Эксперт № 03 (2014)
Шрифт:
В докладе ОЭСР приводится весьма обширный перечень стратегических инициатив последних лет, имеющих явно выраженный неоиндустриальный привкус.
Вот несколько примеров. Правительство Нидерландов в 2010 году представило госпрограмму поддержки важнейших промышленных секторов, а уже в 2011-м специально созданное новое министерство экономических проблем, сельского хозяйства и инноваций обнародовало агрессивный план национальной промышленно-инновационной политики, в котором четко прослеживается селективный отраслевой подход: специально выделены девять стратегических отраслей, которым правительство страны обещало уделять особое внимание.
Японское правительство
Схожую активную промышленную политику давно осуществляет и правительство Южной Кореи, причем в течение последних двух-трех лет в этой стране были разработаны специальные долгосрочные стратегии развития для флагманских отраслей промышленности: автомобилестроения, судостроения, полупроводниковой и сталелитейной промышленности, машиностроения.
Наконец, в Китае в июле 2011 года запущен План научно-технологического развития, в котором выделены 11 стратегически значимых секторов (в том числе ИКТ, энергетические технологии, фармацевтика, гражданское авиастроение и ряд других).
Авторы доклада отмечают, что помимо ренессанса традиционной промполитики отчетливо начинают проявлять себя новые тренды: фокусирование внимания государств на развитии конкретных технологий и осуществлении крупных проектов, новый всплеск интереса к кластерной политике и использование в качестве инструмента искусственного стимулирования инновационной активности селективных госзакупок. Красной нитью через различные госпрограммы проходят «зеленая» тема и проблемы энергосбережения. Раз новая технологическая волна задерживается, а экономика в кризисе, имеет смысл еще больше отжать предыдущие уклады, повысив производительность труда и снизив потребление ресурсов и энергии.
При этом, как мы уже отмечали, в полном соответствии с третьим сценарием страны-лидеры перестают легко делиться высокомаржинальными технологиями предыдущих укладов (прежде всего пятого), резко ужесточают барьеры для технологического трансфера наиболее перспективных разработок (подробнее см. наш спецдоклад о трансфере технологий, «Эксперт» № 12 за 2012 год) и, наконец, предпринимают активные шаги по реиндустриализации, то есть частичному возврату на свою территорию производственных мощностей с высокой добавленной стоимостью и «знаниеемкостью».
Иными словами, на смену привычному офшорингу предлагается посткризисная концепция «решоринга», а главным забойщиком в этом процессе выступают Соединенные Штаты. Помимо запаздывания шестой волны важнейшими стимулами, способствующими быстрому всплеску ее популярности в США в последние годы, стали достаточно быстрое сокращение разрыва между средним уровнем оплаты труда в развивающихся странах и в самих Штатах и американский энергетический бум, связанный с массовой разработкой нетрадиционных ресурсов природного газа и нефти, который в том числе привел к существенному удешевлению электроэнергии и транспортной составляющей в производственных издержках компаний, базирующихся на территории США.
Схожие реиндустриальные амбиции демонстрируют и европейские полисимейкеры. Еще в конце 2012 года руководство Евросоюза поставило принципиальную задачу: довести к 2020
Третий сценарий шагает по России
Когда в конце 2011 года мы довольно умозрительно описывали третий сценарий для России, было еще непонятно, насколько он востребован нашими политиками и кто сможет стать выразителем этой идеологии. Тем удивительнее было наблюдать, как именно третий сценарий в течение прошедших двух лет становился де-факто идеологией первых лиц нашего государства. В своих предвыборных статьях Владимир Путин в качестве приоритетных задач назвал повышение производительности труда в два раза и создание 25 млн высокотехнологичных рабочих мест, необходимость реализации промышленной политики. Очень показательным оказался названный им набор приоритетных отраслей для завоевания технологического лидерства: фармацевтика, высокотехнологичная химия, композитные и неметаллические материалы, авиационная промышленность, ИКТ, нанотехнологии, атомная промышленность и космос. Практически все они (кроме разве что нанотехнологий) относятся к элементам пятого, а то и четвертого технологических укладов. В последующих своих выступлениях Путин еще активнее стал акцентировать внимание на повышении эффективности промышленной базы и росте производительности труда.
Показательно и изменение риторики Дмитрия Медведева . Он все меньше говорит о модернизации и инновациях, служивших его визитной карточкой в годы президентства. И все больше обращается к теме эффективности. Знаковой стала фраза из его программной статьи «Время простых решений прошло»: «Ключевым фактором обеспечения конкурентоспособности российских компаний становится снижение их затрат». Не создание инновационных продуктов, не выход на новые рынки, не технологическая модернизация, а «снижение затрат»! Все чаще в последнее время Медведев обращается к теме энергоэффективности и ресурсосбережения.
Не меньше риторики важны и конкретные действия, соответствующие третьему сценарию. Значительные бюджетные средства вкладываются в рамках гособоронзаказа в обновление производственных мощностей предприятий ОПК. Расширяется объем внутреннего рынка за счет развития Таможенного союза и применения не запрещенных правилами ВТО протекционистских мер. Подтверждена готовность государства поддержать из средств ФНБ масштабные проекты, усиливающие внутреннюю связанность регионов: высокоскоростная железнодорожная магистраль Москва — Казань, Центральная кольцевая автомобильная дорога (ЦКАД) и модернизация Транссиба. Развитие Восточной Сибири и Дальнего Востока объявлено национальным приоритетом. Госкомпаниям даны четкие указания ежегодно снижать издержки на 10%. Проведены конкурсы на поддержку из федерального бюджета инжиниринговых центров в регионах.