит, он страдал. Ты видишь, как скорчен труп его?

— Да, вижу, — с неприязнью произнес правитель. — Что нам делать?

— Тебе не надо делать ничего. А я попробую сперва вернуть подвижность телу, и будем выводить плохую жидкость, меняя её на новые, согласно предназначенью, как нужно. Но… пойми, правитель, боюсь, что может это не помочь.

— А что тогда? — спросил правитель?

— Не знаю, — ответил учёный. — Да, не напоминай, что я твоею властью могу быть тотчас же казнен за ослушанье. Казни. Что хочешь, делай, пусть решенье здесь будет за тобой. Но знай, я не всесилен, и, верно, я не смогу помочь. Но попытаюсь.

— Пытайся, — правитель тяжело вздохнул. — Я… я боюсь. Мой разум более не в силах вынести соседство это. Как долго я терпел! Ах, если бы я знал… наверно, как это ни прискорбно сознавать, он нужен был, поэтому он здесь.

— Он был предтече, — беззвучно произнес учёный. — С этим можно спорить, и спорили, и много сомневались в его словах и мыслях. Да, напрасно его убил ты.

— Думаешь, теперь наказан я? — зло спросил правитель. — Думаешь, боялся я за себя, когда приказ отдал? О, нет. Пойми меня. Ведь все его идеи могли убить страну, народ, весь мир! Ведь что он предлагал? Ты помнишь?

— Он предлагал преддверье вечности постигнуть. Потом он предлагал смиренно ждать конца, — ответил учёный. — Ещё он предлагал оставить след достойный, чтоб тот, кто будет позже, этот след сумел осмыслить и понять своё предназначенье. И сделать выводы, тем обессмертив нас, и чтобы почитали потом другие род, который нашим когда-то был.

— Ты понял,

что ты сам сказал сейчас? — спросил правитель. — Он нам пророчил смерть! Непротивленье, тихое бессилье, и угасанье! Этого хотел бы ты для тех, кого детьми своими называешь? Подвинься! Уступи! И сгинь, ведь недостоин ты продлиться в эту вечность! Этот бред он проповедовал, и многие, поверив, решили, что он прав, и что не нужно больше бороться за себя. Что можно сгинуть, весь мир освободив… кому? Он не сказал.

— Быть может, он не прав, — согласился учёный. — Но всё-таки убийство не метод, как показывает жизнь. Вот если б в честном споре его ты поборол, тогда, вполне возможно…

— Чего — тогда? — с издевкой спросил правитель. — Скверные идеи, которые он двигал, имели шансы разойтись по миру, и осквернить умы. Он вовсе не предтече, он был дурак, который всем желал лишь зла!

— Тогда скажи, мой дорогой правитель, зачем нам оживлять такое зло? — поинтересовался учёный. — Есть в этом смысл?

— Да, к сожаленью, есть, — вздохнул правитель. — Смысл есть, и он — в моём покое. Я устал. Невыносима ноша, я пытался, так много лет… проклятые глаза, проклятый взгляд, и темная фигура со мною рядом… нет, боюсь, тебе понять не можно, что есть такая ноша….

— Не буду спорить, — согласился учёный. — Что ж, тогда приступим. Я расскажу, что нужно привезти сюда, и закажу своё, из мастерской.

Снова наступила пауза, а затем сказительница неожиданно заговорила уже своим голосом, который звучал странно — Ит привык, что одновременно с текстом вспыхивают перед его глазами строки, но в этот раз строк не было, только темнота, и негромкий женский голос.

— Правитель и учёный провели много дней вместе, пытаясь вернуть к жизни тело Тени. Они меняли жидкости и среды, они ставили новые и новые эксперименты, но это было тщетно. Тело Тени так и не ожило, а сам Тень всё так же стоял неподвижно рядом с правителем, не произнося ни звука. Наконец, учёный, не выдержав, сдался, и признал своё поражение. Правитель, который был зол на него, прогнал учёного прочь, и снова оказался один на один с Тенью, и его мёртвым телом. Постепенно он стал погружаться в отчаяние, потому что спасения от Тени для него не существовало. Каждый раз, просыпаясь утром, он надеялся на чудо. На то, что Тень уйдет, исчезнет, и он будет, наконец, свободен от этого тяжкого бремени. Но каждое утро солнечные лучи падали на него сквозь неподвижную полупрозрачную фигуру Тени, который стоял и смотрел на правителя тяжёлым мёртвым взглядом. И чем дальше шли годы, тем сильнее становилось отчаяние правителя. Он размышлял, пытаясь понять, что же ещё можно сделать, чтобы избавиться от Тени, и обрести, наконец, покой. Он годами звал смерть, но смерть всё никак не приходила, ибо правитель был бессмертен. Он пытался вредить себе, но любые раны заживали мгновенно, и тело его обретало прежний вид, на нём не оставалось даже следов от причиненных мук. Выглядел правитель безупречно, но внутри него билось, как морская волна, безумие, которое охватывало его душу всё чаще и чаще. И однажды, не выдержав, правитель принял решение…

* * *

— Следующий фрагмент сказки о Тени ты услышишь завтра, — произнесла сказительница.

— Понятно, — Ит покачал головой. — На самом интересном месте.

— Так тебе всё-таки интересно, что было дальше? — спросила сказительница.

— В некотором смысле да, наверное, — пожал плечами Ит. — Немного отвлекает от проблем в реальности.

— Как ты думаешь, чем может закончиться сказка? — спросила она.

— Не знаю, — после полуминутного раздумья признался Ит. — У меня, как и у правителя, больше не осталось идей. Я не могу догадаться, какое решение он может принять.