Эксперимент Зубатова. Легализация рабочего движения в первые годы XX в.
Шрифт:
Представленные источники, опубликованные и неопубликованные, позволяют в полной мере проследить эволюцию рабочей политики министерств внутренних дел и финансов до периода Первой русской революции. Министерские циркуляры и делопроизводственные документы охранных отделений информируют о направлениях правительственной мысли в рабочем вопросе, периодика отражает реакцию общественности в ответ на инициативы чиновников, а воспоминания современников исследуемого периода дополняют создающуюся картину.
Иногда документы цитируются с купюрами, что может объясняться неразборчивостью почерка автора или сознательным вычеркиванием им некоторых фраз. К примеру, даже в официальной переписке между чинами разных отделений, губернаторами и начальниками охранных отделений и ГЖУ встречаются
При цитировании документов сохранена орфография и особенности стиля авторов, пунктуация приводится в соответствии с современными правилами русского языка.
Фамилии некоторых героев исследования даны без инициалов, поскольку иногда их прочтение затруднялось неразборчивостью почерка, в отдельных случаях в архивных документах фамилии упоминаются именно в такой форме.
Монография написана на основе защищенной в 2010 г. на историческом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова диссертации на соискание ученой степени кандидата наук на тему «Департамент полиции и рабочий вопрос в 1901–1904 годах». В монографию внесены дополнения: найдены новые документы по взаимодействию Московского охранного отделения и администрации московских тюрем, более полно освещены инициативы политической полиции в студенческом вопросе, расширена информация о секретных агентах в рабочей среде, внесен новый раздел об анонимных письмах, поступающих в Московское охранное отделение (приложение), проанализирована новая литература по теме диссертации, вышедшая за период с 2010 по 2017 г.
Монография состоит из четырех глав и приложения. В первой главе «С. В. Зубатов и агенты Московского охранного отделения в рабочей среде» даны краткие биографические справки о начальнике Московского охранного отделения и его сотрудниках, рассмотрены основные способы привлечения агентов в политическую полицию и сложности их службы, особенности сыскной деятельности МОО в начале 1900-х гг.
Вторая глава «Легализация рабочего движения в 1901–1902 годах» посвящена началу и развитию политики организации полицейских обществ взаимопомощи рабочих в разных городах: подробно рассматриваются такие вопросы, как уставная документация обществ, примеры борьбы рабочих за свои права в рамках трудового законодательства, первые внутренние и внешние проблемы организаций, межведомственные дискуссии о легализации рабочего движения. Глава содержит сообщения периодической печати о собраниях и чтениях рабочих обществ.
Третья глава «Трансформация рабочей политики в 1902–1904 годах» описывает постепенную ликвидацию обществ взаимопомощи. Развиваясь, как клубы по ликвидации экономической безграмотности, площадки для устройства потребительских лавок, общества в течение 1902 г. эволюционируют в «учебные заведения» под эгидой Комиссии по устройству общеобразовательных чтений: изучение политэкономии и ознакомление с критикой книг просоциалистически настроенных авторов сменяют проповеди священников и занятия по физике. Снижение интереса к обществам взаимопомощи со стороны обер-полицмейстера Д. Ф. Трепова и генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича совпало по времени с переводом С. В. Зубатова на должность начальника Особого отдела в Петербург. Существуя де-факто, и даже продолжая выдавать пособия нуждающимся рабочим, общества перестают бороться с фабрикантами за более приемлемые условия труда.
В четвертой главе «Инициативы С. В. Зубатова в оценке современников» рассматриваются взгляды на легализацию рабочего движения представителей правительственного аппарата, Департамента полиции, апологетов и недругов Сергея Васильевича. Не остается без внимания точка зрения членов радикальных партий, оставивших воспоминания о зубатовских обществах. Вопрос увольнения С. В. Зубатова из Департамента полиции, требующий дополнительного рассмотрения и обнаружения новых документов, также освещается в разделе.
Хочу выразить глубокую признательность за советы, поддержку и конструктивные замечания
Отдельную благодарность я выражаю своим университетским преподавателям к. и.н. Б. А. Филиппову, к.и.н. А.И. Яковлеву, к.и.н. о. Андрею Постернаку. Научные дискуссии с к.и.н. Л.В. Бибиковой (Ульяновой) мне помогали на разных этапах исследовательской работы. Мудрые советы д.и.н. З.И. Перегудовой, ее неизменная заинтересованность в обнаружении неопубликованных документов Департамента полиции, внушали мне оптимизм в сложные периоды подготовки монографии.
Признателен редактору М. Н. Михновой за творческое соработничество и искренний интерес к теме моего исследования.
Благодарю своих школьных учителей А. И. Карнаухова (история), Г. В. Нерсесян (русский язык), О.Н. Кичатову (алгебра), Г. К. Воронцову (английский язык). Методику их работы со школьниками я в настоящее время использую в преподавательской работе.
Отдельное спасибо моей маме, Тамаре Борисовне Медведевой, за веру в меня, терпение и заботу.
Глава 1
С. В. Зубатов и агенты Московского охранного отделения в рабочей среде
На протяжении всего XIX века происходил процесс развития отечественной промышленности, сопровождавшийся активным притоком в города рабочей силы, в большинстве своем состоявшей из бывших крестьян. Новые реалии требовали изменений в работе сыскных учреждений Российской империи. Однако Департамент полиции руководствовался одними и теми же методами в проведении розыскных и карательных мероприятий в отношении как крестьян, так и рабочих. Чиновники охранных структур империи переносили свои представления о консервативности крестьян, не принявших идеологию упорно «ходивших в народ» революционеров, на рабочих. Долгое время среди них бытовало мнение, что рабочий, как бывший крестьянин, не имеет политических запросов, а потому правительству не стоит опасаться организованных форм протеста. Революция и народ признавались взаимоисключающими понятиями в силу радикальности лозунгов первой и природной патриархальности последнего. Исходя из такого восприятия общественно-политической жизни, для подавления отдельных стачек Департамент полиции широко пользовался аппаратом насилия – «кнутом и нагайками», по выражению революционеров. Так как в России «рабочего вопроса не было», то, проводя «мероприятия по усмирению пролетариата», власти не задумывались об их вероятных последствиях.
Момент истины наступил в 1896–1897 гг., когда массовые забастовки текстильщиков столицы обратили на себя серьезное внимание правящих кругов. Правительственное представление о неразвитости и патриархальности рабочих, не способных централизованно бороться за свои права, было признано ошибочным. В результате этого последние годы XIX в. были отмечены регулярным проведением совещаний, на которых правящая элита пыталась выработать единое направление в решении рабочего вопроса. После нескольких лет бесплодных дискуссий на рассмотрение правительства стали поступать проекты разных должностных лиц, которые повлияли на принципиальное изменение политического курса в отношении рабочего класса. Наряду с обычными для конца XIX – начала XX в. методами силового подавления забастовок рабочих, всё большую популярность начали приобретать идеи проправительственной агитации в среде трудящихся и борьбы за улучшение их материального положения вне контекста политической риторики. Политика попечения нашла своего приверженца в лице начальника Московского охранного отделения (MOO) С. В. Зубатова, рьяно взявшегося задело.