Элси выходит замуж
Шрифт:
— Да, спасибо, что вы об этом сказали! Пусть надеются до последнего.
Доктор пошел к другим раненым, а Гарольд остался наедине со своими мыслями. Но размышлял он недолго, потому что в палату влетела раскрасневшаяся Мэй. Ее лицо сияло.
— Смотри! — воскликнула она. — Письма из дома. И весточка из Неаполя. Роза написала маме и приложила письмо для нас!
— Прочитай его вслух.
— А письмо от мамы? Вот, адресовано тебе, и конверт такой толстый!
— Его прочитаем последним. Я люблю откладывать самое лучшее напоследок.
Гарольд даже себе
— Хорошо, — сказала Мэй и, сев возле кровати Гарольда, начала читать.
Роза долго описывала разные события неаполитанской жизни американцев, расспрашивала о родных и знакомых, и только к концу добралась до Элси:
«Но я ведь не рассказала о самом интересном. У нас прибавление семейства. На свет появился еще один мой внук. Он родился две недели назад. Его зовут Гарольд Аллизон Травилла.
Элси чувствует себя хорошо. Новорожденный все время спит, а мы только и делаем, что им восхищаемся. Все мы, и маленькие, и взрослые, так возле него суетимся, словно он не четвертый, а первый внук. Хорас стал настоящим патриархом. Подумать только, я — жена патриарха!
Элси — лучшая мать в мире. Она полностью отдает себя детям и умудряется быть с ними одновременно и нежной, и строгой. В вопросах воспитания они с мужем единодушны, и это очень благотворно влияет на малышей. Если дело касается принципиальных случаев, они требуют от ребенка безоговорочного послушания, но очень снисходительны, когда мягкость не приносит вреда. Я еще никогда не видела таких воспитанных и в то же время таких радостных и счастливых детей, как у Травилл.
Скажи Гарольду, моему дорогому, горячо любимому брату, что Элси с Эдвардом назвали ребенка в его честь».
— Ты рад? — спросила Мэй, прервавшись и взглянув на брата.
— Да, — ответил Гарольд с легкой, немного печальной улыбкой. — Хорошо, что они вспомнили обо мне. Надеюсь, они скоро приедут. Я очень хочу посмотреть на малыша. Я, кстати, всегда думал, что из Элси выйдет прекрасная мать.
— О возвращении, увы, ни слова, — заметила Мэй, дочитав письмо до конца. — Наверное, они вернутся, как только закончится война.
Мэй прочитала ему остальные письма и пошла трудиться. Гарольд лежал, погруженный в свои мысли. После чтения писем он почувствовал себя хуже. Из задумчивости его вывел новый сосед — офицер-южанин, поступивший утром.
— Простите, сэр, но я невольно услышал то, что читала эта юная леди — полагаю, ваша сестра.
— Да. Но вы не виноваты, — дружелюбно ответил Гарольд, — поэтому не стоит извиняться.
— Да, благодарю вас. Но вот о чем я хочу вас спросить. Вы знали лейтенанта Уолтера Динсмора, погибшего у Шайло?
— Да, знал и любил! — воскликнул Гарольд, приподнимаясь на локте и с живым интересом поворачиваясь к новичку.
— Значит, он из той семьи, что сейчас в Неаполе, — сказал офицер скорее самому себе, чем Гарольду.
— Объясните, пожалуйста, сэр.
— Письмо, которое вам прочитала сестра, пришло из Неаполя, от Розы Динсмор. В нем шла
— С удовольствием. Элси будет рада получить посылочку от Уолтера. Она его очень любила.
— Они ровесники?
— Почти. Дядя был немного моложе племянницы.
— Мы с Уолом последние полгода перед его гибелью крепко подружились и были почти неразлучны. Мисс Смит, принесите, пожалуйста, мой ранец, — попросил офицер, обращаясь к сиделке.
Достав из ранца маленький пакет, он передал его Гарольду, который некоторое время задумчиво его рассматривал, а потом бережно убрал и сказал:
— Большое вам спасибо. Я отдам его Элси собственноручно, если... если она достаточно быстро вернется из Европы.
Глава 28
По мнению Элси, Элмгроув, усадьба старшего мистера Аллизона, никогда не была столь прекрасна, как сегодня, ранним июньским утром 1865 года.
За прошедшие годы в особняке Аллизонов многое изменилось, но для Элси он остался тем же самым домом, который когда-то гостеприимно распахнул свои двери перед мистером Динсмором и его маленькой дочкой.
В нескольких сотнях метров от старого дома теперь располагался еще один. Там жил Эдвард Аллизон с женой и детьми.
Гости из Неаполя прибыли в Элмгроув накануне вечером. Динсморы разместились в особняке родителей, а Травиллы — у Эдварда и Аделаиды.
Солнце едва взошло, а Элси уже стояла у открытого окна, глядя на идиллические угодья за ручьем. Ах, Боже мой, ручей! Как беззаботно играла она с Гарольдом и Софи на зеленых берегах его прозрачных вод! Какими яркими и трогательными были эти воспоминания детства!