Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель

Корнев Павел Николаевич

Не появлюсь больше? Думали, рвану во дворец, а там меня за убийства повяжут? Все продумали, твари!..

– Похищение Леопольда – ваших рук дело?

– Нет! – охнула Ада. – Мы ни сном ни духом! Поверьте, мастер…

Я задумался, стоит ли верить уверениям ведьмы, не пришел ни к какому определенному выводу и спросил:

– Говоришь, старик смурной с улицы вернулся?

– Так и было, мастер! Это все он! Его затея, дурака старого!

– Знаешь, Ада, – ласково улыбнулся я, – вот ни

за что не поверю, что ты ни разу за ним не подсмотрела!

– Так они никогда у дома не встречались! – объявила ведьма. – Уходил он, далеко уходил!

Я тихонько рассмеялся, убедившись, что нисколько в старухе не ошибся.

– А куда он уходил, Ада? Где со своим знакомцем встречался?

– Да кто ж мне скажет, дуре старой…

– Жить хочешь? – вновь поставил я вопрос ребром и слегка надавил ножом. Лишь слегка, но бритвенному лезвию хватило и этого, чтобы по морщинистой шее заструилась кровь.

Знахарку вмиг проняло до самых печенок.

– Один раз, аккурат, когда Леопольда хватились, я за старым проследила до гостиницы одной, – зачастила он. – Дрянной там район, местные его Акульей пастью кличут. Как улицы называются, не скажу, но проводить смогу, не сомневайтесь.

– Проводишь, – кивнул я, продолжая удерживать ведьму прижатой к мойке. – Если не врешь. Ты ведь не врешь мне, Ада?

– Святыми клянусь, чистую правду говорю!

– И гостиницу не выдумала?

– Не выдумала! Да только не знаю, как она называется!

– А была ли гостиница, Ада? Пойми – люди чего только не выдумают, пытаясь шкуру спасти…

– Была гостиница, была! На перекрестке, с двумя входами. Еще удивилась, что старый с черного хода прошмыгнул, будто халдей местный. А на вывеске вертел гнутый, названия не разглядела…

Я отвернул Аду к мойке и одним уверенным движением перехватил ей глотку. Ударила тугая струя, тщедушное тельце забилось в судорогах, но отходить не стал и продолжил удерживать знахарку от падения, не желая перепачкать кровищей всю кухню.

В душе не ворохнулось абсолютно ничего. Заслужила, стерва.

Когда ведьма наконец перестала биться в агонии, я уложил ее на пол, перешел к старику и, подцепив загнутым кончиком ножа ворот рубахи, вспорол плотную ткань. Оглядел многочисленные выцветшие татуировки и понял, что вычислить таинственного сослуживца окажется не столь просто, как представлялось мне поначалу.

Слишком много наколок; без помощи Эдварда Роха точно не обойтись. Да и ему придется немало попотеть, чтобы всю эту нательную роспись разобрать.

Выдернув из горла покойника шило, я прихватил с собой ящичек старухи с ядами и вышел на крыльцо. Прислонился там к стене и задумался, не бесы ли руководили мной, когда полоснул знахарку ножом по горлу, но решил, что все сделал правильно.

Зол

был, конечно, не без этого, но по уму так и стоило поступить. Не в плане «око за око», а просто некоторым людям второго шанса лучше не давать. Траванула бы меня старая и глазом не моргнула.

Тут к дому подкатила карета, и я указал на дверь выбравшимся из нее крепким парням:

– Тела на кухне. От старухи избавьтесь, старика отвезите в мертвецкую при лечебнице Святой Августины.

– А это не перебор, Себастьян? – поморщился Якоб Ланц. – На старушек переключился?

– Рот закрой! – шикнул я на него и продолжил инструктировать подельников: – После ждите в доме, вдруг кто вернется. И заодно за особняком напротив присматривайте. Если начнется движение, докладывать непосредственно мне. Все ясно?

– Да, мастер, – закивали громилы.

– Исполняйте! – Я забрался в карету, убрал ящичек с ядами старой знахарки в дорожный сундук и крикнул Гастону: – Трогай!

– Что опять у тебя стряслось? – вздохнул Ловкач.

– Помнишь Эдварда Роха? – спросил я.

– Помню, – подтвердил мошенник.

– Знаешь, где живет?

– Найду.

– Передай, пусть старика смотрит. Мне нужны названия всех вольных рот, в которых тот когда-либо служил.

– Передам, – кивнул Якоб Ланц. – Что-то еще?

– О «Гнутом вертеле» что люди говорят?

Ловкач ненадолго задумался, потом покачал головой:

– Какая банда его сейчас держит, не скажу. А так, заведение не самое пропащее. Травка, азартные игры, шлюхи. Есть комнаты для приезжих или тем, кому на дно залечь надо.

– Понятно, – вздохнул я и постучал кулаком в стенку.

Лошади начали замедлять бег, и Якоб спросил:

– Еще поручения будут?

– Пообщайся с нашими друзьями в Страже, разведай ситуацию. Заодно предупреди, что, если вдруг придет бумага о моем аресте, лучше бы им ею подтереться.

– Прямо так и сказать?

– Да. Вот они у меня где. – Я продемонстрировал жулику крепко сжатый кулак. – И держи ушки на макушке.

– Всегда, – усмехнулся Ловкач и выпрыгнул из кареты на мостовую.

Оставшись в одиночестве, я налил полынной настойки, опрокинул в себя полный стаканчик и зажмурился.

Зажмурился, а перед глазами – кровь. Кровь, кровь, кровь.

Кругом одна лишь кровь.

Как ни крути, от себя не убежишь. Если ты людоед, сколько ни зарекайся, рано или поздно вновь отведаешь человечинки.

И бесы в душе, будто склизкие холодные гады, извиваются; уж и не различить, где они, а где я. Сжился, стерпелся, сросся…

Смирился?

Вот уж нет!

Я выкинул из головы накатившую вдруг апатию и отвращение к самому себе, выглянул в окошко и распорядился: