Елка и терн. Тетралогия

Гончарова Галина Дмитриевна

И повернулась к Буздюку спиной. Удара, который лишил ее жизни, она не почувствовала. Просто на миг стало очень жарко. В глазах потемнело, а потом все рассеялось. И она увидела море. И корабль. А на носу корабля стоял и махал ей рукой любимый муж.

– Аларон!

И Илона, забыв обо всем, побежала по песку к любимому человеку. Мимоходом она успела удивиться – как это она не проваливается в песок? И почему так легко бежать, словно летишь над землей? А потом все стало неважно. Все стало совсем по-другому. Иначе, чем для живых. *** Буздюк поглядел на обугленную корягу, в которую его заклинание превратило очаровательную женщину. Отвратительно воняло палеными волосами и горелым мясом. Очень, очень жаль Илону. Красивая была женщина… до заклинания огненного смерча. Но она, в конце концов, сама виновата. Не стоило ей сначала отказывать ЕМУ, а потом обходиться с ним так, словно ОН, Буздюк – всего лишь куча навоза у дороги. Мерзавка сполна поплатилась за свою наглость. Убийца спрятал в карман амулет – и вышел из салона. *** Мы занимались подводным спортом вот уже три часа. Кто сказал, что по морскому дну можно гулять? Счаззз! Шесть разззз! Вот я бы сказала многое. По поводу тех сволочей, которые не довели до конца заклинание. Знаете ли, в море лучше плохо плыть, чем хорошо идти. Если кто не знает – морское дно – это гигантский бардак. Ну ладно, это я конечно вредничаю. Здесь сбалансированная экосистема, и пивные банки под ногами не валяются, вместе с деталями от трактора. Но мне от этого не легче. Почему? А вы сами попробуйте походить под водой! По камням, по кочкам… Не поплавать. Походить. Получится? Если не сломаете себе обе ноги на пятой минуте – порадуйтесь своей удачливости. Теперь можно прыгать с неисправным парашютом и брать билет на 'Титаник'. Там вам уже ничего не грозит. На морском дне в принципе нет ровных поверхностей. Есть относительно неровные, очень неровные и те, где черт сломает все четыре конечности и хвост с рогами. Каждый камешек кишит жизнью. И на этой жизни ну очень легко поскользнуться. Пару раз у нас из-под ног взлетали вверх какие-то рыбы. Не знаю, плотоядные они – или нет, но хорошо хоть никого не покусали. Водоросли… Я люблю морскую капусту в супе. И люблю водоросли в аквариуме. Но когда все это наматывается вам на ноги, на руки, да вообще на что угодно – фиг вы с ними подвигаетесь. И заросли

