Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика
Шрифт:
принципом мистики (как синонима спекулятивного мышления) —
конкретное единство тех определений, которые рассудком признаются
истинными лишь в их раздельности и противоположности. И затем
прибавим, что если те, которые признают мистику истинным знанием,
142
остаются, однако, тоже при том, что она есть нечто всецело
таинственное, то они лишь высказывают этим, с своей стороны, что и для них
также мышление означает абстрактное полагание
что поэтому нужно, и по их мнению, отказаться от мышления или, как
часто выражаются, нужно взять в плен разум для того, чтобы
достигнуть истины. Но, как мы уже видели, абстрактное рассудочное
мышление столь мало представляет собою нечто незыблемое и
окончательное, что оно, наоборот, обнаруживает себя постоянным снятием
самого себя и переходом в свою противоположность, разумное же
мышление, как таковое, состоит, напротив, именно в том, что оно
содержит внутри себя противоположности как идеализованные моменты.
Все разумное мы, следовательно, должны вместе с тем называть
мистическим; но этим мы высказываем лишь то, что оно выходит за пределы
рассудка, а отнюдь не то, что оно должно рассматриваться вообще
как недоступное мышлению и непостижимое.
§ 83.
Логика распадается на три части: I. На учение о бытии. II. На
учение о сущности. III. На учение о понятии и идее.
Тагам образом она распадается на учение:
I. О мысли в ее непосредственности — о понятии в себе.
II. О мысли в ее рефлексии и опосредствовании, — о для–себя–бытии
и видимости, отражении (Sdr in) понятия.
III. О мысли, возвратившейся внутрь самой себя, ж о ее развитом
у–себя–бытии, — о понятии в себе и для себя.
Прибавление. Указанное здесь разделение логики, как и все
данные выше разъяснения о мышлении, должно рассматриваться лишь как
предвосхищение, и их оправдание, или доказательство, может
получиться лишь из подробного рассмотрения самой мысли. Ибо доказать
означает в философии показать, как предмет через самого себя и из
самого себя делает себя тем, что он есть. — Отношение, в котором
находятся друг к другу названные здесь три главные ступени мысли
или логической идеи, следует вообще понимать так, что лишь
понятие есть истина и, говоря болеее точно, лишь оно есть истина бытия
и сущности, которые оба, фиксированные в их изолированной
самостоятельности, должны, следовательно, вместе с тем рассматриваться
как неистинные; бытие должно рассматриваться как неистинное
потому, что оно пока есть лишь непосредственное, а сущность —
ДАЛЬНЕЙШЕЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЛОГИКИ И ЕЕ РАЗДЕЛЕНИЕ 143
тому, что она пока есть лишь опосредствованное. — Можно было бы
тотчас же задать вопрос: если это так, то почему мы начинаем с
неистинного, а не начинаем прямо с истинного? Ответом служит то, что истина,
именно как таковая, должна подтвердить себя, а такое
подтверждение здесь, в рамках логики, состоит в том, что понятие
показывает себя опосредствованным через себя и самим собою и,
следовательно, вместе с тем истинно непосредственным. В конкретном и
реальном образе указанное здесь отношение между тремя ступенями
логической идеи проявляется таким образом, что бог, который есть
истина, познается нами в этой его истине, т. е. как абсолютный дух,
лишь постольку, поскольку мы вместе с тем признаем неистинным
сотворенный им мир, признаем неистинными природу и конечный дух
в их отличии от бога.
Первый отдел. Учение о бытии.
§ 84.
Бытие — это понятие только в себе; определения этого понятия
суть сущие определения; в своем различии они иные в отношении друг
друга, и их дальнейшее определение (форма диалектического) есть
переход в иное. Это дальнейшее определение есть в одно и то же время
обнаружение во–вне и, следовательно, развертывание в себе сущего
понятия и вместе с тем погружение бытия внутрь себя, его
углубление в себя самого. Выявление понятия в сфере бытия представляет
собою нечто двоякое: оно столь же становится целостностью бытия,
сколь и снимает непосредственность бытия, или форму бытия, как
такового.
§ 85.
Само бытие, равно как и дальнейшие определения — не только
определения бытия, но и логические определения вообще — можно
рассматривать как определения абсолютного, как метафизические
определения бога; но в более строгом смысле можно всегда рассматривать
как такие определения лишь первое, простое определение некоей
сферы, и затем третье, которое есть возвращение из различия к
простому соотношению с собой. Ибо дать метафизическое определение
бога значит выразить его природу в мыслях, как таковых, а логика
обнимает все мысли, пока они остаются еще в форме мысли. Вторые же
определения, которые суть некая сфера в ее различии, представляют
собою, напротив, определения конечного. Но если бы мы употребляли