Элл и бурный океан

Флоренская Юлия

– Это сорочий остров, - сделал вывод Тан-Тан. – А сороки, чтоб вы знали, очень охочи до драгоценностей. Те еще ворюги.

Никса, Тан-Тана, Элл и маленькую Ненни молчаливые жители острова приняли как своих. Элл досталось прямоугольное дупло. Оно было слишком длинным для обычного дерева со стволом в два обхвата. Не дупло, а какой-то бесконечный коридор. В конце коридора Элл обнаружила подушку и пустую плетеную коробку.

– И зачем мне коробка? – недоумевала она.

Однако

на следующий день подобных вопросов больше не возникало. Элл вдруг поняла, что хочет собрать коллекцию разных диковинок.

– В моей коллекции, - поделилась она с Ненни, - обязательно должны быть блестящие безделушки. Ими можно украсить всё, что пожелаешь! Хорошо, что в дупле оказался ящик! Я смогу хранить коллекцию там.

– Меня вдруг тоже потянуло на блестящие штучки, - призналась Ненни. – И, представляешь, в лагере они встречаются на каждом шагу! Только ходи да подбирай.

– И сколько ты уже подобрала? – не без зависти спросила Элл.

– Пять, - самодовольно улыбнулась Ненни. – Тебе за мной не поспеть. Моя коллекция поразит весь мир!

«Ну уж нет, не бывать тому! – думала Элл, шагая к своему дереву. В ней внезапно проснулся дух соревнования. – Я обгоню тебя, малявка. Тебе со мной не тягаться!»

С утра до вечера она бродила по лагерю, бегала в лес, выбиралась на пляж – и неизменно возвращалась с карманами, битком набитыми блестящим хламом. Никсу с Тан-Таном оставалось лишь удивляться, откуда у нее столько энергии. Скоро ящик в прямоугольном дупле наполнился и даже переполнился. А Элл по-прежнему без разбору тащила к себе всякий мусор.

Ненни отставала от нее совсем чуть-чуть. Даже Никс и Тан-Тан, которые всегда были равнодушны к безделушкам, начали замечать за собой странности. Так и подмывало стащить что-нибудь из-под носа у зазевавшегося соседа.

– Держи себя в руках, дружище, - говорил Никс. – Не всё гладко на этом острове. Вроде бы живешь и бед не знаешь, а беда – вон она – у самого порога топчется. Просто мы ее пока, как следует, не разглядели.

Однажды карманы Элл так отяжелели, а мешок с безделушками оказался таким неподъемным, что пришлось звать на помощь Никса. Тот как раз бродил неподалеку.

– Подсади на дерево, а? – попросила Элл.

Никс пригнулся, подставляя спину.

– Что-то ты в последнее время больно неразговорчива, - сказал он. – Да и Ненни словно невидимка стала. Только с Тан-Таном иногда общаемся. Не знаешь, что происходит?

– Некогда разговорами заниматься, - прохрипела Элл, проталкивая мешок в дупло. – Дел невпроворот. Мне еще столько всего нужно собрать. А как, кстати, поживает Тан-Тан?

Тан-Тан сложил палки крест-накрест, запалил костер – и вскоре уже уминал сытные шашлыки. А потом позаимствовал чью-то гитару – и давай наяривать песенки. Он, по совету Никса, старался

держать себя в руках и не поддавался искушению украсть чужое добро. Жители лагеря это почувствовали. Они относились к Тан-Тану с недоверием и предпочитали держаться в стороне. Исключением стал лохматый Юмлис. Он любил хорошо покушать, да и музыку послушать был не прочь. А кое-где даже подпевал. И, надо сказать, пел он весьма недурно. Как и прочие жители, Юмлис коллекционировал что ни попадя. Он уже давно сбился со счета, и если бы его спросили, сколько у него коллекций, он бы просто пожал плечами. Его закрома трещали по швам.

– Ням-ням, как вкусно! – сказал он как-то раз, поедая шашлыки за компанию с Тан-Таном. – Но что-то мне, друг, не по себе. Даже твоя музыка не помогает. Не подпевается мне.

Тан-Тан оторвался от еды, отложил палку с шашлыками и внимательно оглядел Юмлиса.

– Да, с тобой, действительно, не всё в порядке, - подтвердил он, дотронувшись до растрепанных волос товарища. – Раньше они были русые, а теперь черно-белые. Ты где-то вымазался?

– Черно-белые?! – испуганно воскликнул Юмлис. – Но я недавно купался в море. Они не могли испачкаться.

Внезапно с криком «Ой, мамочки!» он вскочил с бревна, на котором сидел, и уронил шашлыки в костер.

– Хвост… - ошарашенно пробормотал Тан-Тан. – Как у сороки.

Юмлис медленно повернул голову. Сзади у него действительно красовался зеленовато-сизый хвост.

– Ай-яй-яй! Что же делать? Я не хочу превратиться в сороку! – заверещал Юмлис.

– Я знаю, что делать! – сообразил Тан-Тан. – Надо избавиться от добра, которое ты успел накопить! Где твое дупло?

Он схватил друга за руку, но в этот момент ноги бедолаги превратились в птичьи, руки – в сизые крылья, а вместо носа появился острый черный клюв. Юмлис вырвался и беспокойно запрыгал по земле на коротких ногах.

– Ча-гак! Ча-гак! – растерянно прострекотал он.

– Где дупло? Лети, птичка! – приказал Тан-Тан. Когда сорока взмыла в воздух и направилась к деревьям, он побежал следом. Дупло отыскалось сразу – темное, круглое и невероятно глубокое. Тан-Тан забрался внутрь и выбросил «сокровища» сороки-Юмлиса, пока тот норовил клюнуть его в голову.

– Надо убираться с острова, - сказал Тан-Тан. Сгреб птицу в охапку, запихнул в подвернувшийся под руку мешок и крепко затянул узел. – Извини, приятель. Ради твоего же блага.

Он вздохнул и, ловко приземлившись на груду безделушек, поспешил к друзьям.

7. Буря

Элл как раз собиралась добавить в свою коллекцию обнаруженное на побережье колье с цветными камешками, когда Тан-Тан больно дернул ее за запястье. В другой руке у него был зажат мешок, в котором трепыхалось и надрывно кричало какое-то существо.