Ельцын в Аду
Шрифт:
Как сейчас помню!
– вздрогнула душа Медведева.
– «Светили факелами. Ваганов, матрос, влез в шахту и стоял внизу во тьме — в ледяной воде. Вода была по грудь. Спустили веревки. Он привязывал трупы и подавал наверх».
Да что ж ты меня все время перебиваешь!
– заорал Юровский.
– «Меж тем рассвело (это был третий день, 18-го). Возникла мысль: часть трупов похоронить тут же у шахты. Стали копать яму, почти выкопали, но тут к Ермакову подъехал его знакомый крестьянин, и выяснилось, что он мог видеть яму. Пришлось бросить дело, решено было везти трупы на глубокие шахты».
И вновь повезли расстрелянных Романовых. Сначала на телегах, потом на грузовике. «Так как телеги оказались непрочными, разваливались, я отправился в город за машинами — грузовик и две легких для чекистов. Смогли
Жутко!
– поежился Борис Николаевич, который в общем-то часто бывал жестким, но редко — жестоким.
– Бедные вы, бедные! Расстреляли, добили штыками и прикладами, три раза хоронили, жгли, кислотой обливали... Пожалуй, справедливо, что Церковь признала тебя, Николай Александрович, и твою семью святомучениками,
Не мне судить!
– сымитировала выдох душа царя.
– Но чем я лучше других моих родичей, в том числе четырех Великих князей, тоже зверски убитых непонятно за что?!
Почему непонятно?
– раздался голос Ленина.
– Ваших кузенов и дядю казнили в ответ на убийство в начале 1919 года немецких революционеров Карла Либкнехта и Розы Люксембург...
Зверская логика, панимаш!
– закричал экс-президент.
– Их же немцы ликвидировали, при чем тут Романовы!
Не понимаете Вы революционной логики, ренегат Ельцин! Товарищ Дантон, объясните ему!
– приказным тоном заявил Ильич.
Я еще во время Великой французской революции предупредил: «Мы будем их убивать, мы будем убивать этих священников. Мы будем убивать этих аристократов... и не потому, что они виновны, а потому, что им нет места в грядущем, в светлом будущем».
Все равно не понимаю!
– тряхнул призрачной головой Николай.
– Чем Вам, господин Ульянов, мог помешать Великий князь Николай Михайлович — либеральный историк, председатель Русского исторического общества (того самого, где почетным председателем был я сам)? Автор монументальной биографии Александра I, он увлекался таинственными легендами о странной смерти нашего предка и загадочным старцем Федором Кузьмичем, появившимся после смерти Александра в Сибири.
Возможный тайный уход с трона нашего прадеда и превращение царя в «Старца» волновали и меня самого. Но нам трудно было находить общий язык... Николай Михайлович — мистик, масон и вольнодумец. В Петербурге он одиноко жил в своем дворце среди книг и манускриптов. Мы его прозвали «господин Эгалите». Так когда-то окрестили либерального принца Орлеанского, брата Людовика XVI...
Очень похоже!
– одобрил Сатана.
– Либерал принц Орлеанский был гильотинирован Французской революцией, либерал Николай Романов расстрелян в Петропавловской крепости революцией Октябрьской... За него просил Горький, Ленин обещал рассмотреть его ходатайство, а сам дал приказ Зиновьеву: не выпускать Великого князя и поторопиться!
Не отрицаю!
– гордо заявил Ильич.
В Перми был убит Великий князь Михаил Александрович, - продолжил мартиролог последний русский император.
– В СССР рассказывали официальную сказку: Михаила... казнили местные рабочие Мотовилихинского завода. Прознали о его желании выехать за границу и - «приняли меры». В действительности же Михаила чекисты, специально приехавшие в Пермь из Москвы, выкрали у местной охраны и тайно застрелили в лесу.
