Эпистолы: друзьям моим единственным

Жуков Геннадий Викторович

* * *

Радостны мы, танаиты. Праздничны наши одежды.Радостны наши печали. Празднична наша тоска.Тысячелетний некрополь наши венчает надежды.Наши стопы омывает с мертвым названьем

река.Мы запрягаем в сандальи ветер степной МеотидыИ в пристяжные готовим ветер в своих головах.Дождь и подземные воды наши питают клепсидры,И родниковое время не иссякает в часах.Радостны мы, танаиты, здесь на античном погосте,Где безымянные кости склабятся лицам живым.Будничны наши заботы, но, как и прежние гости,Мы бесконечно бессмертны до сентября. И засим —С листочком сухоньким в руке,С талантом собственным на шее,Все радостней, все веселее,К реке. К возлюбленной реке.

* * *

Перевезешь его, Харон,Как я тебя просил.Он для гражданских похоронМонет не накопил.Дешевле жить и не иметьКончины на веку —Ведь у друзей в карманах медь.Что дать гробовщику?Что дать могильщику за труд?На что купить муар?Так слушай: если не затрутСлучайный этот дар,Без

благодарностей и слез —Легко, как медный грош, —Он щедр! — с него талант возьмешь,Харон, за перевоз.

ВИДЕНИЕ НА МЕРТВОМ ДОНЦЕ

С верховий горних — там, где снегТаит ручьи, кристаллами блистая, —Знакомым звездам сумрачно кивая,Плыл на спине спокойный человек.Светились белым яблоком белки.Зрачки темнели, тайное скрывая.Прощальным жестом жизнь благословляя,Струились вслед две смуглые руки.А в берегах мерцали города,Мосты мерцали, станы выгибая.В азовской плес размеренно впадая,Чуть шелестела, тело омывая,Тяжелая, немая, неживая,Холодная летейская вода.И клокотал, запаянный внутри,Глоток ночного воздуха сырого:«Прошу тебя — на выдохе умри!Тебя прошу — на выдохе умри! —Верни глоток дыхания земного.Верни с прощальной щедростью собратаПрощальный выдох травам и цветам.Ужель ты что-то крикнуть хочешь там —Там, где река кончается, и там,Где ночь без дна, где бездна без возврата?»