Энриет. Логос 1
Шрифт:
— Любые вакансии. Но лучше место следователя.
— У нас есть вакантные должности дознавателей, следователей и оперуполномоченных. Но, учтите, Вас могут сразу в район направить. Там совсем людей не хватает.
— В городе было бы лучше, потому что сейчас только учусь, но готов сразу, по возможности, приступить к работе. Или к подработке.
— Вы целевик?
— Нет. Не подумал об этом в свое время.
Тем временем мои глаза пробегали по каждой бумажке, лежащей или висящей в кабинете, но все было не то! Женщина из отдела кадров
— Вот анкета. Заполните ее, и принесите нам. Мы будем иметь в виду Вас, если по документам будете устраивать. Вы в армии служили?
— Нет, не служил — на глаза попался стоящий в углу стационарный телефон, сокрытый частью стола — я еще обучаюсь в университете.
Детально посмотрев окружающие телефон бумаги, я увидел листок с таблицей всех кабинетов и служебных номеров. Отлично!
— Но Вы же планируете служить? Без этого никак, понимаете.
— Да, планирую. Я даже хочу служить. Любой мужчина должен служить в армии, который хочет служить государству! — я улыбнулся девушкам, а затем изобразил грусть и безысходность — а есть образец заполнения? А то не хочу постоянно переделывать анкету.
У окна кабинета послышались смешки. Смешно им. Не работают, а слушают разговоры. Татарка посмотрела на меня с недовольством и ушла к дальним шкафам кабинета, начав там копаться в полочках. Воспользовавшись моментом, я нагнулся над столом. Так, сто тридцать второй номер. Кабинет, кто бы мог подумать, тридцать второй. Принадлежит следователю Юргину Дмитрию Ивановичу.
— Что Вы там смотрите, молодой человек?
Я поднял голову, и увидел, что татарка уже стоит рядом со мной с заполненной анкетой.
— Вы были заняты, поэтому побоялся спросить. Извините. Я хотел узнать номер отдела кадров, чтобы сразу позвонить.
— Номер есть у двери. Вот сюда смотрите — недовольством так и разило.
Она начала мне показывать на образец заполнения анкеты. Особо и не слушал, но нужно было выразить полное понимание ситуации, от того только и делал, что кивал и мычал.
«Кабинет тридцать два, Юргин Дмитрий Иванович».
Я повторял вновь и вновь, боясь забыть. К тому моменту уже прошло 15 минут с того времени, как зашел в следственное управление. Нужно спешить!
— Теперь все понятно. Спасибо Вам. Как заполню анкету, тут же приду. Большое спасибо!
Я улыбнулся и выбежал из кабинета.
— До свидания.
Стоило выйти из кабинета, как тут же раздался звонкий смех, но меня это нисколько не волновало.
Я огляделся вокруг. Как же мне попасть, судя по всему, на третий этаж? Возвращаться в центр ко входу?
Иногда в зданиях делают лестницы по концам этажа на случай пожара. Быстро прошмыгнув мимо отдела кадров, я дошел до конца коридора, где виднелась подходящая дверь. Ручка сразу поддалась и дверь поприветствовала легким скрипом.
Лестничная площадка оказалось не
Третий этаж отличался от первого. На весь коридор и до самого конца расстилался огромный мягкий красный ковер. Было достаточно тихо несмотря на то, что все двери были слегка приоткрыты. Лишь слышались тихие разговоры да стук пальцев по клавиатуре. Следствие работает. Следствие бдит и пишет.
По бокам на стенах висели лампы, освещавшие коридор до самого конца. Если делать сравнение, то, казалось, что именно на этом этаже снимались все фильмы о сороковых и пятидесятых годах.
Благодаря ковру, движения оставались бесшумным, и я без каких-либо происшествий добрался до тридцать второго кабинета.
— Вам понятны Ваши права?
— Да, поняты.
Дверь в желанный тридцать второй кабинет, как и везде, была слегка приоткрыта. Не составило труда узнать оба голоса: первый голос принадлежал тому мужчине, с которым на улице разговаривал адвокат, а второй голос принадлежал Диме.
— В таком случае, Дмитрий Геннадьевич — этот голос уже принадлежал адвокату — Вам следует написать явку с повинной, поскольку в этом случае Вам не смогут назначить максимальное наказание за преступление. Будет учитываться как смягчающее обстоятельство.
— Слушайте своего адвоката, Дмитрий Геннадьевич. Его Вам для того и назначили, чтобы помогать. И в объяснениях я укажу о том, что никакого давления на Вас не было во время оперативно-розыскных мероприятий.
— Но я же не виноват. Меня подставили. И не хотел ничего устанавливать. Меня же заставили.
— Вы же просто испугались. Вот и все.
— Испугался, но меня заставили.
— Дмитрий Геннадьевич. Нет дыма без огня. Есть видео, есть свидетельские показания — уставшим голосом говорит следователь — а Вы еще пытаетесь сопротивляться. Просто признайтесь в содеянном. Или Вам так хочется посидеть с операми в комнате допроса? Не боитесь, что после этого спина заболит?
В кабинете возникла тишина.
— Хорошо — в голосе Димы отразились нотки сломленности и слабости.
В кабинете послышался звук передаваемой бумаги, и щелчок автоматической ручки.
— Вот явка с повинной. Необходимо поставить здесь подпись. Я пока закончу Ваши показания.
Дима совершает большую ошибку! Почему он должен сознаваться в том, чего не делал?
Я резко открыл дверь и вошел в кабинет.
– Нет, Дима, не пиши это. Дело развалится, у них ничего не выйдет.
С большим удивлением на меня посмотрело две пары глаз — адвоката и следователя. Как я и подумал с самого начала — следователем оказался именно тот мужик, с которым адвокат разговаривал на улице. А у Димы взгляд был сломленный и безучастный. Он совсем не удивился моему появлению.