таких водорослей приходится обходить или переплывать. Морское дно на глубине 50–80 метров – далеко не Бродвей. И проблем у нас хватало. Начать с того, что наша одежда была абсолютно не приспособлена для таких прогулок – и зверски стесняла движения. Но и раздеваться не хотелось. Это вам не Мертвое море. И жизнь здесь кишела повсюду. Кругом шныряли синеполосые рыбехи, пестрые мелкие рыбешки и средних размеров рыбы с такой яркой расцветкой, словно природа решила сначала сделать это конкретное животное попугаем, но потом передумала, а отмывать не стала. Весьма несимпатичные рыбы, которых я и на тарелке-то раньше не видела…. А нет, кажется, еще в моем мире это были бычки в томате, а здесь они поднимались со дна чуть ли не до моего лица – и падали обратно. И ничего приятного я в этом не видела. Рыба – холодная и скользкая. И если есть возможность не соприкасаться голой кожей с ее чешуей – я так и сделаю. Компания больших бледно-бурых морских угрей, извиваясь, проскользнула стороной куда-то по своим делам. И правильно. Валите ребята. А, может, они электрические? А водятся они вообще-то в этих местах? Узнать путем отхваченных 220 В – или сколько там им отпустила природа, мне почему-то не хотелось. Обойдусь без такого опыта. Стадо физалий (ну хоть что-то я узнала), блещущих золотисто-синей окраской, окружило нас, но очень ненадолго. Стоило нам начать шевелиться – и их словно ветром сдуло. Одежда пузырилась. Было довольно прохладно. Заклинание поддерживало нужный температурный режим, чтобы мы не загнулись от холода, но не перегревало. И незачем. Энергии тратится много, а рассеивается она быстро. Все равно, что зимой вместо шапки на голову грелку положить – и так на улицу. Ненадолго ведь хватит… И все равно. Морское дно удивительно красиво. Даже с нашим инфракрасным зрением – красиво. Нас никто не атаковал. Мы не походили на обитателей морского дна. И передвигались на двух ногах, а не плыли. Почему так? Да просто неудобно все время плыть. Какое-то время мы плыли, потом шли, потом опять плыли – и опять шли. Где-то можно было пройти. Где-то приходилось плыть. Заклинание подводной жизни действовало ограниченно. Всплыть наверх мы и не пытались. Хорошо, если нас подберут друзья. А если нет? Своей жизнью я рисковать могла. А вот жизнью Его Величества Эйверелла и так далее? Если у него повредят хоть ноготь, в Элварионе с меня потом сдерут всю шкуру. Поэтому оставалось только тупо идти. По моим подсчетам, к утру, мы точно дойдем куда надо. А там и разберемся по пунктам. Мы ни о чем не говорили. Все и так было ясно. Сама по себе бы шахта не рухнула. Ей явно помогли. Как помогли исчезнуть дежурному. А кто нас послал туда? Кто виновник происходящего? Пра-авильно. Буздюк. Вот доберемся – и очень подробно, с применением всех методов святой инквизиции спросим у товарища – почто это он нас угробить захотел? План был прост. Поэтому, видимо, и не осуществился. Когда впереди блеснуло что-то такое, холодно-голубоватого цвета, чему под водой и делать бы нечего, мы насторожились. И медленно, осторожно, укрываясь за скалами и растениями, двинулись вперед. Очень хотелось оставить все мирное население в тылы – и самой сплавать на разведку, но смысла нету. Без нас они гарантированно погибнут. Лучше уж всем вместе. Мы медленно подкрадывались к источнику света. Недолго. Он оказался ближе, чем мы думали. Как-то под водой преломляются и искажаются пропорции и нужно немного другое чувство расстояния. А мы немного не рассчитали. Картина, представшая перед нами, была…

– О, черт!

– Эвхаар дгеморгреаз! – эхом моих мыслей отозвался Тёрн.

Небольшая поляна, густо усеянная обломками камней. Тут и там покачиваются водоросли. И по центру поляны бьются двое. Мужчина, вооруженный чем-то вроде копья – и здоровущая каракатица.

Такой же волшебник, как и мы? Только усовершенствовавший 'рыбье дыхание'?

