Эксперимент Зубатова. Легализация рабочего движения в первые годы XX в.
Шрифт:
С назначением в 1896 г. С. В. Зубатова на должность начальника Московского охранного отделения и Д.Ф. Трепова на должность московского обер-полицмейстера началась практическая деятельность полиции по руководству рабочим движением. По замыслу Зубатова, оно должно было находиться в ведении Московского охранного отделения. Благодаря созданию собственной агентурной сети, стало бы возможным проведение подготовительной работы, в результате чего полиция и рабочие могли быть связаны прочным звеном организаций взаимопомощи. Это, в свою очередь, должно было существенно облегчить выявление политически неблагонадежных элементов на фабриках и заводах.
1.2. Краткая биография С.В. Зубатова
Сергей Васильевич Зубатов родился 26 марта 1864 г. в семье обер-офицера. Воспитывался будущий полицейский в 5-й московской гимназии, но полного курса не окончил, доучившись лишь до седьмого класса [150] . По поводу исключения Зубатова есть несколько версий, но доподлинно неизвестно, какая из них достоверна. Сам он в письме В. Л. Бурцеву, издателю журнала «Былое», пишет 27 ноября 1906 г.: «Не учебное начальство исключило меня, а родной отец в минуту раздражения на моих товарищей» [151] . По другим сведениям, Зубатов был исключен из гимназии за неблагонадежность, или же перестал посещать ее сам. В 1884 г. он поступил на службу канцелярским служителем в Московскую дворянскую опеку [152] ,
150
По Уставу Гимназий 1871 г., принятому при министре народного просвещения Д. А. Толстом, обучение в гимназиях продолжалось восемь лет (седьмой класс был двухгодичным).
151
Козьмин Б.П. Зубатов и корреспонденты. М., 1928. С. 54.
152
Образована на основании закона «Учреждения для управления губерний» от 7 ноября 1775 г. для назначения опекунов над малолетними, наблюдения за действиями опекунов и рассмотрения их отчетов. Упразднена декретом ВЦИК и СНК от 10 ноября 1917 г.
С. В. Зубатов
После женитьбы на Александре Николаевне Михиной он стал заведовать библиотекой, которой владела его жена. За библиотекой, пользовавшейся популярностью среди интеллигентской молодежи, вела пристальное наблюдение полиция. Для большей эффективности наблюдения в Московском охранном отделении решили завербовать в агенты молодого библиотекаря, и летом 1886 г. он был вызван к начальнику Н.С. Бердяеву. Вот как сам Зубатов описывает эту встречу в справке о служебной деятельности: «Начальник отделения был крайне удивлен, что я целям революционеров никогда не сочувствовал и не сочувствую, а с большинством посещавших библиотеку не знаком, а потому я был очень рад доказать фактически, что я всегда стоял на стороне существующего порядка и никогда не был противоправительственным человеком, почему и согласился быть сотрудником отделения» [153] .
153
ГА РФ. Ф. 1695. Оп. 1. Д. 40. Л. 16–17.
Деятельность С. В. Зубатова в качестве секретного сотрудника продолжалась три года и была довольно успешной. В результате его внедрения в организацию «Народная воля» некоторые ее члены были арестованы и сосланы в Сибирь. 27 ноября 1888 г. Зубатов подает прошение министру внутренних дел Д.А. Толстому с ходатайством об определении на государственную службу с причислением к Министерству внутренних дел и откомандированием в распоряжение московского обер-полицмейстера. С начала 1889 г. он официально служит в Московском охранном отделении в качестве чиновника для поручений. С 1894 г. Зубатов – помощник начальника Московского охранного отделения, в тот же год он получает орден святого Станислава второй степени: «Государь Император в 18 день сего мая Всемилостивейше соизволил пожаловать его, Зубатова, кавалером ордена св. Станислава 2 степени; “об отличной усердной и ревностной службе Помощника Начальника Отделения, губернского секретаря Сергея Зубатова, по засвидетельствовании Господина Министра Внутренних Дел”» [154] . В 1896 г. С. В. Зубатов назначен начальником Московского охранного отделения, а уже в 1900 г. он получил очередную награду, на этот раз из Болгарии. 15 марта 1900 г. представитель дипломатического агентства Болгарского княжества обращался к Сергею Васильевичу с депешей: «Я покорнейше прошу мне подтвердить получение их (документов о награде. – С.М.) и в то же время сообщить, получили ли Вы уже их: Вы – командирский Крест, а Г-н Медников – офицерский Крест Болгарии гражданской службы» [155] .
154
ГА РФ. Ф. Р-5802. Оп. 2. Д. 24. Л. 10.
155
Там же. Л. 6.
