Эликсир Любви
Шрифт:
– Почему подстраиваться? Сейчас, наоборот, развязывают руки, дают дорогу энерги ч ным, умным, талантливым.
– ...А так же наглым и бесчестным. Это эпоха под знаменем идей рождает г е роев. Эпоха под эгидой чистогана плодит холуёв. А ведь нам с детства вдалбливали, что "мы - не рабы, рабы - не мы", что "человек - это звучит гордо". Ой, как тяж е ло родиться и лучшие годы жить при одном строе, а пом и рать при другом. Боюсь, не одному мне придется не сладко, всему народу придется пострадать.
– Итак, уж хуже некуда, - Заметил Алексей, - Кругом
– Будет хуже, - Упрямо повторил Михалыч, - Смотрите телевизор. Наши перед а чи, сами того не ведая, дают стопроцентный прогноз. Как-то вижу, с телеэкрана один кандидат наук, на полном серьезе, убеждает перейти на с а лат из одуванчиков, мол, пользы от него больше чем от бифштекса. Другой, тоже кандидат, с подк у пающей искренностью доказывал, что маргарин в несколько раз полезнее сливо ч ного масла . Ну, думаю, если вовсю рекламируем подножный корм и эрзацпр о дукты, дела в нашей пищевой промышленности совсем ник у дышные. И, точно, понеслось: продукты из магазинов как весе н ний снег исчезать стали. Разве это не показатель? А, тут, недавно, наткнулся на детскую передачу "Очумелые ручки" называется. Так там обучали, как восстановить перегоревшую лампочку! О чем это говорит? Грядут очень тяжёлые времена, если нас готовят копеечные ла м почки ремонтир о вать.
Эх, что-то я не в меру расчирикался.
– Сам себя осудил Михалыч, - Вон, подру ж ка твоя совсем носом клюет. Ты, давай, ложись на кр о вать, - Обратился он к Соне, - А мы как-нибудь устроимся. На полу, возле печки тепло. Ты давай, давай, не стесня й ся, ложись. Пока за Вами приедут - три раза выспишься. Вытащи одеяло и накройся им. Короче, устраивайся сама, как знаешь. Я глядеть не буду. Мы тут пока с Лешкой бутылёк прико н чим.
И уже обращаясь к Скворцову, спросил:
– Так ты, значит, химик?
– Фармацевт, - Поправил Алексей, - Новые лекарства разрабатываю.
– Доктор Пилюлькин?
– Неожиданно обрадовался хозяин, - Слушай, у меня вот тут, под правой лопаткой прихватывает. Какую таблетку или мазь пр и советуешь?
– Сто семьдесят третий, - Усмехнулся Алексей.
– Чего?
– Не понял Михалыч.
Поскольку после третьей стопки он перешел с Алексеем на "ты", тот тоже р е шил не церемониться.
– Ты сто семьдесят третий по счету. Как кто узнает, что я фармацевт, так ср а зу со своими болячками достаёт, - Объяснил Алексей.
– Ты для чего учился? Чтобы людям помогать. Клятву Гиппократа давал или нет?
– Так быстро Михалыч не сдался, - Так что, не жадись, делись секрет а ми.
– Хорошо, вот таблетка, - Алексей сделал вид, что слазил в карман за та б леткой, разломил её пополам и протянул обе половинки Михал ы чу, - Это тебе от головы, а это тебе от задницы. И не перепутай! Каждый клятвой Гиппократа норовит п о пенять, а в ней, в самом начале сказано: "Не навреди!" Как же я тебе без диагн о стики могу что-то порекомендовать? Давай, заголяй
Михалыч нисколько не обиделся на Алексея и послушно стянул рубаху, по д ставляя ему спину. Тот с умным видом потыкал пальцами между лопаток и прои з нес:
– Первая рекомендация такова - чаще кланяйтесь богу, глядишь, меньше будет бесп о коить хондроз.
– Не впервой вижу, что молодые доктора - богохульники. Всё оттого, что в ки ш ках человеческих в анатомичке копались, а души не нашли.
– Огрызнулся Мих а лыч, - А к старости все они становятся верующими. Давит, наверное, груз, враче б ных ошибок.
– Я не доктор, а фармацевт. Но если дело принципа, то выберусь отсюда, обяз а тельно переквалифицируюсь в ветеринара, и без зазрения совести буду кушать своих пациентов, но от своего мировоззрения не отк а жусь.
Соня не стала смо т реть, как дурачатся подвыпившие мужики. Она вышла из-за стола и легла на кровать. В глазах начало плыть от усталости, и она вскоре засн у ла.
Утром её разбудил истовый лай за окном. В комнате было светло. Стрелки на ходиках подползали к девяти. Михалыча в доме не было. Алексей, укр ы тый своим пуховиком, спал у самой печки, на грязном матрасе.
Собаки не унимались. Видимо кого-то принесло спозаранку на дачи. Соня встала, подошла к окошку и наклоняясь тихонько выглянула из-за занавески. На дворе Мих а лыч разговаривал с кем-то сквозь закрытые ворота. Кто приехал, из окошка было не разобрать, зато отчетливо виднелся черный джип. У Сони оборв а лось сердце: "Нашли!" Но сторож не спешил запускать посторонних и собак не одергивал. А те, припадая к земле, разрывались, облаивая чужаков. Михалыч, пр е дусмотрительно не приближаясь к калитке, что-то говорил поверх неё человеку в черном. Соня как з а вороженная смотрела, боясь колыхнуть занавеской. Наконец черный человек отошел от калитки и джип, развернувшись, уехал. Михалыч пр о водил его взглядом и обернулся к окошку. Соня отпустила занавеску и выпр я милась. Она почувствовала, как от напряжения заныла поясница, и как заледенели ноги. Соня опустила глаза - так и есть, она забыла нацепить тапки. Она добежала до них и поскорее надела. На крыльце послышались шаги, топанье ног, отрях и вающих снег и жутко скрипнув дверью, в комнату вошел Михалыч. Он принес охапку дров, которую с шумом свалил у печки. От грохота пр о снулся Алексей.
– А?
– Спросонья спросил он.
– Вставай. Самое время опохмелиться, - Вместо "доброго утра" сказал М и халыч, - Я поставил на терраску воду, можете умываться. Полотенце ост а вил там же.
На немой вопрос Сони он ответил:
– По вашу душу приходили. Сама, небось, видела. Уехали, слава богу.
Он занялся печкой. Когда Алексей с Соней, умывшись, вернулись обратно в дом, на столе уже стояли, припрятанная с вечера бутылка самогонки и пара тар е лок с обновле н ной закуской.