Елисейские Поля
Шрифт:
– Оставь, оставь, не могу.
Он толкнул калитку.
– Скользко. Упаду.
Но они уже стояли на крыльце.
– Ах, весело! – Лиза вошла в прихожую, бросила портфель и пальто на стул. – Идем скорее ко мне, затопим камин.
Он снимал пальто. Она поднялась на носки и поцеловала его.
– Какие у тебя холодные уши. Целуешь, будто мороженое ешь. Как хорошо, что я тебя встретила. Мы очень давно не были одни.
Она посмотрела ему в глаза:
– Ты стал совсем чужой.
Он
– Нет, Лиза.
Ей уже не было весело. Она подняла книги.
– У меня никого нет, кроме тебя, – тихо сказала она, краснея от стыда, и быстро прошла вперед.
Перед камином в ее комнате были уложены дрова. Лиза села на ковер.
– Ну помоги мне. Чтобы жарко было.
Андрей встал на колени рядом с ней.
– Подожди, не бросай поленья. Надо раньше бумагу.
Он зажег спичку. Лиза смотрела в камин:
– Я люблю огонь. Ну положи же еще дров.
– Довольно. Дай разгореться. И так тепло будет.
Она стала бросать дрова. Глаза ее расширились от удовольствия. Щеки покраснели.
– Довольно, довольно.
Но она, не слушая, продолжала бросать.
– Как костер. – Она все смотрела на огонь. – Знаешь, я хотела бы, чтобы меня сожгли. Коля всегда говорит, что, если бы я жила в Средние века, меня бы сожгли на костре как ведьму.
– Ну нет. Ты бы, скорее, тогда монахиней была. У тебя такие глаза. А может быть, и монахиней, и ведьмой вместе.
Лиза захлопала в ладоши:
– Вот было бы чудно. Целый день молиться и ничего не есть, стоять на коленях в черном платье с крестом на груди, а ночью летать на метле на шабаш. – Она вскочила верхом на кочергу. – Гар, гар, лечу снизу вверх, не задевая, – громко крикнула она. Красный отсвет огня падал на нее.
Андрей вздрогнул:
– Перестань, ты настоящая ведьма.
Она коротко рассмеялась и снова стала подбрасывать дрова в огонь.
– Знаешь, – сказал он, – если уж ты такая, тебе бы следовало писать стихи.
Лиза покачала головой:
– Не хочу. Стихи пишут теперь только глупые или старики.
– Смешная ты, Лиза. Как будто не все равно, раньше или теперь. А что же, по-твоему, теперь надо делать?
Лиза подняла к нему голову:
– Надо жить и ни о чем не мечтать.
Он смотрел на ее бледное лицо, на ее светлые прозрачные глаза.
– Тебе должно быть это нелегко?
– Ну, легко не легко, а надо. – Она презрительно пожала плечом и отвернулась. – Очень жарко. Давай пересядем на диван.
Андрей сел рядом с ней. Они помолчали.
– Как быстро темнеет. Нет, не зажигай света, Андрей, так приятнее.
Дрова трещали в камине. Красный отблеск огня падал на диван, на Лизу. Она протянула руки к огню.
– Знаешь, Андрей, я все думаю, – начала она
– Вздор, Лиза. Это оттого, что тебе только четырнадцать лет. Четырнадцать – самый глупый возраст. В марте тебе будет пятнадцать, и сразу станет легче.
Она опять покачала головой:
– Ах нет, я не верю. Не станет ни легче, ни лучше.
Он ничего не ответил.
– Отчего ты такой грустный, Андрей?
– Я совсем не грустный.
– Нет, грустный. Не спорь. Ты всегда грустный. Вот ты сейчас ужасно похож на грустную хищную птицу. На ястреба. – Она взяла его за руку. – Et alors, parce qu’il 'etait toujours triste on l’appela Tristan, – сказала она медленно и вздохнула. – Отчего ты разлюбил меня, Андрей?
Он поцеловал ее ладонь:
– Я люблю тебя, Лиза.
– Неправда. Ты никогда не приходишь ко мне. Ты все с Колей.
– У нас дела.
– Какие такие у вас дела?
Он наклонился к ней:
– Я люблю тебя, Лиза. Верь мне. Я не виноват. Мне очень тяжело. Мне все надоело.
Она обняла его:
– Если ты любишь меня, ничего больше не надо. Тебе тяжело, и мне тяжело, но вместе все-таки легче.
Он положил голову к ней на колени:
– Прости меня.
– Мне нечего прощать тебе. Это всегда так бывает. Даже когда страшно любишь, вдруг на время забываешь. Помнишь, как Тристан и Изольда? – Она погладила его волосы. – И ведь я сама в Биаррице так мало думала о тебе.
Он поднял голову с ее колен:
– Ты совсем забыла меня там. Из-за Кромуэля?
Она положила ему руку на лоб:
– Лежи, лежи, и не все ли равно из-за чего? Раз я опять люблю тебя.
Он сжал кулаки:
– Я его ненавижу.
Она нагнулась к нему:
– Какое у тебя злое лицо. Не надо ревновать. Все это давно прошло.
Она поцеловала его:
– Как мне хорошо с тобой. Если бы мы всегда могли быть вместе.
– Мы всегда будем вместе, Лиза.
– Я не верю. Как темно стало.
– Подожди, я поправлю огонь, а то потухнет.
Она удержала его:
– Не надо.
Огонь в камине вспыхнул, заметался и вдруг погас. Стало совсем темно, совсем блаженно, совсем тихо. Андрей в темноте целовал ее колени. Она губами отыскала его губы.
– Это ты, Андрей? Ты меня любишь?
Она тихо вздохнула и закрыла глаза.
– Ах нет, нет. Это было бы слишком хорошо. Этого не бывает, не может быть. Ты завтра не придешь.
Кто-то поднимался по лестнице. Дверь шумно распахнулась, щелкнул выключатель.