Эльфийская сага. Изгнанник

Марлин Юлия

— И не вздумай показывать им слез, — поддержал Рамендил. — Ты что, Лекс? Не плачь, говорю.

Мальчишка шмыгнул носом, поморщился — кровь затекла в глотку, и тихо прошептал:

— Учитель предупреждал, а мы не послушали…

— С Габриэлом поговоришь позже. А пока уйдем с поля. Предстоит еще одна битва.

Левеандил взмахнул косой, оборачиваясь:

— И что-то мне подсказывает — Эридан так легко не отделается.

Лекс поник головой, и покорно позволил эбертрейльцам себя увести. Так унижен он был второй раз в жизни. Первым страшным

унижением был плен и пытки в Горгано, из которого его вызволила бесстрашная воительница Белый Лебедь.

Арианна вцепилась в локоть Остина и вздрогнула — в круг света заступили Эридан и высокий, сильный Тингон. В масляном свете кованных фонарей щуплый мальчишка сильно уступал могучему «дубу», коим представал широкоплечий красавец-воин, а то, что Тингон бывалый воин и отменный мечник, уже не сомневались: блестящие мускулы, мозолистые руки, гибкое, тренированное тело.

Ударил барабан. Судья разрешил:

— В бой.

Арианна отвернулась, уткнувшись в плечо друга.

— Он справится, — ободрил Остин, — он юркий и…

Загремело железо и дикий крик боли прокатился по заднему двору. Арианна распахнула зеленые глаза: сражение вылилось для ее брата в сущую пытку.

Тингон наступал, раскручивая клинком. Эридан отступал, прикрываясь щитом и получая легкие, но болезненные уколы по телу. На правом предплечье блестела крупная рана, по коже текли струйки крови. Опускать оружие, если противник ранен, но на ногах запрещалось — опускали, если один из участников признавал поражение или падал, роняя оружие. Получалось, Тингон, кромсая Эридана, правил не нарушал.

Пепельноволосый юноша был бледен, тяжело дышал, прихрамывал на левую ногу — пропустил удар под колено, — но упорно продолжал делать выпады вперед. Клинки, звонко воспев, схлестнулись, но Эридан не устоял под напором более высокого и сильного эльфа и упал на колено. Щит предательски выскользнул, пав на мрамор со звоном. Тингон воспользовался моментом и саданул того по хребту. Мальчишка закричал и упал лицом на камни — так же унизительно, как несколько минут назад его друг Лекс. Но в отличие от него меча Эридан не выпустил. Тингон замахнулся.

— Назад! — Крикнул судья.

Эминэлэмец послушно отступил, ожидая: встанет мальчишка, чтобы схлопотать еще или признает поражение. На разгоряченных мускулах Тингона играли отсветы фонарей, карие глаза горели зловещим огнем, казалось, высокий сильный эльф был вылит из бронзы, а под ресницами поблескивали черные отполированные опалы.

Эридан отлепил щеку от мраморной плиты и мотнул головой. Пепельный локон свис по уху, неприятно задев порез на скуле. Сначала Ортанс унизил Лекса, теперь этот унизит его. Эридан зажмурился, тошнота подступила к горлу. Нет, нельзя показывать слабость; никогда и ни при каких обстоятельствах не проявляй слабости и не показывай страха, как учил лорд Габриэл. О, Всевидящий, он был прав! Он предупреждал их! Они не послушали, и получили двойной удар: потеряли учителя и опозорились на глазах приюта.

Брат Арианны тяжело перевалился на локоть и бросил

взор в темноту — темный эльф стыл в проеме двери. Его выдавала длинная дымчатая тень, лежавшая косым серебром на плитах двора. Хлесткий порыв скосил пламя факела — рыжеватый отблеск на мгновенье осветил мраморное лицо и неживые стеклянные глаза. Габриэл пришел на поединок, прикрывшись безучастной маской равнодушия. Горделивая осанка и высоко вскинутый подбородок красноречиво говорили: он не сочувствует самонадеянным ученикам, возомнившим себя богами мечей.

Лекс едва унес отсюда ноги, его — Эридана с поля битвы, похоже, — унесут. И пусть! — разозлился мальчишка. Бесчувственный темный мерзавец! Эридан уже решил, что не отступит и доведет бой до конца, как бы печально он ни закончился. В ярости боя его новая душа ковалась из стали, в пекле схватки его новое тело ткалось из камня. Трус, каким он был раньше — умирал на арене. В нем зарождался дух воина.

Эридан подавил стон и встал. Тингон рассмеялся.

— Упорный сосунок.

Еще несколько болезненных уколов осыпали его тело, прежде чем эминэлэмец жестко блокировав выпад, выкрутил ему запястье и заломил за спину. Он поставил его на колени и рассмеялся:

— Готов признать поражение?

— Ни за что!

Эридан выбросил ступню, пытаясь сбить Тингона с ног, но получил удар коленом в спину. Заломленная рука, не желавшая выпускать клинок, вспыхнула, и пальцы разжались сами собой. Меч звонко упал — это было последнее, что услышал Эридан прежде, чем лишиться чувств. Недавний удар в голову, которым его «наградил» гоблин на перевале Речная Чаша не прошел бесследно — дурнота накатилась внезапно и беспощадно.

* * *

— Убили! Убили! А-а-а! — гнома Бель вопила, топая по коридору большими волосатыми ступнями. — Клянусь бородой мужа, убили! Его убили! А-а-а!

— Кого убили? — Удивлено спросил Остин, когда прачка без стука ворвалась в его кабинет, судорожно глотая воздух.

Она долго верещала, размахивала руками, трясла густыми смоляными кудрями и жиденькой бородкой, прежде чем объясниться:

— Эминэлемца убили! Того — участника поединка. Лорда Тингона! Я зашла в его комнату сменить постельное белье, а он лежит на кровати в луже крови! Глаза раскрытые! Изо рта слюна! Клянусь будущей бородой сына, его закололи! А-а-а!

— Троллева мать! — Выругался огр, входя в эльфийский покой.

Прачка не обманула — Тингона закололи столовым ножом. Красивый воин лежал на мятом покрывале с запрокинутой головой и рассыпанными по подушке темно-шоколадными волосами. В широко раскрытых глазах цвета темного меда застыли боль и неподдельное удивление — он не ожидал смертельного удара. Одна рука бессильно свесилась над краем кровати, вторая сомкнулась в кулак.

Владетель Ательстанда перевел взгляд — металлическая рукоять возвышалась над колотой раной и поблескивала резным узором в рассветных лучах. Подлых, тайных убийств в его родном приюте еще не случалось, и Остин обреченно покачал головой — дожили.