Элемент 68

Дергунов Александр

– А Никодимыч чего?

– А Чистяков уже что-то там перекопал, документы подчистил, Камиллу просветил. Она же бабка толковая, если бы не наука ее дурацкая, еще тем бы директором быть могла.

– Ты откуда все это знаешь?

– От верблюда. Хотя сам понимаешь, что, по нынешним временам, и верблюд за так работать не будет.

– Осведомитель?

– Союзник. Ты что думаешь, с твоими жалкими процентами можно серьезную кашу замутить?

– Ты говорил, можно.

– В общем, можно, но и всякая

сволочь, типа: обиженные сотрудники, уволенные секретарши, недовольные арендаторы – тоже ценный материал.

– Даже арендаторы?

– Даже они. Я к ней свою конторку полгода назад подсадил, чтобы в доверие втерлись и на лапку занесли.

– И чего?

– Ничего. Не берет. Такая вот бабка с чистыми лапками.

– Ты же говорил, что директорша непорядочная?

– Я и сейчас так говорю. Порядочный человек – это кто по установленному порядку живет. Все берут, и ты бери. Друзей подкармливай, наверх положенное отдавай – и будет тебе счастье. И всем вокруг будет счастье. Потому как порядок, он во всем важен.

– А на поговорить тебя Чистяков пригласил?

– Никуда он меня не приглашал. Наш тайный друг во вражеской конторе по секрету рассказал, где нашего правдолюба сегодня можно найти.

– И где?

– Да вот уже приехали.

«Гелендваген» свернул на паркинг при торговом центре, на скорости пролетел вдоль плотных рядов автомобилей и с разбега въехал на только что освободившееся место. Хозяин черного пикапа, ожидавший место с включенным поворотником, зло выругался, но связываться с хозяином дорогого джипа не стал.

– Млин, вот откуда здесь среди дня столько тачек? В городе вообще, что ли, никто не работает?

Миновали вертушку входной двери. По эскалатору Баграт шагал вверх, а Алексею было лень тратить силы, если и так везут в нужном направлении. К моменту, когда он поднялся, юрист уже обнаружил нужный столик и потащил к нему Алексея. Проход через зал мог бы получиться эффектным, но Чистяков их не замечал, уткнувшись в газетный разворот. Он не обращал на пришедших внимания, даже когда они подошли к столу почти вплотную.

– Здравствуйте, Петр Никодимович. – Баграт не придумал эффектного вступления и решил быть официальным.

– Не могу пожелать вам того же. – Чистяков аккуратно сложил газету, проминая ладонью сгибы листов.

– Не ожидал нас увидеть? – Баграт уселся напротив Никодимыча. Алексей тоже хотел сесть, но не смог сообразить, с какой стороны.

Хотел пристроиться с торца, но пластиковые стулья были приделаны к столам намертво.

– Ожидал, но не знал, где. Давай считать вступительную часть завершенной. Переходи к делу.

Чистяков изучал Баграта через толстые линзы очков, словно биолог иные формы жизни через стекла микроскопа.

– Люблю деловых. – Баграт достал из внутреннего кармана пиджака толстый конверт и положил

перед Чистяковым.

– Что это?

– Гонорар. Мы нанимаем тебя консультантом.

– Часы работы?

– Двадцать четыре часа в день, семь дней в неделю.

– Что надо делать?

– Пропасть и не отсвечивать.

– Хочешь меня купить?

– Пусть так.

– Не маловато ли за семь дней в неделю?

– Я не могу тебя купить за большую сумму, чем стоит убрать. Такова экономика процесса. Ничего личного, только бизнес.

– Это угроза?

– Пусть так.

– При свидетелях?

Алексей все еще стоял у столика.

– Какой из Алексея свидетель? Если он побежит доносить прямо сейчас, то никто не дернется. Над ним лишь посмеются. Алексей умный человек и себя в дурацкую ситуацию ставить не будет. Верно я говорю, товарищ Бальшаков?

Алексей молчал.

– А если с тобой, не дай бог, чего нехорошее случится, – продолжал Баграт, – то Алексей уже будет не свидетелем, а соучастником. Ведь знал заранее, но не сообщил.

– Очень спорный тезис.

– Ну вот он со следователем пусть и поспорит.

– Ты все сказал?

– Почти. Никодимыч, ты пойми, что влез не в свое дело. Тебе эта бабка – никто. Тем более что ни ее, ни науку мы обижать не собираемся. Пусть ковыряются в своих пробирках. Зачем академикам на хозяйственные вопросы отвлекаться? А мы средства изыщем, здание подлатаем, дорогу отремонтируем. Даже вывеску менять не будем, пусть висит.

– Баграт, я это уже много раз видел. Вывеску, может, и оставите, а людей сгнобите. Это уникальный научный коллектив. Пойми, они всем действительно необходимы.

– Из бюджета денег не дают – значит, стране они на хрен не нужны. А кто я такой, чтобы со страной не соглашаться?

– Меня тошнит от этой твоей фальшивой державности.

– Времена такие ныне. Раньше модно было страну ругать и говорить за свободу. Теперь пьем за державность и порядок.

– Да ты хоть знаешь, за какие деньги Камиллу Андреевну в Штаты работать приглашали?

– Слышал.

– А она не поехала. Верила, что здесь нужнее. В ее ежедневной работе больше патриотизма, чем во всех речах с высоких трибун.

– Петр Никодимович, ты меня за советскую власть не агитируй. Я такой ученый, что аж хрен крученый. Ты решай по-быстрому, с нами или против нас?

– Да я-то уже решил давно, теперь пусть Алексей решает.

За все время разговора Чистяков к Алексею ни разу не обратился и как бы его не замечал. Алексей тоже не вставил в беседу ни слова, хотя в голове рождались аргументы в пользу обеих сторон. Сформулировав свою точку зрения, Алексей начинал в ней сомневаться, думать над точностью формулировок. Пока он размышлял, беседа катилась дальше без оглядки на позицию Бальшакова.