Элемент 68
Шрифт:
Маленькая женщина все еще стояла, закусив нижнюю губу, но в глазах ее появились искорки смеха.
– Вижу, что хорошо, – решил за женщину Алексей и извлек из внутреннего кармана бархатный футляр. – Колье «Сваровски», от нашего спонсора. Примерять будем позже, в крупном плане.
– Не верьте ему! – выкрикнула недоверчивая старушка реплику из какой-то книги. – Это аферисты, я читала. Пока они тут дурачатся, остальные по карманам шарят.
Очередь принялась обхлопывать себя по бокам на предмет сохранности имущества, словно стая жирных, растревоженных
– Гражданочку из кадра вырезать, – крикнул куда-то вверх Алексей, которому близость провала лишь добавила куражу. – А вы, товарищи, можете сообщить своим родным, чтоб смотрели вас через час по местному каналу.
Очередь потянулась к мобильным телефонам. Работяга, наконец, отоварился и, открыв пивную бутылку о тяжелое звено часового браслета, приложился к горлышку с зажмуренными от удовольствия глазами. Кадык его ритмично ходил вверх-вниз, и с каждым тактом разглаживалась маска тихого страдания.
– Во! – радостно показал он горлышком опустевшей бутылки на новогоднего деда.
– Сама вижу, что «во», – сурово отозвалась женщина с пакетами. – А вы, мужчина, чем по сторонам глазеть, помогли бы лучше даме.
С этими словами она перевесила полиэтиленовую гроздь на руку чинно опохмелившегося мужика. Ближе всех к продавцу теперь стояла бровастая женщина, но ее внимание было занято Дедом Морозом.
– Вы, гражданочка, как вели себя в прошлом году? – Дед Мороз подтолкнул Ольгу к прилавку, а сам, прихватив бровастую под локоток, буквально натянул ей на руку горловину мешка с подарками. – Испытайте свою удачу. Не подсматривать!
Дама долго вслепую перебирала содержимое мешка, потом раздраженно вытянула ладонь, вцепилась в кончики пальцев зубами, содрала перчатку и стала нащупывать счастье обнаженной рукой. Но пальцы в сиреневом маникюре находили лишь фигурки шоколадных зайчиков, конфеты-«батончик» и какие-то бумажки.
– Главные призы – в конвертах, – шепнул Алексей даме, краем глаза убедившись, что Ольга забрала пакет с покупками.
Дама тут же выдернула кулак с тремя зажатыми между пальцев конвертами.
– Лишь один в руки, – строго заметил Дед Мороз, вырвал лишние бумажки и засунул себе в карман.
В этот раз очередь была на его стороне.
– Ну, тогда еще зайчика, – не сдалась мадам и выцепила шоколадную фигурку, прежде чем мешок перешел к следующему в очереди.
– Побыстрее, товарищи, время ограничено, – почти кричал Алексей, пытаясь вырвать мешок и поскорее ретироваться. – Конвертики открывать до Нового года нельзя, иначе купоны будут недействительны.
Угроза помогла, но подозрительная старушка, у которой из-за такого вот промедления в девяносто восьмом году пропали все сбережения, поспешила надорвать бумажный угол.
– Отходим! – крикнул Дед Мороз, оставил мешок на растерзание очереди и, схватив Ольгу за руку, выдернул ее из магазина. Проскочив сквозь горячую воздушную стену, они пробежали, держась за руки, еще метров двадцать, затем женщина начала отставать, остановилась, выскользнула узкой ладошкой из сжимающей ее пятерни.
– Спасибо.
– Давайте
– Меня встречают с электрички, – отказалась было Ольга, но от дверей магазина к ним растянулись боевой цепью подозрительная старушка, бровастая дама, гражданка, что была с пакетами, и влекомый ею работяга.
Боялись опоздать и объезжали сутолоку центрального перекрестка по плохо расчищенным переулкам. Старенький джип то и дело пугал пассажиров проскальзыванием всех четырех колес по снежному месиву. Пару раз машину кидал в занос сам Алексей – ему нравилось играть в ночные гонки. Точнее, нравилось слышать протяжное женское «ооох», когда машину тащило юзом.
Торопились зря. Ни на условленной электричке, ни на следующей никто не приехал. Поезда останавливались, и из разъезжавшихся с шипением дверей вываливались толпы пассажиров. Прибывшие осторожно скатывались по крапленным желтым песком лестницам и спешили по домам, на проводы года уходящего.
– Я пойду, – сказал женщина, – как-то нехорошо вас задерживать.
– Вы меня очень хорошо задерживаете.
– Скоро полночь.
– Боитесь, что карета превратится в тыкву?
– Страшнее, если кучер в крысу.
– А принцесса в кого?
– В дурнушку принцесса превращается. Замызганный халат, грязные ногти, волосы секутся.
– С двенадцатым ударом?
– Все по-разному.
– Но потом принц найдет избранницу по потерянной туфельке, и опять все красивы и счастливы.
– Принц счастлив. Новая избранница, которой подростковая туфелька подошла, – тоже ничего так, довольна. Не понимает, что лет через десять престарелый принц новую дуру на эту туфельку ловить побежит.
– Интересная интерпретация.
Время от времени звонил телефон. Пассажирка торопливо хватала трубку, но, взглянув на экран, отвечать не спешила. С каждым звонком говорила в трубку все более раздраженно: «Да, на станции, жду, начинайте без нас».
Закрутив снежный вихрь, прогремел скорый. Телефон пропищал сигнал входящего сообщения, и Ольга, взглянув на имя отправителя, торопливо прикрыла экран ладошкой. Пальцы опускала медленно, строка за строкой. Дочитав, отвернулась к окну. Там раскачивалась какая-то уж слишком показательно-новогодняя сосновая лапа: с шишкой в идеальных треугольниках чешуек, с длинными иголками, облитыми глазурью безупречной белизны. Даже покачивалась ветка чересчур осторожно, оберегая собственное совершенство.
Подъехала следующая электричка, но Ольга в толпу больше не всматривалась.
– Ладно, я пошла, – она потянулась к ручке.
– Куда? – поинтересовался Алексей.
– Отмечать самый веселый праздник в году. – Пассажирка выкинула ногу в высоком сапожке на снег.
– Неужели не хотите ничего спросить?
– Например?
– Ну, например, с чего старушка пустилась за нами в погоню.
– Не хочу.
– А вы верите, что в Новый год желания у всех сбываются?
– Если двое желают разного, то сбудется не у всех.