Нет. Мужчиной его можно было назвать только до пояса. Ниже пояса у него был здоровущий хвост, похожий на селедочный. Именно этот хвост горел сотнями голубоватых огоньков. Каракатица явно была старой и опытной. Двумя руками она цеплялась за выступ скалы в центре поляны. Видимо, там она и поджидала добычу. Обычно у каракатицы серая с зелеными полосками и пятнами окраска. Не наступишь – не заметишь. Это сейчас она дерется – и по ее телу словно пробегает волна оттенков. М-да. Ветеранша. И клюв здоровущий. Запросто голову акуле прошибет. А человеку-то… А чем человек хуже акулы? Что еще за дискриминация!? Каракатица – не шовинистка, сожрет любого! Два больших круглых рыбьих глаза сверкали то голубым, то розовым, то серебристо-зеленым огнем. Как всегда, каракатица, старая охотница, пыталась своими хватательными руками, усеянными прорвой присосок, подтянуть врага поближе, к челюстям – и прокусить ему череп. Человек не сдавался. Уворачивался от щупалец, с невероятной ловкостью, нападал, но почему-то не убегал. Или понимал, что бессмысленно? А каракатицы вообще – преследуют добычу? А… ламинария ее знает! Выберусь – засяду в библиотеке! А то пока у меня всех познаний – фильмы-ужастики про кальмаров и омаров. И те – еще в том мире просмотрены. Каракатица махнула щупальцем, пытаясь захватить хвост противника, получила по нему копьем, едва не вышибла оружие из руки противника – и пустила в ход чернила. Несколько секунд мы просто ничего не видели. А потом чернильное облако рассеялось. И мы обнаружили, что головоногая таки поймала своего противника за хвост и за руку. Еще четыре более коротких руки попытались окончательно спеленать человека. Дальше я уже не ждала. Еще не хватало! Что можно применить против рыбы в море? Ну, я же боевой маг! А значит, могу угробить кого угодно и где угодно! Талант у нас такой, на факультете! – Ёлка, а если это враг? – Расспросим и пришибем. – Я просто обожаю твою логику. Я выпрямилась во весь рост – и прицелилась. Каракатица нас не заметила. Зато заметил человек – и на миг остолбенел. Это стоило ему спеленутой второй руки. Больше медлить было нельзя – и я активировала заклинание. Столб кипятка прошелся четко по скале, обварив каракатице щупальца и, по-моему, часть туловища. Я прицелилась еще раз, но головоногая дожидаться повторной обработки не стала. Хищница отцепилась от скалы и попробовала спастись бегством. На миг ее тело опять окуталось чернильным облаком. Или скорее – попыталось. Она слишком уж недавно плевалась чернилами, истратила слишком чернильной жидкости, и облако получилось очень прозрачным. Так что я прицелилась – и еще раз фуганула струей кипятка. А что, вареная каракатица, кстати – съедобна? Нам еще долго до дома шлепать. Хорошо бы и подкрепиться. Суп из осьминога я точно ела. Значит, и эту можно. А что? Море соленое, подсаливать не требуется, столб кипятка ее отлично проварил… и вообще, знали бы вы, что может слопать студент за неделю до стипендии! Каракатица – это еще деликатес. Но до обеда мы добраться не успели. А что! И очень даже обед! Мы последний раз завтракали как бы не в пятнадцать минут шестого. А сейчас девять утра. Ну, ладно. Второй завтрак. Спасенный человекорыб (рыбочеловек?) отлепился от агонизирующей каракатицы – и направился ко мне. Мы, в свою очередь, выползли из-за камней – и побрели к нему. Передвигался он легко, грациозно и стремительно. Наблюдать было одно удовольствие. То ли дело мы – ползаем по морскому дну со скоростью улиток. А рыболюд уже завис перед нами. Вблизи он все-таки оказался ближе к рыбам, чем к нам. Шикарный хвост уже не так напоминал селедочный. Скорее карасевый. И был покрыт крупной серебристой чешуей. Голубое сияние распространяли множество мелких… как их называют-то? Рачки? Крабики? Кажется, я даже название знала. Сифонофоры. Но вот к какому отряду и классу они относятся… Темный лес. Крупный плавник тянулся вдоль спины рыболюда, на шее виднелись складки жаберных щелей… сюда бы декана нашего факультета иноформки. Он бы от радости в обморок хлопнулся. Найдена новая раса разумных! Сенсация! А у меня была задача попроще – объясниться с этим другом. Под водой это сделать очень затруднительно. К тому же я ни слова не знаю из его языка. А он – из языка людей. Жестами пообщаться? Ага, это когда люди одной национальности. А то в Азермоне, например, любимый жест бразильцев, когда они возводят руки к небу, означает – 'проклятие Богов на твой дом'. А если в Гварде, глядя в упор на собеседника, погладить себя правой рукой по тыльной стороне левой ладони, это будет означать: 'Ты мне нравишься'. Я попробую показать 'плывем в Милотан', а он решит, что я его послала по всем четырем азимутам. Если не чего похуже. Рыболюду надоело молчать первому. Но рта он не открыл. Видимо, пришел к тому же выводу, что и я. Разговаривать нам будет затруднительно. Поэтому он просто приложил пальцы к вискам – и взглянул мне в глаза. Глаза у него были шикарные. Большие, круглые, слегка выпученные, как у рыб, потрясающего синего цвета. А потом они чуть затуманились – и я отчетливо ощутила эмоции, идущие от рыболюда. Что ж, все верно. Можно говорить на разных языках. Но чувства и ощущения понятны всем.

