Экзорцист Семьи Ноя
Шрифт:
— Знаете, Граф, — обернулся Дебитто, задерживаясь в кабинете и всё ещё улыбаясь. — Вам лучше не позволять кому-либо узнать о том, какой вашей слабостью является Аллен. Кто-то может пожелать сыграть на этом нечестно.
Граф бросил на него раздражённый взгляд:
— Не учи акулу плавать.
— Акула может и заиграться в своём стремлении отыскать обед поплотнее, — глаза Дебитто против его воли скользнули по выдающейся фигуре Графа, и он усмехнулся. — Кто бы мог подумать, что вы будете иметь такую привязанность с человеком.
— Аллен
— А Мана?
Граф не ответил ничего.
А Дебитто понял, что только что пересёк невидимую границу, и, быстро извинившись, последовал за ушедшими родственниками.
====== Глава 14. Звон. ======
— Граф! Господин Граф, пожалуйста, прекратите играть бананами в кораблики! — шипела Страсть, а Граф продолжал развивать идею шторма и возможного столкновения двух бананов (кораблей), полностью сосредоточившись на этом занятии, игнорируя и тех, кто находился рядом, и тех, кто находился на сцене.
Опера была столь скучной! Особенно когда из Семьи рядом с тобой только Лулу Белл.
— А как ты поняла, что я играю в кораблики?
Подумаешь, покачивает бананы! Разве это так очевидно?
— Вы следите за своим бормотанием или нет?
Граф задумался всего на мгновение, поплотнее упираясь в узкую спинку кресла.
— М? А что я бубнил?
Однако Лулу предпочла промолчать, оскорблено отвернувшись от Тысячелетнего. Она отлично понимала, сейчас её не воспринимают всерьёз, и что бы она ни сказала, ничего не изменится.
Граф мог вернуться к своему морскому сражению, но на беду забыл, какой корабль каким захватывался. И у какого был недочет в мачтах? И команда, да, там было что-то с командой!
Нить сражения была потеряна. Бананы были опущены и протянуты Лулу. Судя по выражению лица женщины, она едва боролась с желанием растоптать несчастные фрукты. Граф же в этот момент как раз достал из кармана часы, сверяя время. Вот только он уже и не помнил, когда это безобразие начиналось вообще. И сколько должно было идти. Он мог уйти когда угодно, но позже должен был быть ужин, на котором Граф рассчитывал присутствовать. Шерил не мог. Он, похватав свою дочь и племянника, укатил совсем в другом направлении.
Тот факт, что он вынужден был захватить и Аллена, уже показывал, насколько важно для него это было.
— Зачем вы вообще сюда отправились?
— Меня пригласили?
— Всех пригласили, и вы пошли за толпой. Как не типично.
— Мне хотелось побыть в месте, где я могу спокойно подумать. То есть там, где некоторые члены семьи меня не найдут. Ты ведь отлично знаешь, что Узы шарахаются от оперы и театра, как чёрт от ладана. То есть, так утверждают…
Граф не стал заканчивать мысль, откидываясь на спинку своего кресла и начиная нервно щёлкать цепочкой часов.
— Граф, чем вы обеспокоены? — Лулу поддалась вперёд так, что, если бы у них были соседи или просто кто-то находился рядом, точно подумал бы что-то не то. По крайней мере, обернувшись, Адам едва
Будто такие мелочи могли смутить Тысячелетнего Графа.
— Куда ты дела бананы?
А вот он смущать своих немолодых родственников умел и очень даже неплохо. Лулу отклонилась обратно, складывая руки на груди.
— Вы сами сказали, они вам больше не нужны, разве не так? И вообще, у вас дел нет, что ли, почему вы играете?
— Потому что мне нужен отдых?
— Следите за тем, что происходит на сцене, и отдыхайте. Разве не в этом смысл сегодняшнего собрания?
— Смысл, конечно, иной, связи, контакты, выгодные предложения и сплетни, так всегда происходит. Опера это то, что имеет не такое уж большое количество ценителей. Большинство привыкают к ней и убеждают себя, что им нравится. К тому же здесь всё будто под копирку, что под огромными куполами, на ярких сценах в шуршании шёлка и блеске драгоценностей, что в самых дальних, прозябших переулках, под нелепыми яркими тентами в окружении дворовой детворы и подвыпившей толпы. А бананами я никогда не играл.
— Теперь уже играли, — Лулу поправляла причёску, точнее, старательно запихивала под заколку выбившуюся прядь и всё же оставалась сосредоточенна на разговоре. — Граф, вы же знаете, что Майтра…
— Знаю, и мне действительно жаль, что именно тебе приходится общаться с ним и принимать его запросы.
— Да я не об этом, Граф. Мне стало любопытно, откуда он знает все эти языки, на которых ругается? Это у него ведь из поколения в поколение, значит, пробуждается знание с памятью Ноя?
— Вроде того. Эти нюансы надо узнавать у Майтры. Он сам по себе полиглот тот ещё. И учил языки самостоятельно, но, пробуждаясь, вспоминает если не языки, то, по крайней мере, не цензурную часть их.
— Откуда в нём всё это?
— Откуда мне знать?
Лулу фыркнула, наконец-то отрываясь от головы и тяжело вздыхая. Было очевидно, что опера не вдохновляла и её, но отправить Графа одного на мероприятие она не решилась.
— Так что там ещё с Майтрой? Всё ещё недоволен моим отсутствием?
— Человеческими делами вполне может управлять сейчас Шерил. Он полагает, что вам следует чаще наведываться и проверять работу… Ну, Тринадцатый сказал что-то ещё, но перевести оставшуюся часть речи я не сумела.
— Он не очень высокого мнения обо мне.
— Он полагает, что вы совершили ошибку. А вообще он вас уважает и любит, как и все мы. Просто у него иная манера речи. Он же на всех ругается, вы же знаете.
— Майтра лишился своих детей. Я не тот, кто может представить себе его состояние в данный момент, — тихо произнёс Тысячелетний Граф, опуская взгляд обратно на замусоленную цепочку и наконец-то убирая часы. Он не собирался оставаться здесь ещё хотя бы на пару минут. Он присоединится к ужину, а сейчас выйдет на улицу.