Эльфийская сага. Изгнанник
Шрифт:
— Чего? — Гаркнул Мардред и поерзал на узком табурете, что стонал под ним воплями умиравшего осла.
Переводчик распрямился; свет настольной лампы выхватил его лишайное лицо.
— Криптограмма, — повторил он по слогам. — Зашифрованное сообщение, записанное сплошными символами. Прочесть их можно только при мощи ключа или таблицы, наложенной поверх текста.
— Но… — огр похрюкал и громко шмыгнул, — у нас нет ключа, да… лорд Остин?
Владетель Ательстанда стоял с отрешенным видом у стеллажа с поющими шкатулками. Он повернул голову и встретил
— Да, Мардред, у нас нет ключа.
— Ключ — полбеды, — Лавво вскочил и метнулся к сейфу, на ходу снимая с мизинца золотое кольцо-печатку. За ним полетел кисловатый шлейф пива. С плеч посыпались блестящие почки. — Даже если нам удастся выделить верные руны и сложить в правильную комбинацию, мы их не прочтем. Это агаль. Мертвый язык вашего короля Лагоринора. — Тролль приложил кольцо к замку. Раздался щелчок и дверца сейфа отворилась. — Могут пройти годы, а может века, прежде чем я смогу подобраться к сути заколдованного послания.
— У тебя одна ночь, — жесткий голос Габриэла заставил Лавво вздрогнуть и выронить толстенную книгу-словарь. Бум. Облако сухой пыли затмило комнату предрассветным туманом. Отмахивая ее, тролль выдавил: — Ночь? Габриэл, это невозможно! Знаешь, как сложно читать погибшие языки? Красноглазые драконьи мудрецы переводили надписи с осколка Бетэль-Глизы семьдесят лет! Философы Эбертрейла корпели над Манифестом Саллаха больше века! Астрологи Аллеура читали Ферский диск, извлеченный из песков Ашарана сто сорок лет! Стелу Лагоринора, вкопанную в побережье Великого Моря не перевели до сих пор!
Темный эльф по-кошачьи плавно подошел к столу, сдвинул лампу от края на середину и невозмутимо повторил:
— У тебя одна ночь, Сирикус.
— Я не…
— Приступай, — ледяным тоном повел парень. Он толкнул стул и сел на него «верхом». Его широченные рукава в серебре опали к полу и осветили перекошенного от раздражения тролля.
Лавво бросил «Словарь мертвых наречий» на стол и, насупившись, склонился над эльфийским шелком.
— Так и знал, что не высплюсь сегодня.
И снова рыгнул. Пожалуй, зря он выпил столько пива.
С улицы налетел свит, послышались жгучий скрип торможения и мощное шипение. Полились голоса, заскрипели тележки, затопали сапоги. Далекое эхо рычало:
— Отправление через минуту…
Арианна и Остин передернули плечами, будто надеясь сбросить вал резких, ранящих их светлые сердца, звуков. Гомон стального мира причинял сотканным светом настоящую боль. Свободолюбивые эльфы, привыкшие к просторам звездных лугов и благоуханиям бескрайних садов, не представляли, как можно тут жить. Не лучше чувствовал себя огр. Он то и дело вздрагивал и морщился от каждого визгливого скрипа. Даже Габриэл, привычный к сумраку и смраду подземелий, видел мир паровых механизмов — чуждым и извращенным творением Иссиль.
— Что с рукой? — Спросил Лавво, когда состав укатил.
— Ничего, — Габриэл махнул рукавом и скрыл перебинтованную ладонь тяжелыми складками полукафтанья. Тишина давила и он поинтересовался: —
— Ни капли, — рыкнул мостовой тролль, подцепив когтями шелк и развернув вниз головой. — Я давно отошел от дел и перевожу теперь скорее для удовольствия.
— Чем же вы занимаетесь? — Осведомилась Арианна.
— Торгую уникальным товаром.
— Торговец на Троллевом рынке, — усмехнулся огр. — Ага, это странно.
— Уникальным? — Заинтересовался Остин.
— Самым, что ни на есть. — Самодовольно рявкнул тролль и, отвлекшись от карты, мотнул к стене. — Взгляните туда.
На ней сверкала картина, сложенная из драгоценных камней. Венцом творения были кристаллы цвета индиго, ванили и дымного волокна.
— Грезите о славе, деньгах, любви и долголетии? Мечтаете носиться по лесам голодным волком? Парить средь звезд прекрасной птицей? А может, желаете убить заклятого врага? — Хихикал тролль, — иль править миром, как короли и королевы древности? Тогда вам — ко мне. Пыль кристаллов с Аред Вендел творит чудеса.
— Вы продавец грез, — изумилась Арианна, по ее плечу стек водопад волос.
— О, да, дорогая. — И не без гордости добавил: — Лучший на Троллевом рынке. Не желаете осуществить мечту?
— Не сегодня, — жестко отрезал Габриэл.
В резком тоне темного воина звенела угроза. Да и сам он был очень напряжен. Ожидал от «переводчика» подвоха? Вполне вероятно.
… Тянулось время, а переводчик, пыхтевший над ковром узорного текста, молчал. Но в какой-то момент он вдруг вскочил и бросился к жаровне, рассыпая клочья подкладки. Несмотря на внушительное состояние, сколоченное на торговле снов, на деле он был ужасно скуп и прижимист (как и все, кто держал на Троллевом рынке лавку, магазинчик или ремесленную). Отставив чайник, он бросил шелк с картой на тлеющие угли и выкатил глаза.
— Что ты сделал? — Изумился Габриэл.
Запахло паленой тканью.
— Я понял, почему руны «луны» были записаны заглавными, когда перевел следующие за ними символы, — залепетал Лавво. — Они служили подсказкой. Смотрите.
Сплошная вязь вспыхнула и в каждом ряду остались всего по две три руны, составлявшие цельное предложение.
— Мы нашли послание. Осталось его перевести.
— Гвоздь мне в сапог, он справился, — подивился Мардред.
Тролль подхватил щипцами горящий шелк и перебросил на стол. На секунду он замер, потрясая волосами-водорослями, а потом неожиданно расщедрился:
— Хотите красного чаю с лавандой?
— Итак, вот, что я перевел. Вы пейте, пейте чай. — Тролль прокашлялся и зачитал:
Там, в сердце гор город лежит.
Белый металл его сторожит.
Семь Хрусталей его берегут.
И под Иссиль водой стерегут.
Есть тайный час сумерек дня.
Сходятся двое, огонь и вода.
Луч упадет в серую сталь.
Свет первых звезд и откроет Алтарь.
Лавво замолчал.
Полутемную залу окутала пронзительная, колющая сердце, тишина.