– Помогай воспринимать! – я попыталась пихнуть элвара, но промахнулась – и полностью сосредоточилась на ощущениях.

Ага. Веселье. Словно человек на прогулке. Потом – опасность! Страх! Ярость! Недоумение – 'неужели все закончится именно так!?'. Решимость драться до последнего. Безнадежность отчаянной схватки.

Потрясение от моего вида. Изумление. Шок. Осознание спасения. Любопытство. Дружелюбие. 'Я не причиню вреда'…

Я вздохнула и покосилась на элвара. Потом демонстративно взялась за виски. И Тёрн в свою очередь начал проецировать эмоции.

Спокойствие и уверенность – рабочая обстановка. Надо делать свое дело. Страх, ярость – землетрясение, попытки выбраться. Облегчение – выход найден. Спокойное любопытство – путь к гавани, который рано или поздно закончится. Вспышка острого любопытства – впереди что-то происходит. Интерес – узнать, что именно. Вспышка инстинкта – помочь своим. Помочь, не зная, друг это – или враг. Да и неважно. Важно – не дать человеку глупо погибнуть.

Рыболюд поглядел на нас ясными глазами. Судя по всему, он понял. И широко улыбнулся. Улыбка у него была почти человеческая. Только губы – синеватого оттенка, а зубы – слишком мелкие, острые, белые и по-моему их было больше, чем у людей. Но я же не полезу ему в рот, пересчитывать зубы!? Еще не хватало! Пусть этим не иноформке занимаются. Вот лично Меренга – и считает. Интересно, найдет ли она эту нацию – озабоченной? Если у них из всех… эээ… половых признаков – только хвост. Наконец мы прекратили обмениваться эмоциями – и поглядели друг на друга. Рыболюду было не очень хорошо. Это факт. Побледневшее лицо, провалившиеся щеки… Но он уверенно кивнул нам – и медленно поплыл куда-то влево от нужного нам направления. Через три метра обернулся и махнул рукой. Чего, мол, ждете, давайте за мной! Мы думали не слишком долго. Разыскивать нас так и так слишком быстро не начнут. А вот установить контакт с новой расой, добавим неизвестной расой… Такой шанс упускать нельзя. Я развернулась и поплыла следом за парнем. За мной – Тёрн. За ним – элвары. За элварами – все остальные. Как говорится, дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку, мышка за внучку – и хвостик в розетку. М-да. Не оптимистично. – Надеюсь, твое решение не обернется для нас последним боем, – вздохнул Тёрн. Я пожала плечами. – А что – есть выбор? Мы не знаем кто они, какие у них возможности, что, где, кого… Но вода для них родная стихия. А для нас – нет. И если захотят – они нас найдут без особых усилий. – Логично. Думаешь, лучше добровольно, чем принудительно? – Именно. – Пожалуй ты права. И надо бы попробовать договориться мирно. Дружить с ними может быть выгодно… – а что – у Элвариона есть выход к морю? – Нет. Но у нас есть река Райлисс. – Это если они могут жить в пресной воде. Морских рыб в речке не разведешь… Река