Практически сразу после повышения по должности С. В. Зубатов начинает претворять в жизнь свои наработки в политическом розыске и производит аресты среди московских социал-демократов, пытаясь завербовать из их числа агентов для руководства рабочими организациями. Посредством неформальных разговоров с подследственными Зубатов формировал секретную агентуру для реализации своих идей в деле политического сыска. Пройдя школу секретных сотрудников, он лучше, чем кто-либо, понимал их психологию, был ближе к их интересам. Сам Сергей Васильевич так отзывался о своих разговорах с арестованными: «Теперь для меня ясно, почему я мучился столько времени: мне нужно было по совести сознать свое превосходство над революционерами, и здесь шахермахерствуют самым богопротивным способом; я искренне говорю с людьми и тем самым щиплю их за сердце, а тут ловкость акробата. Если так надо вести дела, то я – пошлый дурак, зря себя мучающий. Но это не так. Моя система бесед адски трудная, но, думаю, бесконечно благодарнее таких “приемов”. Ведь, узнав о них, можно все и вся возненавидеть от всей души, сердца и помышления. Это не примирение с врагом, а разрыв на век» [156] .
156
ГА РФ. Ф. 102. Оп. 226. Д. 5. Ч. 16. л. Б. Л. 172.
Встречи с подследственными чередуются с полезными командировками: так, 5 ноября 1900 г., по собственному признанию, Зубатов вернулся из Гродно: «Вернулся в воскресенье, 5 ноября, из командировки. Проговорил за это время 33 часа. Забастовка у Шершеневского работницами (130 человек) проиграна. 30 папиросниц стали на работу, вместо забастовавших запаковщиц. Полиция не арестовывала. Революционная интеллигенция, подбившая их на забастовку, жестоко потрясла свой авторитет. Имевшие, в случае благоприятного исхода, стать – пекари, портнихи, Харина, Лапина и др. – от своей мысли отказались, сконфуженные инцидентом» [157] . Эта поездка, вероятно, была совмещена с посещением Варшавы 31 октября, о котором Сергей Васильевич писал П.Д. Святополк-Мирскому: «Завтра, во вторник, 31 октября, со скорым поездом еду на свидание, в Варшаву. Проживу нелегально, на имя Павлова, и ни с кем из тамошних, кроме Сачкова, не увижусь. В отлучке пробуду 5–6 дней. Чтобы не задерживать дела, не откажите продолжать писать на мое имя. Вскрывать будет Е.П., а отвечать записками Сазонов» [158] .
157
ГА РФ. Ф. 102. Оп. 316. Д. 538. Ч. 3. Л. 295.
158
Там же. Л. 293.
В 1901 г. организуются общества взаимопомощи рабочих в Москве и других городах: некоторое время рабочие под контролем агентов полиции пытались бороться за свои экономические права и заниматься образованием.
Розыскные способности и успешные экспериментальные действия С. В. Зубатова на посту начальника Московского охранного отделения способствовали его повышению: в октябре 1902 г. он был назначен
Однако проработав в этой должности всего 10 месяцев, Зубатов был уволен министром внутренних дел В. К. Плеве в августе 1903 г. Как пишет исследователь дореволюционной полиции Ю.Ф. Овченко, «стачка юга России вызывала серьезную угрозу для Плеве, который как глава политической полиции не смог ее предвидеть и предотвратить… Плеве ничего не оставалось, как пожертвовать Зубатовым. Среди недругов начальника Особого отдела распространялись слухи, что стачка в Одессе была организована полицией. Ее непосредственным исполнителем был Шаевич, действующий под руководством Зубатова. Немалую роль в его устранении сыграл и сам Витте. Поддерживая промышленников, Витте противодействовал Зубатову, который и в Петербурге стремился к легализации рабочего движения» [159] . Зубатов был выслан во Владимир, где и проживал с женой и сыном Николаем. Известно, что в этот период с ним хотел встретиться публицист и издатель В. Л. Бурцев, но так как Сергей Васильевич не хотел приезжать в Москву, встреча не состоялась. Перепиской Бурцева с Зубатовым интересовалась пресса: к примеру, в 1911 г. газета «Голос Москвы», цитируя письмо Зубатова, содержащее высокие оценки в адрес Д. Ф. Трепова, иронично комментировала: «Зубатов претендует на роль отца русской конституции» [160] .
159
Овченко Ю.Ф. Охранка и зубатовщина. М., 2017. С. 275–276.
160
Цит по ГА РФ. Ф. 102. Он. 316. Д. 538. Ч. 1. Л. 21.
Во Владимире Зубатов переписывался с бывшими коллегами и сотрудниками; особое место в этой переписке занимает несправедливо обойденное исследователями эпистолярное общение Сергея Васильевича со своей бывшей секретной агенткой З.Ф. Жученко-Гернгросс (в письмах Зубатову подписывалась как «Зинаида Жукова». – С.М.) [161] .
