Энигмастер Мария Тимофеева
Шрифт:
4.
В коридоре, привалившись к обшитой текстурным пластиком стене, стоял доктор Канделян. Глаза его были прикрыты, в зубах зажата была большая черная трубка, давно погасшая.
– Что с вами, Эдуард Карныкович? – спросила Маша немного встревоженно.
– Вы будете смеяться, дитя мое, – произнес тот печальным голосом, – но меня укачивает.
– Не буду, – обещала Маша. – У меня та же беда.
– И как вы с этим боретесь?
– Никак. Убеждаю себя, что мне это только мерещится. Что мой вестибулярный аппарат в восторге
– Хочу, – сказал Канделян. – Что это?
– Народное средство, – пояснила Маша. – Органический нейрокомпенсатор. По рекомендациям Тезауруса.
– У вас даже фармация собственная, – хмыкнул Канделян.
– Мы пользуемся средствами, которые не имеют публичного одобрения Академии Человека, – сказала Маша. – Иногда.
– Надеюсь, у меня не вырастут лишние конечности, – сказал Канделян, отправляя белую крупинку куда-то под непременные пушистые усы. – И я не стану видеть средь бела дня летающих радужных осьминогов.
– Шантаут не обладает психоделическими свойствами, – возразила Маша. – И можете пересчитать мои ко… неч…
Она вдруг задумалась, даже не закончив фразу.
– Кажется, мой черед волноваться о вашем благополучии, – сказал Канделян озабоченно. – Как вы себя чувствуете, Машенька?
– Прекрасно, – промолвила Маша, пребывая в некоторой рассеянности. – Я только хотела сказать… Эдуард Карныкович, мне нужно попасть на «Луч».
– Именно сейчас?! – удивился Канделян. – Но ведь ночь на дворе… то есть за бортом!
– Там всегда ночь, – заверила Маша. – Но мне действительно нужно. У меня есть опыт вождения малых космических аппаратов…
Леденец действительно пару раз допускал ее к панели управления мини-блимпом и всякий раз театрально хватался за сердце.
– …но я была бы признательна, если бы вы меня подстраховали.
– Ох уж эти мне энигмастеры! – засмеялся Канделян. – Затейники… Как долго вы намерены там пробыть?
– Всю ночь, – твердо сказала Маша, глядя на него серьезными темными глазами. – Одна.
Канделян выронил трубку изо рта, но ловко и даже привычно подхватил ее где-то в районе брючного ремня.
– От ваших слов космическую болезнь как рукой сняло, – промолвил он с досадой.
– Это все шантаут, – уверенно сказала Маша.
– Гигантское космическое сооружение, – проговорил Канделян, понижая голос. – Абсолютно пустое. Темное и холодное. Вы понимаете?
– Я не боюсь, – пожала плечами Маша. – Чего мне опасаться? Привидений? Я в них не верю. Я энигмастер.
– Что я делаю? – печально вопросил Канделян. – Гореть мне в аду… Есть какой-то шанс отговорить вас?
– Ни малейшего, – с удовольствием ответила Маша.
5.
Спустя час Гектор, немного сонный и потому неразговорчивый, доставил ее на борт старинного звездолета. С собой Маша имела небольшой рюкзачок с бутербродами и кофе в термосе. Сама себе
– Как ты думаешь, – спросила она, – мне бы пошла красная бандана?
– Кого ты собираешься дразнить в этом холодильнике, Мария? – проворчал Гектор.
Он как раз выполнял маневр причаливания – несложный, но требующий изрядной аккуратности.
Когда все закончилось, как всегда – благополучно, Гектор сказал, почему-то шепотом:
– Если хочешь, я пойду с тобой.
– Не нужно, – ответила Маша. – Стороннее присутствие не входит в мои планы.
– Тогда я останусь в пришвартованном челноке.
– Я благодарна тебе за заботу, – искренне сказала Маша. – Но ты должен вернуться на станцию. Поверь, мне ничто не угрожает.
– Откуда ты знаешь? – мрачно спросил Гектор. – Те восемнадцать думали точно так же, как ты.
– Но сейчас все изменилось, – уверенно сказала Маша.
Гектор внимательно заглянул ей в глаза. Он не знал, что в случае необходимости Маша могла выглядеть как угодно. К примеру, безмятежной, как сейчас. В Тезаурусе существовал специальный курс по женскому притворству. Мужчин же, хотелось верить, обучали другим инструментам воздействия.
– Ты сумасшедшая, – сказал Гектор, закрывая за собой люк челнока.
«Наверное», – мысленно согласилась Маша. На всякий случай она прислушалась к собственным ощущениям. Пока еще было не поздно отступить. Вызвать Гектора по браслету и пропищать что-нибудь паническое: «Гек, миленький, забери меня отсюда, мне стра-а-ашно!..» Он даже не стал бы усердствовать в насмешках. А еще вернее, с самым мужественным видом принялся бы всеми силами утешать.
Но Маша не испытывала ни малейшей тени страха.
Открывавшиеся перед нею темные лабиринты мертвого звездолета пугали ее не больше, чем пустой амбар на каком-нибудь заброшенном прибалтийском хуторе.
Маша не торопясь расстегнула нагрудный сегмент легкого скафандра, извлекла флакон шантаута и отправила все его содержимое в рот. Поморщившись, запила из термоса. Ощущение было, будто она долго жевала дубовую кору. Маша в жизни подобного не делала, но была уверена: именно так оно и выглядит.
Она сделала несколько шагов по пружинившему, съедавшему все звуки покрытию, и тотчас же возник свет. Он прибывал постепенно, чтобы глаза успели привыкнуть. Источники света были новые, доставленные спецкомиссией. Сам корабль был практически полностью обесточен, во избежание непредвиденных обстоятельств. Чтобы, к примеру, у бортового компьютера не возникло вдруг желание самовольно изменить орбиту. В подобное развитие событий, разумеется, не верили, но правила пуганой вороны и ружья на стене тоже никто не отменял. В то же время солнечные батареи продолжали снабжать систему жизнеобеспечения звездолета энергией, достаточной для поддержания в нем минимального бытового комфорта. Здесь все еще можно было дышать относительно свежим воздухом со слабым привкусом химической очистки. И не замерзнуть в легком скафандре.