Райлисс – местный аналог Волги. Только не загаженная ни людьми, ни другими расами. За этим очень строго следят эльфы и друиды. И любой, кто хоть ведро помоев выплеснет вблизи реки (я уж молчу за химикаты и ту гадость, которая в мире техники льется потоком от всех заводов и фабрик) – сильно рискует. Экологи магического мира намного радикальнее подходят к загрязнениям, чем их коллеги в мире техники. И человек, насвинячивший в природе, хотя бы просто бросивший старый башмак под кустом, рискует обнаружить вокруг своего дома этакое 'кладбище старых ботинок', которые будут сползаться к нему со всей округи. Или альтернативный вариант – вообще не сможет одеть ни одного ботинка, потому что прокляли. Ноги будет сводить хуже, чем судорогой. Кому понравится бегать босиком по снегу? Или вообще – пойдет в лес и сгинет, как не было. А что, деревьям все на удобрения сгодится. – Ёлка, опять ты замечталась? – Есть немного… Мысли о реке не мешали нам следовать за проводником. Благо, его светящийся хвост было за версту видно. Плыл он достаточно медленно, постоянно оглядываясь на нас и останавливаясь, чтобы подождать отставших. В первых отстающих числился Вердер. Но недолго. Стоило рыболюду в очередной раз остановиться, чтобы подождать нас, как гном подплыл (по правде говоря, подбежал, подпрыгивая и пытаясь плыть) ко мне, вцепился в руку и зашипел в самое ухо:

– Я ему не доверяю!

– Это очень печально, – зашипела я в ответ. – Но он там тоже не доверяет.

– Откуда вы знаете, что он нас не утопит?

– а куда нас еще дальше топить?

Вердер засопел и отвязался. Зато прицепился Эвин.

– Ёлка, а ты уверена?

– в чем?

– В этом типе с селедочным хвостом…

– Нет.

– А почему тогда мы за ним плывем?

– а куда нам плыть?

– Наверное… к городу…

– Как раз за пару дней доберемся. Лучше уж попробовать пообщаться с этими друзьями. Накопители почти все целы, заклинания надолго хватит, если что – мы тут такую бурю устроим…

– Если успеем.

– Если не успеем – то и пожалеть об этом будет некогда. Не действуй мне на нервы!

