Эльфийская сага. Изгнанник
Шрифт:
Остановить горных троллей с хозяином в одиночку темный эльф не мог, а потому, взвесив все за и против, решил, что лучше всего встретить тех на подходе к замку на закате третьего дня. Оставалось надеяться, что Хегельдер с друзьями и спасенный из плена Элла успеют вернуться в Ательстанд, а не застрянут на узких горных тропах где-нибудь на середине пути.
Глава 12. Ночь битвы
Страшно не умереть, а страшно не жить
(Ирландская философия)
Молния озарила гордые, молчаливые громады Драконовых гор. Бухнул гром. Габриэл вскочил на заостренный скальный выступ и огляделся. С запада
Гибкий эльф изящно перемахнул через расселину и вбежал на заточенный хребет, засыпанный подтаявшим снегом. С востока наваливалась еще одна небесная сила. Густые и плотные облака неслись над зубьями хребтов, сталкивались, метались и раскручивались. Он прищурился — две грозные тучи вот-вот сольются над речной долиной и безудержная мощь стихии потечет прямиком к Ательстанду.
Новая вспышка раскроила облако слепящим огнем. Справа высветился лесистый косогор. Слева — пологий склон, бегущий на восток зарослями вереска и молодого подорожника. У его подножия в кустах диких роз шевелилось несколько теней. Габриэл прислонил к глазам руку, сложенную лодочкой. Зоркий взор легко вырвал очертания троллей, плавающих в мглистом холоде гор.
Он почуял необузданную злобу тварей еще от пиков Вал-Геар, услышал ее в безмолвии ледяных бродов Торгорнона, ощутил в дрожи скал на перевале Речная Чаша, увидел в отражении озерных вод и диких горных рек, питавших Этлену.
— Смотри-ка, плетутся, — поморщился эльф и с ловкостью барса затерялся в темноте.
Охотник и тролли неспешно взбирались вверх, огибая валуны и кривые деревца, опутанные ежевичной лозой. Надвигающейся бури они не страшились. В нагрудниках и налокотниках мигали искры. В павлиньих камнях ожерелья гасли краски весеннего вечера.
… Ательстанд появился на фоне черно-белых склонов через девять миль. Блестели крепостные крыши, отливали серебром врата, в черноте светились редкие окна.
Изломанное копье резануло небо. Оглушительно треснуло. Драконовы горы накрыло непроницаемым сумраком — темнее, чем в самую безлунную и беззвездную ночь. Взбаламученные махровые облака востока и запада столкнулись, закипели, забурлили. Яростный порыв чуть не сбил Габриэла с ног. Тучи крутились, шипели, извивались, превращаясь в что-то огромное и беспощадное. На секунду буря стихла, а после со свирепым воем обрушила на землю кару богов.
Шерл вернулся в приют за минуту до того, как почерневшее небо выплеснулось злобой. Потоки ледяного дождя пали на крыши башенок и крепостей, потекли по склонам визжащими селями, увлекая в смертельный водоворот камни, вырванные с корнем кусты, обломки древних стен. Пронизывающий яростью ветер с хохотом клонил к земле вековые дубы и сосны, ломал необхватные стволы, вырывал из тверди старые валуны и бросал к подножиям гор. В беспросветной мгле ревело, трещало, грохало, точно наступил конец времен.
Тусклый луч коснулся лица сумеречного воина, вбежавшего на порог кухонного крыльца. Он обернулся навстречу свету и сквозь стену ливня увидел край закатного солнца. В прорехе густых туч пылающий красный шар уходил за пик Караграссэм. Новый раскат сотряс землю, и темного окатило шлейфом грязных брызг. Тучи сомкнулись.
Габриэл смахнул с себя воду и вошел на кухню. Пусто. На столе мерцала окованная сталью лампа из льдаррийского хрусталя. Рядом, на разделочной доске лежал нож и начатый кочан капусты. На полках в глубоких блюдах отливали золотом глянцевые яблоки, груши, лимоны, в ивовых корзинах темнели грозди винограда.
Трапезная тоже пустовала — тусклый свет втекал сюда лишь из коридора. Приглушенные голоса он услышал лишь на лестнице. Эльфы собрались в большой гостиной и слушали чей-то сбивчивый рассказ. Голос рассказчика был мягок и легок, подобен шелесту невесомой паутинки, пронизанной каплями росы и теплыми лучами южного солнца. Габриэл не слышал его прежде, а потому понял — юный сказитель — спасенный из Аяс-Ирита пленник. Знать, Хегельдер привел отряд до бури.
Снаружи ревело и рычало. О стены замка бились обжигающе холодные капли. Трещали окна. Со страшным грохотом сходили оползни. Свинцовым мраком путало горные изломы и чертоги замка. И только силой эльфийских заклятий, нашептанных последними из Ведающих, Ательстанд еще не разорвало на куски, не смыло грязевыми водопадами и не разметало на склонах гор.
Шерл вошел в большой зал в тот самый момент, когда сказитель завершал свой сказ и дабы его не прерывать, прислонился к дверному косяку. Оказалось, Элла нареченный Звездное Пламя, был сыном Бритфулда — валларро Эмин Элэма. Валларро погиб на поле сечи. Он вывел войско на западный край Скалы Эдэн и первым принял сокрушительный ирчий удар. Сам Элла вместе с матерью и младшим братом чудом спаслись, бежав подземными ходами на материк. Но на берегу их поджидал засадный полк. Спасшихся схватили. Всех, кто сопротивлялся — убили. В этой сечи погибли его мать и младший брат. Самого Элла обезоружили, избили до полусмерти и заковали в цепи. Так он попал в плен. Семь дней его везли вдоль Гаярских топей на восток. Ирчи не решились выйти к Великому Караванному Пути — боялись застав темных эльфов и гномьих патрулей Утульдена, а на восьмой — продали купцу из Харисумма. Так он попал в Аяс-Ирит и был перепродан старосте. В первый же вечер за неповиновение его жестоко избили и отправили в подвалы местной тюрьмы, где только благодаря поражающим жестокостью пыткам вырвали правду о нем самом, его имени, происхождении и роде. А потом приговорили к суровой каре и вывели на площадь, заковав в колодки.
Парнишка вздохнул, проведя рукой по коротко стриженым бронзовым волосам.
— Я плохо помню, что произошло на площади. Знаю — вы спасли меня, рискуя жизнями. В моем сердце всегда будет гореть огонь благодарности вашим мужеству и отваге.
— Что стало с Эмин Элэмом, Элла? Ты видел город последним из нас. — Вопрос задали эминэлэмцы, уже предчувствуя — ответ переполнит их души темной печалью.
Элла опустил голову. Под воротником блеснул воспаленный багровый след от веревки.
— Град Сияния пал. Ирчий главарь Яраг приказал разрушить Рубиновый Зал Совета, спалил круглый стол, за которым валларро часами вели беседы и управляли городом. Он перевез в Эмин Элэм каменный трон и сел в городе, как король. Город заполонили ирчи.
Эльфы замерли в горестном молчании; ресницы некоторых увлажнило золото, по щекам иных текли слезы. Они скорбели по разоренному и утраченному Эмин Элэму и не ведали, что там за воротами в безумной круговерти исступленного ветра и ледяного дождя крадется новый беспощадный враг, который вот-вот нанесет удар в самое сердце Ательстанда.
— Не хочу вас прерывать, но если вы и дальше будете оплакивать умершее прошлое и не думать о грядущем будущем — вас оплакать будет некому, — в тишине эльфийской печали голос Габриэла прогремел, как гром.