Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель
Шрифт:
– Кто бы сомневался! – усмехнулся я и принялся рассматривать переползавшие с кистей на предплечья лучника разноцветные татуировки. Пентакли, кресты, обвивающие жилистые запястья цитаты из священных книг и какие-то совсем уж непонятные символы. И на левой стороне груди еще полсотни раскиданных якобы в беспорядке букв внутри наложенных друг на друга треугольников. Вроде все. Хорошо хоть на лице ничего нет.
– Этого будет достаточно? – уточнил Рауль.
– Тьма не коснется души вашего человека, – уверенно заявил слепец. – Если
– Те наконечники, что за проклятие в них заключено? – решив воспользоваться ситуацией, поинтересовался я.
– Зачем спрашивать о том, что самому известно наверняка? – поднялся со стула слепой экзорцист. – Это ведь вы впустили в мир несущее отпечаток Извечной Тьмы оружие?
– Не впустили в мир, а привезли в Стильг, – поправил я собеседника. – Это все же разные вещи.
– И скверну в свою душу вы тоже не впускали? – Мастер-татуировщик вслепую нашарил мою руку. – Так получилось?
– Иногда обстоятельства оказываются сильнее нас. – Вырывать ладонь из цепких пальцев слепца я не стал.
– Смутные времена настают, смутные и страшные, – покачал головой экзорцист. – Вы хоть представляете, насколько опасно давать приют бесам? Опасно не только для вас, но и для окружающих.
– Обстоятельства, господин экзорцист, обстоятельства…
– Если бесы вырвутся на волю, даже Святые будут не в силах вам помочь.
– Значит, такова цена, которую мне придется заплатить.
И что понадобилось от меня этому зануде? Чего он только прицепился? И подручные его уставились, будто никак решить не могут – то ли обряд экзорцизма прямо сейчас проводить, то ли за дровами для костра бежать. Кстати, как он вообще бесов учуял?
– Любая потеря самоконтроля может стоить вам жизни и бессмертия души…
– И что вы предлагаете? Уйти в монастырь? – наконец не выдержал я.
– Себастьян! – шикнул на меня Рауль, а вот слепец нисколько этой отповеди не обиделся.
– Боюсь, вас туда не возьмут, – улыбнулся он в ответ. – Но, знаете, если найдется пять минут свободного времени, возможно, я смогу подарить вам один дополнительный шанс.
– Раздеваться по пояс? – усмехнулся я, глядя, как Рауль безуспешно пытается растолкать вусмерть пьяного Эдварда. – И что насчет полынной настойки?
– Достаточно просто закатать рукав по локоть. – Экзорцист вернулся к стоявшему у окна столу. В комнате давно уже сгустился полумрак, но слепцу, разумеется, он помехой не был. – А полынной настойки, боюсь, у нас с собой больше нет…
– О, Святые! – Оставив в покое лучника, граф вышел из комнаты.
Один из подручных татуировщика принялся разжигать спиртовку, второй достал из саквояжа баночку с черной краской. На меня эти двое посматривали с нескрываемым подозрением.
– Что вы собираетесь делать?
Я кинул куртку на кровать и принялся закатывать рукав рубахи. Один дополнительный шанс – это вовсе не так мало, как может показаться на первый взгляд. В
– О, ничего особенного. – Экзорцист сунул наконечник иглы в пламя горелки. – Нанесу несколько священных символов и коротенькую молитву.
– И этого будет достаточно? – усомнился я и стиснул зубы от боли, когда горячая даже после баночки с краской игла проколола кожу.
– Если бес возьмет верх и завладеет вашим телом, его сущность окажется развеяна. Только и всего.
– А что будет с остатками его силы? – после нескольких уколов предплечье загорелось огнем, и я попросил стоявшего у двери экзорциста: – Под кроватью мешок, сразу сверху лежит фляжка. Будьте добры, передайте ее мне…
– Вы хотите сказать: с остатком скверны? – поправил меня слепец.
– Угу. – Невыносимо-горькая настойка обожгла горло, но зато сразу перестала болеть рука. – Именно это я и хотел сказать.
– Скверна достанется вам, и уж как вы с ней поступите…
– Но если я буду, допустим, без сознания, то никак не смогу с ней поступить! А вам ведь известно, что обычно случается с переполненной скверной душой?
– А ведь верно! – задумался слепец и потер морщинистую щеку. – А что бы вы хотели с ней сделать? Выжечь?
– Вообще, неплохо было бы пустить ее на исцеление ранений, – намекнул я. – Вряд ли потеря над собой контроля произойдет ни с того ни с сего.
– Излечиться и погубить бессмертную душу?
– Кхм…
– И в самом деле, – сообразил, что сморозил глупость, слепой экзорцист. – Значит, исцеление?
– Да.
– Это ваш выбор.
– Именно.
– И вы будете отвечать за него перед Святыми!
– Разумеется.
– Тогда продолжим…
Когда экзорцисты наконец оставили меня в покое, я повалился на кровать, еще раз глотнул полынной настойки и спрятал фляжку под подушку. Эдвард храпел, левое предплечье нестерпимо чесалось, но ни то, ни другое не помешало мне моментально уснуть. Чтобы через несколько часов проснуться от громогласных проклятий Рауля, с гудящей головой подняться с кровати и отправиться на собрание, посвященное подготовке к завтрашней обороне города.
Ну да, завтра же у нас штурм города намечается!
Как я мог об этом позабыть?
Чтоб этим еретикам пусто было…
Вставать пришлось ни свет ни заря. То есть очень, очень рано. И если я еще более-менее проспался, Эдварду пришлось несладко. Обхватив руками раскалывавшуюся с перепою голову, он уселся на кровати и никак не решался подняться на ноги. Заглянувший в комнату Рауль в голос выругался и велел принести лучнику кружку пива.
Кое-как очухавшись, опохмелившийся парень поплелся умываться, я распахнул окно и выглянул на улицу. Ни ветра, ни дождя – и это радует. Но небо облаками затянуто и не видно толком ни зги. И да – холодно. Очень холодно.