Эвин тоже отвязался. Тёрн крепко стиснул мою руку. – Я тебе помогу во всем. Что бы ни случилось. – спасибо. Ты настоящий друг. – Ты – тоже. Лучшей подруги и пожелать нельзя. Я подпрыгнула в потоке холодного течения – и поцеловала элвара в щеку. Хоть кто-то не наматывает мне нервы на карандаш. Я и сама прекрасно понимаю, что опасно доверяться неизвестно кому. Даже разговаривать с неизвестными – и то опасно. Но и выбора у нас нет. И вертится в голове, царапая мозги острыми гранями один и тот же вопрос – не вытащила ли я друзей из одной ловушки, чтобы запихнуть в другую? Надо было проплыть мимо. А теперь уже поздно жалеть. А если что – я кому угодно устрою кровавую баню! Лери придумала отличную схему. Раскрутим 'Смерч' – и на месте океана озерцо жидкой грязи останется. А рыбки повиснут на деревьях, у Альмера на плантации. В лучшем случае. – Куда нас ведет этот Сусанин? – К своим. Приятно то, что настоящему телепату нет преград. Язык – не помеха. Думаем мы хоть и на своем родном языке, но сильный телепат, такой, как Тёрн все равно считает всю твою прошлую жизнь. И будет знать столько же, сколько и ты. Язык-то – точно будет знать. Он ведь станет тобой на какое-то время, твоя память окажется его памятью – и твои знания тоже станут ему доступны. – Да? А зачем? Может, еще не поздно притопить его и плыть дальше? – Поздно. – Это еще почему? – Во-первых, ты так никогда не поступишь. Подло убивать того, кому спасла жизнь и кто не собирается причинять тебе зла. – Добро тоже бывает разным. Может, с его точки зрения добро – это удобрить нами местные водоросли? – Нет, что ты. У него на уме совсем другое. Он никогда не видел людей на дне морском. – Неужели? – Он знает, что люди не могут жить в море. И хочет понять, что и как, пообщаться… – пообщаться? – Да. Сейчас он ведет нас в место, где мы можем научиться его языку. Я пожала плечами. – Это мило с его стороны. А нас там раньше не пришибут? До того, как научат? – Нет. Кстати, этот милый молодой человек – какая-то важная шишка у себя на родине. – Везет мне на шишки на ровном месте. – Эй, это ты о ком?! – Догадайся с трех попыток? – Ёлка, я тебя сам когда-нибудь притоплю! – Мню – мню. – Будешь издеваться над моим Величеством – я тебя конфет лишу! В приказном порядке! Эта угроза была намного серьезнее. – Извиняюсь. Убедительно? – Нет. Но большего от тебя все равно не дождешься. – Тогда расскажи, что и как ты у него прочел? – Не слишком много. На полное считывание надо больше времени. Пока я понял только, что они в этом море недавно. Откуда-то пришли круга четыре назад. – Пришельцы среди нас? – а сама-то ты кто? – Боевая ведьма! И я готова это доказать в любой момент. Тебе как физически – или магически? – я тебе на слово верю. – а то смотри. Мне для друга ничего не жалко! Ни пары оплеух, ни огненного шара… – Да твоя доброта давно всем известна. Я обиделась и надулась. Тёрн несколько минут молчал, а потом опять послышался тихий голос. – Извини, подруга. Я гордо продолжала молчать. И вообще, я обиделась! – И оценивается эта обида… в две коробки конфет? Интересное предложение, но мало. – Хорошо. Две с половиной. – Не меньше пяти! – Настолько я тебя не оскорблял! Три! – Четыре! – Три с половиной! – Тоже мне король, торгуется, как лавочник на ярмарке! – Лавочники мне и в подметки не годятся. Ладно! Вымогательница! Три! – Согласна… вэшшшш! Опять обманул?! – Ладно. Две. – Нахал клыкастый! Три! С половиной! – Ты уже на три согласилась! – Но тогда одна из них – с клубникой! И обязательно в горьком шоколаде! – Ладно, будет тебе клубника. Так мы и плыли за рыболюдом, коротая время в дружеской беседе и не обращая внимания на сердитое сопение остальных пловцов. Что я им могу сказать? Раскрыть секрет Тёрна? Ну уж нет. Наш путь закончился весьма неожиданно. У коралловой (я сильно подозревала, что это кораллы) арки, щедро украшенной жемчугом. Жемчужины разных цветов и оттенков складывались в странные знаки. Рыболюд провел по одному из них ладонью – и тот засветился тем же холодным голубым цветом что и его хвост. Свечение разгоралось, усиливалось, перекинулось на всю арку… Рыболюд кивнул нам – и медленно вплыл туда. Ну и что нам оставалось делать? Я быстро чтобы не передумать, нырнула за ним. Мир растворился в сполохах голубого цвета. И я поняла – это своего рода телепорт. Первое, что я увидела, открыв глаза – был весьма острый наконечник копья сантиметрах в двух от моего носа. А первое что сделала – сгенерировала слабый силовой импульс. Копье только хрустнуло, улетая куда-то вдаль, вместе со своим обладателем. Я приготовилась к отражению атаки. Если что – я тут супчик из селедки сделаю! И плевать, что головы там от людей! Хвосты сварю! В следующую минуту меня крепко схватили за руку.

– Мурррулр!

Рыболюд с голубым хвостом решительно загородил нас грудью, выставив руку вперед.

– Мурррулр! Аш-шхессе варламурн амуррон!

Рыболюди столпившиеся возле телепорта, недоверчиво поглядели на нас, но копья опустили. Наш провожатый повернулся ко мне.

– Мурррулр. Арлуррррм…

Потом он поднял пальцы к вискам – и в мой разум опять хлынула волна эмоций.

