Элси выходит замуж
Шрифт:
— Да, доченька, мы не должны плакать о нем.
— Дорогой дядя Уолтер! Бедный дядя Уолтер! — сказали Эдди и Виолетта.
— Идите, пожелайте спокойной ночи папе и дяде Гарольду, — сказала Элси, и дети сразу повиновались.
Они по очереди взобрались к отцу на колени и обняли его, а он перецеловал своих отпрысков. Гарольд с наслаждением любовался этой сценой.
— Папа, давай немного поиграем, — попросил Эдди, ожидая, что отец, как всегда, поиграет с ними перед сном.
— Нет, милый, сегодня мы не будем играть. Поцелуйте дядю Гарольда и ступайте
— После четырех лет войны необыкновенно приятно оказаться среди детей, — заметил Гарольд, когда Элси увела свой выводок из гостиной.
— Я боялся, что шум и возня тебя утомят, — сказал мистер Травилла.
— Но твои дети вовсе не шумные, они умеют себя вести.
Тетушка Хлоя и Дина ожидали прихода своих подопечных, и вскоре три малыша были облачены в белые ночные рубашечки. Мама села на диван, посадила маленькую Виолетту на колени, Элси и Эдди — около себя, и полчаса посвятила общению с детьми. Она слушала их, отвечала на все вопросы, сочувствовала, ободряла, радовалась и огорчалась вместе с ними. Дети открывали маме сердца, зная, что найдут полное принятие и понимание, и доверчиво рассказывали ей обо всех своих маленьких радостях, горестях, тревогах, успехах, неприятностях и сомнениях.
— А вы помните выученные утром стихи? — спросила мама. — Элси скажет первой — она старшая.
— Мамочка, я думала о них много раз, — ответил нежный детский голосок. — Мы сегодня утром гуляли с папой. Птички, ручей, деревья, цветочки и голубое небо будто говорили мне: «Бог есть любовь». Еще, мама, у меня было искушение не послушаться, но я попросила: «Господи, помоги мне», — и Иисус меня услышал.
— А что произошло, дорогая?
— Мы с кузинами собрались попить чаю. Сели в тени, под деревьями. И там был пирог и очень красивый торт.
— И варенье, — с оттенком сожаления сообщил Эдди.
— Да, мама, и варенье. Все выглядело так вкусно, что мне захотелось попробовать хоть чуть-чуть! Я знаю, вы с папой не позволяете нам есть сладости, потому что из-за них мы можем заболеть. Но мне вдруг стало казаться, что немножечко можно — ведь если немножечко, то ничего не будет. Поэтому я сказала: «Господи, помоги мне», — и мне сделалось легко и радостно. И я не нарушила ваш запрет. Ах, мама, какое счастье, что Иисус любит меня!
— Милая моя! Конечно же, любит, — сказала мама и нежно поцеловала девочку.
— А Эдди был хорошим мальчиком и сказал: «Нет, спасибо, мама и папа не разрешают нам есть варенье и сладкие пироги».
— Мой драгоценный сыночек, — и Элси нежно погладила рукой курчавую головку, покоящуюся на ее плече.
— Мама, я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю! — воскликнул Эдди, крепко обнимая мать. — И папу тоже, и Иисуса! Мама, сегодня я тоже не хотел слушаться, когда девочки забрали у меня новый хлыст — мне его папа недавно купил. Но я вспомнил, что нельзя быть жадным, помолился про себя, и Иисус мне помог. Я не стал отбирать у них хлыст, а потом они мне его сами отдали!
— Да, сынок, вот так Господь и будет тебе помогать, если ты Его попросишь. А ты, моя
— Ви не хотела, чтобы нянечка умыла ей лицо и причесала волосы. Ви кричала и плакала, и отпихнула няню. Мама, прости Ви! — и золотоволосая головка уткнулась в мамину грудь.
— Ай-яй-яй. Моей малышке надо быть терпеливой. Старайся, моя хорошая. Мама уверена, что в другой раз Ви так не сделает, и Бог ей поможет, если она попросит, — сказала Элси с нежной заботой в голосе. — А теперь давайте споем «Иисус любит меня».
Они дружно запели, и детские голоса трогательно сливались с голосом мамы. Потом Элси рассказала детям библейскую историю, выслушала их короткие молитвы, проследила, чтобы они улеглись поудобнее, нежно поцеловала каждого, пожелала спокойной ночи и ушла из детской.
Придя в свой будуар, она обнаружила там мужа, задумчиво расхаживающего по мягкому ковру. При виде жены он просиял и широко раскрыл объятия.
— Эдвард, дорогой мой! — сказала Элси, кладя голову ему на плечо, и он нежно прижал жену к сердцу. — Как стойко и терпеливо ты переносишь все испытания!
— Не более стойко, чем ты, женушка. Мы сегодня услышали столько печального о наших родных, друзьях и соседях.
— Правда. Удивительно, что мы почти ничего не потеряли по сравнению с другими. Но ты, конечно, огорчился, что Йон разрушен.
— Конечно, женушка. Но мне ли жаловаться? Мне ли роптать? Пусть бы я потерял все — и поместье, и состояние — у меня есть ты и дети. Вы все в целости и сохранности. Что еще мне надо?
— Ничего, мой милый бессребреник! — весело ответила Элси и посмотрела на мужа с гордостью и любовью. — Но не забывай: все, чем я владею, — твое.
— Спасибо, дорогая. Я человек негордый. Принимаю помощь охотно и с удовольствием, особенно от красивых женщин. Мы с тобой восстановим дом в Ионе, и он станет лучше, чем прежде — удобнее, красивее. В нем будем жить мы, и наши дети, и дети наших детей...
— То есть внуки, — закончила Элси, радостно улыбаясь. — О! Я уже вижу наш новый дом, подобие рая на земле. Вот уж правда, не было бы счастья, да несчастье помогло.
— Да, дорогая.
— «Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу» (Рим.8:28). Эдвард, я не могу думать без содрогания о том, какой ужасный конец постиг Джексона! И все же... Прости, меня Господи, но я испытала огромное облегчение, узнав, что он умер. Даже в Европе я все время боялась, что он вдруг появится и кого-нибудь убьет.
— Я тоже испытал облегчение. Я думаю, греха в этом нет. Мы же не радуемся гибели Джексона. Более того, прояви он хоть малейшее желание, мы сделали бы все, чтобы его спасти. А что ты скажешь об Уолтере? Ты рада, что Он нашел Бога?
— О да! Кстати, я не успела показать тебе его фотографию, — и Элси вынула из кармана снимок.
— Какой хороший портрет. Тебе он очень дорог, да?
— Да, очень. Знаешь, милый, мне так странно: вот мы вернемся домой, а Уолтера там нет...
<