Первое известное письмо Жукова отправила из Лейпцига во Владимир, в дом Тарасова на Дворянскую улицу, 11 января 1904 г.: «Schau, schau, и вы, дорогой друг, собираетесь повидать свет и, правду сказать, пора будет вам оглянуться и посравнить воочию, а не с птичьего полета. Оставьте дома тоску и всяческие искания, приезжайте “знатным иностранцем” и повидайте действительно широкие горизонты… После таких этапов, как Москва, Питер и вдруг Владимир, с широкими, тихими горизонтами, для довершения крайностей, Германия – совсем разумное дело. Письмо ваше всколыхнуло мои “тихие воды”…» [162] На это довольно фривольное письмо Зубатов отвечал обстоятельно, рассеивая сомнения бывшей сотрудницы относительно материального обеспечения: «Могу вас уверить и успокоить, что происшедшие перетоны на вас нисколько не отразились, и вы будете также и впредь гарантированы от материальных невзгод. В этом я получил уверения» [163] .
161
Эта переписка, без указания на номера архивного фонда, описи и дела, впервые опубликована в книге: Щеголев П. Е. Охранники и авантюристы. М., 1930; Переизд.: Он же. Охранники и авантюристы. Секретные сотрудники и провокаторы. М., 2004. С. 245–251. Публикация содержит небольшие купюры, порядок писем, по сравнению с архивным делом, перепутан. Письма опубликованы единым текстом, сопровождаются ироничными комментариями автора издания, например: «Если не знать, в чем дело, никогда не придет в голову, что стать кузнецом собственного счастья, на языке автора письма, значит, поступить в секретные сотрудники!» (Щеголев П. Е. Охранники и авантюристы. Секретные сотрудники и провокаторы. М., 2004. С. 248).
162
ГА РФ. Ф. 571. Оп. 1. Д. 17. л. 1.
163
Там же. Л. 4.
В этом же письме Сергей Васильевич, с одной стороны, воспевает тишину и спокойствие провинциального города, а с другой – старательно скрывает пробивающуюся между строк тоску: «В настоящее время ушел с головою в зубрежку немецких вокабул, этимологий и синтаксисов. Это и полезно, и нравственно успокоительно. В нашем городе нет ни театра, ни чего-либо иного. Безлюдье на улицах и отсутствие какой-либо общественной жизни… Жене и мне сие особо нравится. Газеты получаются из Москвы в тот же день, и по ним можно не отставать от жизни. Звон многочисленных церквей напоминает Москву – и я в родной сфере. Если мой немецкий окажется к Пасхе в больших онерах, то, может быть, проедусь летом в Германию, чтобы повидать жизнь воочию, а не так, как я привык видеть до сего времени. Конечно, повидаемся и вспомним старину» [164] . Поездка Зубатова в Германию не состоялась, и Жукова не скрывала глубокого разочарования: «Милый плюс моего Лейпцигского “пленения” – ознакомление с социал-демократическим течением – является хорошей мне помощью не предстать перед братией в состоянии спящей или спавшей царевны… При этом я, как всегда и везде, думаю о вас, дорогой друг, и как мне больно было узнать, что поездка не сбылась: буду надеяться, что этот план отложен, а не сдан в архив» [165] . В ответ Зубатов поделился мыслями, вероятно, присущими ему на протяжении всего периода, начиная с увольнения из Особого отдела: «Неоднократно приходилось нам с вами обсуждать, что за оказия такая, что над хорошими людьми тяготеет часто какой-то гнусный рок, и на вас это было особо явственно» [166] .
164
Там же.
165
Там же. Л. 6.
166
ГА РФ. Ф. 571. Оп. 1. Д. 17. Л. 7.
В последнем письме Жуковой от 11 мая 1904 г. Зубатов жаловался на здоровье: «Спасибо вам сердечное за внимание к моим глазам и вообще к моей особе. После операции я, боясь сначала шрифта, отодвинул на задний план немецкий, а потом обнаружилось столько позапущенного на отечественном языке, что я со страстью упиваюсь возмещением пропусков, и надежду на заграничное путешествие пришлось отложить» [167] .
Несмотря на потерю влияния и проблемы со здоровьем, Сергей Васильевич не забывал давать своим друзьям по переписке советы (к примеру, советовал Жуковой изучать ницшеанство, символизм и неокантианство [168] ), а порой и не стеснялся выступить в роли «доморощенного психолога», поучая некую Прасковью Алексеевну Семенову: «Такого фантазера и глупого человека на выстрел подпускать к серьезным делам нельзя. Этот психопат вас по миру пустит и сделает это с самым простодушным видом. Он вас так изучил и влез в ваше доверие, что вы черное в его поведении считаете за белое и наоборот. Я убежден, что он вас разорит, и теперь же настоятельно вам советую: изгнать его с глаз своих долой и впредь его к себе не пускать. Если этого не сделаете, то будете несчастным человеком» [169] .
167
Там же. Л. 8.
168
Там же. Л. 7.
169
Там же. Л. 5.