Элли и арфист
Шрифт:
Я подтвердил, что нет.
– Дэн, я пытаюсь тебе помочь, но послушай меня! Он очень, очень хочет, чтобы ты изготовил арфу для его жены на Рождество, но тебе нужно ему позвонить и все с ним обсудить.
Я не умею разговаривать по телефону ни с кем, не говоря уже о незнакомых людях. Я отметил это еще раз, говоря с Косулей, хотя был уверен, что она и сама все знает.
– Да, но Дэн, Дэн, Дэн… Бывают случаи, когда она повторяет мое имя по несколько раз. – Нужно приложить усилия. Именно я тебя порекомендовала, так что в противном случае это плохо отразится на мне. И если ты не займешься этим в самое ближайшее время, Рождество уже пройдет, а моя ученица так и останется без арфы.
Если нужно, я могу
– Подожди! – воскликнула она, прежде чем я положил трубку. – У тебя есть его номер?
Я напомнил ей, что есть. Она продиктовала мне его, когда впервые об этом заговорила.
– Хочешь сказать, что ты его до сих пор помнишь, после стольких недель? Ну-ка, продиктуй его мне.
Я назвал ей номер. Она рассмеялась и сказала, что я совершенно прав. Она добавила, что в чем-то я сверхэффективен, а в чем-то безнадежен. Она велела мне немедленно позвонить заказчику. Что я и сделал.
Майк Торнтон хочет, чтобы я изготовил арфу для его жены Фифи из старой яблони, которую срубили три года назад и которая теперь лежала, распиленная, в сарае неподалеку от Бриджуотера. И это хорошо. А что не очень хорошо, так это то, что я должен вырезать на боковой стороне арфы имя «Фифи». Я сказал ему, что это не самое подходящее имя для того, чтобы его вырезали на арфе. Он осведомился, что я имею в виду. Я сказал, что это имя не музыкальное и не мелодичное и не подходит для арф. Он повысил голос и заявил, что, по его мнению, это очень музыкальное и красивое имя, имя его жены, и если я продолжу общаться с ним в таком тоне, он обратится со своей просьбой к другому специалисту. Я ответил, что он вправе обращаться куда угодно. Я уже собирался положить трубку, когда он сказал: «Ладно, может быть, для начала вы изготовите арфу, а потом уже мы обсудим имя». С решением никакой спешки не было. С чем нужно было спешить, так это с тем, чтобы изготовить к Рождеству арфу из яблони. Я ответил, что все будет хорошо, к Рождеству я сделаю арфу из яблони. Но для этого мне понадобится древесина. Моя нога все еще не позволяла водить машину, иначе бы я уже завтра поехал на своем «Ленд Ровере» и забрал яблоню из его сарая возле Бриджуотера. Он спросил, что с моей ногой, и я сказал, что ее прострелил охотник-аристократ. Он спросил, не шучу ли я. Я сказал, что нет, не шучу. Он заметил, что это чертовски неудобно. В разговоре возникла пауза, и я стал ждать, когда он ее заполнит. Наконец он сделал это, голосом, который прозвучал так, будто его владелец пытался проглотить ежа:
– Полагаю, это означает, что у меня нет выбора и мне придется привезти древесину в вашу мастерскую…
Я сказал, что тоже так полагаю.
– Привет, Дэн, как дела? – произнесла Элли, когда нанесла мне очередной визит. Ее щеки порозовели, волосы взлохматились от ветра. На ней был синий шарф. Одна из кисточек наполовину оторвалась и болталась.
– Что-то не так? – спросил я.
– Ну да, по-видимому. Вид у тебя травмированный. И руки дергаются.
Я ответил, что, возможно, у меня такой вид потому, что я только что встретился с незнакомцем, незнакомца звали Майк Торнтон, и Майк Торнтон вошел в амбар с целой грудой яблоневой древесины, и Майк Торнтон хочет, чтобы я изготовил из этого дерева арфу к Рождеству, а еще Майк Торнтон хочет, чтобы я вырезал на арфе слово «Фифи», и Майк Торнтон чрезвычайно настойчив. Против яблоневой древесины я ничего не имел против, а вот Майк Торнтон мне не нравился.