Спокойствие. Безопасность. Волноваться не надо. Радушие. И опять спокойствие.

Я поняла. И кивнула головой. Мол, волноваться не буду. Искры, бежавшие по моим пальцам, угасли. А зачем действовать на нервы окружающим? Если что – я электрическую дугу активирую за две секунды. И без спецэффектов!

Наш провожатый еще немного поворчал, как кипящий чайник и побулькал, а потом потянул меня за собой. Второй рукой я уцепилась за Тёрна. За тем потянулись телохранители, за ними – маги, за магами – все остальные. И такой связкой сосисок мы поплыли… куда?

Как оказалось – недалеко. К большой площадке, на которой возвышался здоровущий зеленый камень с четырьмя выемками для рук.

В две рыболюд вложил свои ладони. И предложил мне сделать то же самое. – я пригляжу, чтобы все было нормально, – пришла мысль от элвара. Я послала ему волну тепла. Хорошо, когда есть такой друг. А потом вложила свои ладони в выемки. И на миг – отключилась от реальности. Почти перестала существовать. *** Арле Ренье, юнга на корабле 'Стремительный', мрачно драил палубу. Конечно, корабль должен сиять и блестеть. Но они же стоят на якоре в порту Милотана?! В столице! Неужели нельзя отпустить его хоть на полдня в увольнительную? На берег? Юнга мрачно протер последнюю доску, развернулся, чтобы выплеснуть воду за борт… и выплеснул ее аккурат в морду здоровущего гройна. Почему-то гройну это не понравилось. Арле тоже не оценил уникального шанса изучить гройна поближе. Вместо того, чтобы посчитать количество зубов или обратить внимание на строение глаз, он шваркнул в морду гройна тряпкой, метнулся к противоположному борту судна и с кратким пожеланием зверушке сдохнуть – прыгнул за борт. В следующий миг на безупречно отдраенную палубу обрушились здоровущие щупальца – и корабль перестал существовать. Тот мусор, который остался качаться на волнах, не годился даже на растопку. Юнгу спасло то, что гройн не стал раскидывать стрекательные щупальца. Он только что приплыл – и воля хозяина приказывала уничтожить суда, а не охотиться за глупыми людишками. На это еще будет время. Да и до берега было не очень далеко. Даже меньше километра – что это такое для человека, который вырос рядом с морем? Когда он, наконец, добрался до берега, в городе уже поднялась тревога. Несколько минут Арле просто лежал на берегу, раскинув руки и ноги в разные стороны. И единственной мыслью было: 'знал бы – удрал бы в самоволку вместо того, чтобы палубу драить'. А потом он встал – и пошел – просто побежал в город. Там шумели люди, там была драка. И там было его место. С гройном он справиться не сможет. Но с пиратами… Они ему еще ответят за 'Стремительного'! ***

– Как – нету? Куда уехали? – Лери в абсолютно расстроенных чувствах отхлебнула кадри из чашечки, которую поставил перед ней Аддер Михмон. С королевским поваром она познакомилась недавно, но уже прониклась необъяснимой симпатией к этому огромному человеку со взрывным характером и удивительно добрым сердцем.

– Их Буздюк услал на остров – в шахту. К вечеру обещали вернуться.

– Это долго, – погрустнела Лери. – А вечером опять очередной гнусный бал. А родители не дадут ей отвертеться от этого кошмарно скучного мероприятия! И там наверняка будут дружки младшего принца…

Аддер подмигнул ей.

– Они просили тебе передать одну полезную вещичку, если ты придешь.

И выставил на стол маленькую коробочку. Лери поспешно схватила ее и открыла.

– Ой!

В маленькой коробочке лежала простенькая чешуйка на цепочке – и рядом записка.

Ёлкин почерк девушка знала, как свой собственный. Сколько раз за последние дни они сцеплялись в спорах над формулами, писали, черкали, ругались до хрипоты…