Энола Холмс и Леди с Лампой
Шрифт:
«ФН», очевидно, было подписью «Флоренс Найтингейл», а «КВ», вероятно, означало «королева Виктория». Но кто такие Рефорд, Крукшенк, Холл, Реглан?
Я взяла том Британской энциклопедии на букву «К», нашла раздел про Крымскую войну и выяснила, что Крукшенк был генералом, Холл — главным медицинским экспертом, Рефорд — удивительно бесполезным поставщиком, а Реглан — обворожительным, но неумелым военачальником, свидетельством чему была так называемая «атака легкой бригады», в которой из-за ошибки в приказе сотни кавалеристов умчались навстречу верной
Я прочитала про всех подозреваемых по отдельности и обнаружила, что они, как и лорд Сидни Уимбрел, уже почили и ни найти, ни допросить их нет возможности.
Что же теперь делать?
Ответа на этот вопрос я не знала. Я никак не могла сосредоточиться. Мне все казалось, что Шерлок Холмс перехватит меня сразу, как только я выйду на улицу, хотя он явно не мог проследить за мной досюда. Тревожные мысли не давали мне сидеть спокойно, и я принялась бродить по клубу, почти не замечая приятного убранства комнат для чтения, завтрака, игры в карты и чаепитий, выполненного в восточном стиле. Я все рисовала в воображении кошмарные сценарии с участием моего брата Шерлока, мисс Найтингейл, Майкрофта, доктора Ватсона, Скотленд-Ярда, судей в белых париках, кошмарных матрон из школы-пансиона и так далее.
Энола, так не пойдет. Подумай о миссис Таппер.
Для этого надо было составить список.
Я зашла в небольшую, но уютную гостиную, села на обитый ситцем роскошный диван неподалеку от компании дам возраста моей мамы, взяла бумагу и карандаш и записала:
Где миссис Таппер?
В чьем экипаже ее увезли?
Зачем? С кем она должна была поговорить?
Кто такой Классический Профиль?
И так далее. Любезный читатель мог заметить, что первый вопрос получился глуповатым — отчасти из-за моего смятенного состояния, отчасти потому, что меня отвлекали обрывки интересных интеллектуальных разговоров дам по соседству. К примеру, высокая леди в свободном «эстетическом» платьеи ниспадающими на спину седыми волосами говорила:
— ...бедный милый Родни, такой приятный, добросердечный джентльмен, но при этом печально слабохарактерный, в то время как его младший брат...
— Любопытно, как теория эволюции объясняет то, что власть получил старший брат, когда у младшего больше потенциала?
— Здесь вопрос не в эволюции, моя дорогая, а в наших нелепых законах первородства.
— Как жаль! — вставила другая их собеседница. — Родни готов делать все, что скажет ему Джеффри, а тот хоть и волевой человек, но, говорят, не самый лучший.
Зачем я прислушивалась к сплетням о незнакомых мне людях, когда требовалось размышлять о деле? К сожалению, отстраниться от них не получалось. Мне следовало бы уйти в другую комнату, но я осталась.
До меня донесся приятный голос пожилой дамы:
— Да, его милая матушка была бы горько разочарована. Впрочем, в этой семье добрый характер всегда проявлялся только по женской линии!
— Разве не во всех благородных семьях так?
За
— К слову о благородных семьях и добром характере: есть ли новости о леди Евдории Холмс?
Она говорила о моей матери! От того, как беспечно, вскользь упомянули ее имя, у меня защемило сердце и сдавило грудь. Вокруг все закружилось, и на мгновение я испугалась, что упаду в обморок. Нет, вот еще глупости! Я не могла потерять сознание — нельзя было пропустить ни слова! С трудом пытаясь унять сердце и выровнять дыхание, я навострила уши, не смея, однако, поднять глаза на тех, за кем подслушивала.
— ...со дня ее исчезновения о ней нет вестей, и неизвестно даже, жива ли она.
— О, уверена, она в добром здравии, — вставил третий, насмешливый голос. — У леди Евдории железный стержень. Она не из тех, кто готов лечь и умереть. Полагаю, она «смылась» — как выражается сейчас молодое поколение.
Все согласно замычали.
— Надеюсь, это и правда так, — сказала эстетичная дама, — и она наконец получила возможность наслаждаться жизнью по своим правилам.
Эти дамы были подругами моей матери. Подругами моей матери! Поразительно, какое влияние оказала на меня эта элементарная мысль. Душа заныла от тоски. Как бы мне хотелось перенять немножко их уверенности, что мама жива, здорова и счастлива!
— Как знать, быть может, она отправилась за границу, — предположила насмешливая дама. — Она всегда мечтала о путешествиях.
Я об этом не знала!
— В таком случае будем надеяться, что она и близко не подплывет к Балканам.
— Там, как всегда, неспокойно?
— Ходят слухи. Еще говорят, кто-то намерен разжечь скандал, связанный с Крымской войной.
— Опять?! Кому потребовалось ворошить это грязное прошлое?! Зачем?
— Действительно, зачем?
— Не имею ни малейшего представления.
— Возможно, это снова как-то связано с Рефордом? Возвращение к тому отвратительному случаю только навредило бы...
— ...прогрессивный дух современности...
Они перешли на тему политики и реформ, и мне наконец удалось отстраниться от их разговора, отбросить мысли о маме и подавить противоречивые чувства (это у меня получалось все лучше и лучше) и написать следующее:
С чего начался этот кошмар?
Кто хотел, чтобы миссис Таппер доставила послание, и почему?
Кто получал от этого выгоду? Противники реформ?
Преступник надеялся опозорить Флоренс Найтингейл?
Кто знал о том, что именно миссис Таппер была посланницей Птицы?
Я замерла с карандашом в руке. Видите ли, последний вопрос следовало задать с самого начала. Кто знал о существовании загадочного кринолина? Привычные «почтовые голубки» мисс Найтингейл, судя по всему, о послании не подозревали, как и сама миссис Таппер не ведала о том, какое важное несет сообщение...