– Дэн, тебе нужно больше гулять, – заметила Элли.
Я ответил, что с забинтованной ногой трудно ходить, но я, как только смогу, обязательно вернусь к своим ежедневным
– Нет, я имею в виду не это, – возразила она. Она сидела на нижней из семнадцати ступеней, ведущих на верхний этаж Амбара «Арфа». Я подошел и сел рядом с ней. Мне потребовалось некоторое время, потому что моей ноге не нравилась эта затея, и я знал, что потребуется еще больше времени, чтобы снова встать, потому что это нравилось моей ноге еще меньше, но мне захотелось это сделать, поэтому я это сделал. Элли подвинулась, чтобы освободить мне место, но мы все равно сидели очень близко друг к другу. Мы долго молчали. Затем близость начала вызывать жар и дрожь, поэтому я поспешно спросил, что она имела в виду, когда сказала, что мне нужно больше гулять.
– Я имею в виду, Дэн, что, возможно, тебе нужно привнести в собственную жизнь больше разнообразия.
Я сообщил ей, что мои прогулки дают мне все необходимое разнообразие. И хотя я всегда хожу по одному и тому же маршруту, прогулка получается каждый раз разная. Деревья и папоротник постоянно меняются. Солнечный свет, прячась за облако, внезапно приглушает краски, но затем, вырвавшись на свободу, возвращает им яркость. Мне так нравится, когда осенью все листья окрашены в медный, бронзовый, алый, охристый и ржавый цвета. И даже если я уменьшу картинку и стану смотреть только себе под ноги, то и там обнаружу целые миры, которые можно исследовать. То узор из камешков, то муравьиное шествие, то осколок яичной скорлупы от крошечного яйца, то блестящего зеленого жука, скелет листа или извивающуюся между камнями серебристую струйку воды.
– Дэн Холлис! – воскликнула Элли, и ее глаза загорелись таким блеском, что мне захотелось в них нырнуть. – В тебе столько поэзии!
Мне было приятно, когда она это сказала.
Но потом она добавила:
– Тем не менее полезно бывать в разных местах и видеть разных людей. Ты не расширишь свой кругозор, каждый день совершая прогулку по одному и тому же маршруту. Ты почти ни с кем не встречаешься, разве что с почтальоном Томасом и со мной… и Родой. – Она похлопала меня по руке. – Я тебя не критикую, а просто подкидываю тебе идею.
Я подчеркнул, что время от времени я вижу свою сестру Джо и людей, которые покупают у меня арфы.
Она взглянула на мою доску объявлений.
– Все равно этих людей мало. А тебе нужно разнообразие, Дэн, в этом вся изюминка. Неужели тебе не хочется добавить в свою жизнь немного специй?
Я задумался.
– Вот что я тебе скажу, – продолжила она. – Поскольку у тебя болит нога и тебе сейчас неудобно куда-то ходить, я отвезу тебя в Майнхед или Линмут, и мы посмотрим там шоу или что-то в этом роде.
Я поблагодарил ее и отказался.
– Ладно. Тогда как насчет других достопримечательностей в сельской местности? Могу отвезти тебя к одной из вересковых пустошей. Уверена, ты не пожалеешь.
Я ответил, что почти наверняка пожалею, поскольку все новое всегда кажется мне каким-то неправильным, особенно когда нового много. Из-за нового мне трудно дышать. Спустя долгое время все новое, возможно, начнет выглядеть правильным, но тогда оно уже не будет чем-то новым, а будет старым.
Она глубоко вздохнула.
– У тебя прекрасная жизнь, Дэн, но она не настоящая.
Как это моя жизнь не настоящая? Для меня она очень даже настоящая. Но вслух я этого не сказал. Я посмотрел на ее туфли с пятнышками грязи и на ее носки, оливково-зеленые. Я вдруг подумал, что, возможно, Элли считает меня занудой. Я не хотел, чтобы она так думала.
– Дэн, – энергично продолжила она. – Я настаиваю. Мы просто совершим короткую прогулку. Тебе нужно выйти из дома.
Она помогла мне встать на ноги. Мы вместе вышли на улицу, и она положила мои костыли на заднее сиденье своей машины. Я сел. Что мне оставалось делать, раз она настаивала. Она тоже села.