Энола Холмс и маркиз в мышеловке
Шрифт:
Я знала, что мама не удержится, увидев зашифрованное послание, и непременно попытается его разгадать.
Знала я и то, что мой брат Шерлок любит читать раздел с объявлениями в ежедневных газетах и тоже обратит на него внимание.
Но он не знал, как лиана оплетает забор, и поэтому у него не было ключа к шифру.
И даже если бы Шерлок его разгадал, то не понял бы, в чем смысл послания и кто поместил его в газете.
Помню, давным-давно — казалось, прошла целая вечность, а на самом деле всего шесть недель — я ехала на велосипеде по деревенской дороге и сравнивала свои таланты
Теперь, сидя в лондонском экипаже, я составляла новый список своих способностей. Я знала о том, о чем Шерлок Холмс даже не подозревал. Он не счел одежду моей матери важной деталью, ни турнюр (багаж), ни высокую шляпу (там, скорее всего, была спрятана внушительная сумма). Мне же был близок мир женского белья и аксессуаров. Выяснилось, что маскироваться у меня получается очень даже неплохо. Кроме того, я понимала язык цветов. Шерлок Холмс смотрел на «прекрасный пол» свысока, как на незначительный и непоследовательный, но его логическое мышление не позволяло детективу ухватить факты, очевидные для меня.
Женщины располагали целым миром тайных шифров, понимали, когда поля шляпы означают протест, носовые платочки — обман, пушистые веера — скрытую непокорность, скрывали тайное значение в сургучных печатях и расположении почтовых марок, визитных карточках; тайный мир «прекрасного пола» был настолько велик, что будь он плащом, я могла бы завернуться в него с головой. Я сумела применить корсет и как оружие, и как средство защиты. У меня была возможность посетить места, в которых не бывал Шерлок Холмс, и добиться того, что ему и не снилось.
И я собиралась ею воспользоваться.
Лондон, ноябрь, 1888
Неизвестная в черном вышла на вечерние улицы Ист-Энда. На талии — отнюдь не осиной, как это было модно — висели четки, и крупные бусины из черного дерева тихонько щелкали в такт шагам. Балахон монашки закрывал ее с ног до головы. Она несла корзинку с едой, одеялами и одеждой для бедных старух, сгрудившихся на ступенях работного дома, обессилевших женщин, которых называли дремалами, и других нуждающихся. Бедные люди любили монахиню за доброту и называли сестрой. Имени ее никто не знал — ведь она всегда молчала. Очевидно, приняла обет молчания и уединения. Или боялась выдать изысканной речью и акцентом благородное происхождение. Она всем помогала молча. Поначалу ею интересовались, но через несколько дней почти перестали замечать.
Тем временем в куда более богатом и даже богемном районе некто открывал бюро в том же готическом здании, где проводила сеансы мадам Делия Сивилла де Мак, астральная искательница, до ее — или, правильнее сказать, его — скандального ареста, самого ошеломительного события сезона. После того как он сел в тюрьму, на окне его бывшего дома появилось объявление:
Скоро открытие. Приходите на консультацию
Доктор Лесли Т. Рагостин, ученый искатель
Ученый — это всегда мужчина, причем довольно важный, занятый преподаванием
Каждый день, как и положено добродетельной и скромной девушке, выживающей в Лондоне в одиночку, Лиана Месхол обедала в чайной для трудящихся девушек неподалеку от ее работы. Там, вдали от хищников мужского пола, она сидела в одиночестве и читала «Пэлл-Мэлл Газетт». В одном из номеров мисс Месхол нашла кое-что, пробудившее ее интерес, и даже вырезала заметку из газеты. Теперь она всегда носила этот клочок бумаги с собой. Вот что там было написано: «Ирис стебель-корень для Лианы ЦЕУАОНЕЕОЬОРЗНЕАОВВАСРЗВТНСЛЦНТЛКХИАТМНИЫЦЯЯОА».
Порой, отдыхая в своих недорогих комнатах, мисс Месхол (или же немая безымянная сестра?) достает этот листок и подолгу сидит, вглядываясь в темные буквы, хотя давно разгадала их смысл:
ЦВЕТУ НА СОЛНЦЕ. НЕ ТОЛЬКО ХРИЗАНТЕМА, НО И ВЬЮЩАЯСЯ РОЗА
Она убеждена, что это объявление поместила в газете довольная жизнью пожилая дама, которая гуляет на свободе, там, где нет ни шпилек, ни корсетов, ни турнюров: в степях с цыганами.
Почему не она села на велосипед, если собиралась в дальний путь?
Почему не вышла через ворота?
Если мама собралась пешком путешествовать по стране, куда она могла направиться?
Одна гипотеза отвечала сразу на три вопроса: беглянке не требовалось покрывать большие расстояния, а нужно было лишь встретиться с караваном английских кочевников, вполне вероятно заранее с ними договорившись.
В «Тайном языке цветов» говорилось, что вьющаяся роза означает «свободную, кочевую, цыганскую жизнь».
А если цыгане и промышляют воровством, что ж — Евдория Верне Холмс не сильно от них отличалась в этом вопросе, если судить по тому, как она обвела вокруг пальца Майкрофта Холмса. Скорее всего, она искренне наслаждалась жизнью в таборе.
Один вопрос оставался без ответа:
Почему мама не забрала меня с собой?
Теперь он казался вовсе не таким уж важным. Видимо, к старости эта любительница свободы поняла, что у нее осталось не так много времени на осуществление мечты, и сделала все возможное, чтобы поддержать дочь, рожденную ею на склоне лет. Как-нибудь, быть может весной, когда погода наладится, одинокая девочка отправится на поиски цыганского табора, с которым путешествует ее мать.
А пока ей хватит и этой газетной вырезки. Она смотрит на нее, и острые черты лица разглаживаются: его озаряет светлая, почти красивая улыбка. Ведь Лиана Месхол знает, что на тайном языке цветов любой вид розы означает «любовь».