Экзорцист Семьи Ноя
Шрифт:
Идиллию и тишину нарушила лишь прокравшаяся Глория через час. Пожалуй, и впрямь незаменимая девушка, всегда каким-то шестым чувством угадывавшая, кто из Ноев где находится.
— Господин Граф требовал вас к себе, — прошептала она и нахмурилась при виде пустой тары под ногами парней. — А это ещё откуда?
— Главное не то, откуда они взялись...
— А то, что мы добрались до них первыми, — хихикнул Джасдеро, раздирая глаза и потряхивая Аллена, — Давай, вставай. Мы сейчас спустимся, пусть Граф подождёт.
Глория лишь покачала головой, но быстро удалилась. А Аллен спросонья дезориентированный и потерянный хоть
Первое, что действительно бросилось в глаза при входе в кабинет Графа, так это Тики, сидящий в стратегически важном месте: у самого входа на стуле, чтобы если что сбежать получилось просто и быстро. А вот Шерил, сидящий в одном из кресел у стола, выглядел слишком довольным. Уже не к добру.
Только после этого Узы перевели взгляд на Тысячелетнего Графа, способа привлечь его на свою сторону они так и не придумали, к сожалению. Но ещё печальнее становилось от того, что рядом с Графом стояла дама.
Узы знали, что добра от дам ждать не стоит.
Узы дам любили, да. Но только в одном единственном смысле.
Но эта дама для них явно не подходила. Да и весь вид дамы строгой, высокой, с тревогой оглядывающей входящих не внушал доверия.
И Узы, и Аллен этим вечером ощутили одно и то же: новая Страсть принесёт им немало проблем.
====== Глава 12. Март. ======
Это был второй март Аллена в Семье Ноя. Но первый март в компании с новым членом Семьи — Страстью Ноя. Лулу Белл.
Если говорить о Лулу отдельно от каких-либо времён года, то Аллен, как и большинство членов Семьи, предпочитал её игнорировать. Лулу казалась личным секретарём Графа, которой плевать хотелось на всех остальных. До тех пор, пока ей не покажется, что это как-то задевает Тысячелетнего Главу, конечно же! Несмотря на имя (Страсть всё-таки), Лулу была холодна и большую часть суток при чужих (не чужим был только Граф) носила ледяную маску безразличия. К шумным братьям Узам и даже к Роад относилась с некоторым пренебрежением, считая их слишком ветреными и несерьёзными. Мечту здесь спасал только тот факт, что она была Старшей в Семье, и это означало кое-какие дополнительные обязанности. Но Лулу, кажется, полагала, что лучшей Старшей была бы она сама.
Возможно, это была её рождественская мечта — однажды пробудиться Старшей, первой в Семье и полностью оккупировать место подле Графа.
Тики Лулу считала не достойным её царственного внимания, а Аллен…
Пожалуй, она воспринимала его, как многофункционального акума, который отлично выполняет обязанности, например, развлекает Графа, не позволяя тому взваливать на себя вину из прошлого.
Аллен, в свою очередь, относился к Лулу, как к секретарю Графа и не более. Она не пыталась его дразнить или бесить.
А ещё Лулу умела принимать любое обличие: людей, животных, может быть, ещё кого-то или чего-то. Аллен точно не знал, но был рад: именно из-за этой способности Лулу часто отсутствовала, проводя время на заданиях Графа, страхуя Шерила или заменяя кого-то незаменимого.
В любом случае, именно Лулу и была причиной, по которой март не мог пройти нормально ни в одной из реальностей. Или, вернее, её дар менять форму и любимая форма кошки были причиной этой неразберихи.
А потому Семья Ноя дружно ненавидела Март. По крайней мере, по мнению их бессменного и, как говаривали,
Лулу, чаще всего с виноватой мордашкой слушавшая эти излияния, молчала и даже не пыталась оправдываться. Лулу была вообще очень странной женщиной и Ноем. Или, быть может, Аллен был слишком юным и неопытным, чтобы пытаться её понять.
«Может быть, это не восхищение и уважение, а тысячелетняя, безответная любовная трагедия!» — вздыхал, улыбаясь, Дебитто. В его голосе была явная усмешка, но Лулу, стоявшая всего в паре метров, была вынуждена теперь делать вид, будто ничего не слышала, и скрипела зубами. Взгляды женщины обещали страшную месть, но Узам такие угрозы давно были ни по чём.
Но вернёмся к проблеме, точнее к марту. Или тому, что творилось под небом голубым в эти первые весенние деньки. Ведь именно учуяв весну, пробуждались её неотъемлемые спутники — котики всех мастей. И, конечно же, они… кричали! Пушистые, расфуфыренные, изрядно подранные коты, собирающиеся под окнами самой завидной самки города. И никто не мог ничего с ними сделать. Ну правда, не приказывать же акума гонять котов? Это было как-то…
Неловко.
Не по статусу.
Но коты орали во все глотки, и если днём Лулу слушала Графа, то по ночам она куда-то таинственно исчезала.
Граф молча наблюдал за этим, ломая карандаши и ручки, покидая резиденцию всё чаще в поиске новых трагедий, мечтая на весь месяц застрять на северном полюсе. Но трагедий там особенно не было, а Семья требовала внимания, жёстких решений, активных действий.
Граф ненавидел март.
Семья Ноя — тоже. Официально. На самом деле она тихонько ухохатывалась за спиной Графа и Лулу. Даже Шерил находил это забавным, не подозревая о том, как он сам выглядит, когда сюсюкается с Роад.
Сегодняшний день был счастливым хотя бы потому, что знаменовал прохождение ровно половины трагичного, беспокойного и слишком громкого месяца. Кошачья шерсть и сами коты в собственной постели воспринимались Алленом уже как нечто само собой разумеющееся. Граф даже не подозревал, что многие из них не возвращались каждую ночь, но и днём ошивались в поместье. Если б знал, давно бы переехал или, может быть, действительно причинил вред несчастным и ни в чём не повинным животным.
Просыпаться в шерстяных, порой колючих объятиях всё же было неплохо.
Плохо было то, что ночью спать он не мог, а днём у него были занятия и никакого желания идти на них. И никакой возможности вообще соображать в первой половине дня. Как будто это было недостаточно – именно сегодня утром в его расписании стояла ненавистная история, которую он постоянно едва не проваливал.
Аллен сонно кивал на приветствия принёсшей его поздний завтрак Глории, рассеяно натягивая одежду, думая о том, как неплохо бы сгонять в душ, но вероятность того, что под расслабляющими струями тёплой воды он заснёт стоя, была слишком велика.