В ночь на 18 июля 1918
Все они содержались в заключении в городе Алапаевске близ Екатеринбурга. Их тайком увезли к заброшенной шахте на 110-й версте по дороге от этого городка на Синячихинские заводы. «Были расстреляны» - сообщалось при Советской власти. Но это ложь! Только один из них умер от пули: Сергей Михайлович сопротивлялся, схватил одного из большевиков, некоего Шишкина, и чуть не сбросил с собой в шахту. Он был убит выстрелом в голову.
Остальные Великие князья умерли от ударов по голове и груди каким- либо твердым тупым орудием или же получили такие повреждения при падении с высоты. Их живьем бросили в шахту и забросали бревнами! Возле нее выставили охрану: из-под земли доносились стоны, пение псалмов и молитв. Великая княгиня перевязала своим платком разбитую голову Иоанна Константиновича. Три дня Елизавета Федоровна еще жила и, как могла, помогала раненым. Потом ствол шахты забросали гранатами. Но и это не удовлетворило палачей! Последние мученики умерли только после того, как председатель Алапаевской ЧК Говырин взял у местного фельдшера большой кусок серы, зажег его и сбросил в шахту. А сверху наглухо завалил колодец.
Единственным членом династии Романовых, избежавшим смерти, стала княгиня Елена Петровна. Как гражданка Сербии, она была переведена в Московскую ЧК и позже выпущена из Советской республики.
И вот я спрашиваю вас, господа большевики: за что вы нас уничтожили? Никто никогда ни в чем не обвинял ни меня, ни Михаила Александровича, ни других членов нашей семьи.
Вы, Романовы, могли сделаться знаменем сопротивления, - пояснил издалека Дзержинский.
– По данным нашей разведки, 6 июля в Симбирске, в гостинице «Троице-Сергиевская», заседала комиссия под руководством генерала Каппеля. Она составила достаточно реалистичный план освобождения семьи императора: накопить в Екатеринбурге силы боевиков, нанести внезапный удар и дожидаться быстрого подхода чехословаков... Мы не имели права рисковать!
Троцкий не мог допустить, чтобы столь важная тема обсуждалась без
него:
«Когда я вернулся с фронта, у меня состоялся разговор со Свердловым.
– Да, где царь?
Конечно, расстрелян.
– А семья где?
И семья с ним.
Вся?
Вся. А что?
А кто решал?
Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять им живого знамени, особенно в наших трудных условиях».
Я согласен с товарищами. «По существу, это решение было необходимо. Казнь царской семьи нужна была не просто для того, чтобы запугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что отступления нет. Впереди — полная победа или полная гибель... Никакого другого решения массы рабочих и солдат не поняли бы и не приняли. Это Ленин хорошо чувствовал».
В общем, «большевики выполнили справедливое требование народа, выдвинутое сразу же после свержения царского самодержавия», - пафосно процитировал советскую прессу хозяин инферно.
Незачем ерничать, товарищ Сатана!
– одернул его Ильич.
А ты что, не желал смерти Романовым?
Конечно, желал! И не только из-за чувства личной мести за брата! Еще в молодости я восторгался удачным ответом революционера Нечаева - главного героя «Бесов» Достоевского... На вопрос: «Кого надо уничтожить из царствующего дома?» -он лаконично сказал: «Всю Большую Ектению». Это, кто не знает, молитва за царствующий дом - с перечислением всех его членов. «Да, весь дом Романовых, ведь это же просто до гениальности!» «Титан революции», «один из пламенных революционеров» - называл я Нечаева. Однако не буду врать: я не отдавал персонально приказа о казни царя - просто все свершилось слишком быстро. Но инициативу екатеринбурских товарищей одобрял и одобряю! Я вообще хотел стереть фамилию Романовых из памяти русской! По моему настоянию был издан «Декрет о снятии памятников в честь царей и их слуг». 9 июля 1918 года я поставил этот вопрос на Совнаркоме. А еще я боролся с каменными изваяниями Романовых!